Читать книгу "Наследники Борджиа - Виктория Дьякова"

Но смотреть по сторонам было некогда. Сев в лодку, как могли быстро поплыли к галере. Ветер постепенно превращался в ураган, сметающий все на своем пути. Волны на озере становились все выше и круче. Впервые за долгие недели осады, черные тучи над Белозерьем разорвало и в просвете между ними появилось солнце. Алый шар, несколько вытянутый в четыре конца, имел подобие красного креста, и грозовые тучи вокруг него таяли превращаясь в розово-серебристые облака. Засияли очищенными золотыми маковками монастырские храмы, появились листья на поникших деревьях, зазеленела на прибрежных лужайках трава.

Лодка герцогини подплыла к галере. Чернокожие матросы быстро подняли на борт свою госпожу и сопровождавших ее мужчин.

— Ваше светлость! — бросилась к Джованне со слезами Тана. — Боже мой, как я ждала вас!

— Я принесла Цветок Луны и душу госпожи Алинор! — Джованна раскрыла плащ, укрывающий ларец, и радостное разноцветное сияние огней, исходящее от него, осветило весь корабль. — Отнеси его в мою спальню, Тана. Как пифон?

— С ним все в порядке госпожа. Я так рада, так рада! — подпрыгивала на одном месте египтянка.

— Слава Богу. Тогда… Уходим, Гарсиа! — приказала герцогиня де Борджиа своему капитану.

— Слушаю, госпожа.

По команде капитана чернокожие гребцы дружно ударили веслами по воде. Багряные паруса галеры де Борджиа затрепетали на ветру. Сияя горделиво выгнутыми золоченными бортами, корабль стал удаляться от берега. Бой на берегу Белого озера уже затихал. Возгласы ликования и победный колокольный звон доносились из-за стен Кирилловой обители. Поднявшаяся от берега чистая бирюзовая волна, сияя на солнце, разбилась пеной о борт галеры, принеся с собой разорванную красную чалму ридфорова араба, забрызганную кровью с одной стороны. Заметив ее с капитанского мостика, Гарсиа де Армес распорядился прибавить ход. Чалму затянуло под дно галеры, и больше она уже не всплывала на волнах.

Избавившись от тяготившей его военной амуниции, Витя сидел на палубе корабля, вытаскивая из ушей застрявших там ил и улиток. Он с улыбкой наблюдал за своим приятелем Рыбкиным, который, пораженный, видно, в самое сердце, взглядом огромных голубых глаз медовокожей наследницы фараонов, не мог оторвать глаз от юной египтянки. Царевна Атенаис прохаживалась по палубе, совершенно не обращая на Рыбкина внимания и озабоченно оглядывалась по сторонам, что-то разыскивая. А Леха как будто приклеился взором к изящным очертаниям ее ног, просвечивающих под вышитой туникой, и следил за каждым ее шагом.

— Вы что-то потеряли, мадемуазель? — внезапно осмелев, подскочил к царевне тихоня-сержант.

«Да не поймет она, зря стараешься», — хмыкнул про себя не без зависти Витя. Но к его изумлению, египтянка вполне понимала по-русски и даже говорила.

— Я потеряла Кикки, своего ежика, — сообщила она Рыбкину огорченно. — Он опять куда-то убежал. Такой непослушный!

— Позвольте мне помочь вам найти его, — тут же предложил ей свои услуги любезный Рыбкин.

Тана смерила его с ног до головы критическим взглядом и кокетливо скривила губы:

— Ну, если у вас получится…

— Слушаюсь! — щелкнул каблуками Рыбкин и деловито приступил к поискам, облазив все углы на палубе и даже на капитанском мостике, заставив де Армеса подвинуться. Гарсиа противиться не стал, он засмеялся.

А когда Рыбкин освободил его рабочее место, взял в руки подзорную трубу и стал оглядывать берега. Распустив багряные паруса галера весело скользила по спокойной глади озера. Монастырь остался далеко позади. Только самые верхушки его крестов на куполах храмов можно было теперь рассмотреть даже в подзорную трубу. По берегам стелились бескрайние луга, оканчивающиеся у горизонта синеватыми громадами леса.

И вдруг Гарсиа увидел всадника. Он мчался во весь опор вдоль берега озера и, казалось, хотел догнать уходящую галеру. Гарсиа навел на него трубу. Так и есть, это был принц де Ухтом. Издалека можно было отчетливо различить алую рубаху князя, вздувшуюся пузырем на его могучих плечах и густую черную гриву несущегося Перуна. Понимая, что ему не следует этого делать, капитан все же приказал сбавить ход и немного приблизиться к берегу. Затем спустился в салон, и пройдя к спальне герцогини, постучал к ней.

— Госпожа, мне кажется вам стоит выйти на палубу, — произнес он бесстрастно. — Это очень важно, моя госпожа. Для вас.

— Что случилось, Гарсиа? — заволновалась Джованна. Но вдруг, догадавшись сама, ринулась на палубу, чуть не сбив капитана с ног.

Князь Никита Романович, наконец, поравнялся с почти остановившейся галерой. Увидев Джованну на палубе, он бросил своего коня с берега к воде. Разгоряченный Перун на всем скаку вошел в воду, воздев фонтаны брызг вокруг себя.

Прислонившись к борту галеры, Джованна сильно наклонилась вперед, всем существом своим устремляясь навстречу князю. Подоспевший Гарсиа успел поддержать ее под руку, иначе она просто упала бы за борт.

Въехав в озеро так, что вода доходила почти до шеи его коня, князь Ухтомский, казалось, вот-вот кинется в воду, чтобы плыть за галерой, сколько хватит у него сил. «Не надо, не надо, любимый мой. Не надо, саге mia», — шептала ему Джованна побелевшими от волнения губами. Наверное, он услышал ее.

На свой страх и риск капитан де Армес дал команду двигаться дальше. Галера тронулась, быстро набирая ход.

Неотрывно смотрел Никита вслед уплывающему судну под багряными парусами. Перун издал отчаянное ржание, как прощальный крик. Еще, и еще раз. А герцогиня де Борджиа, упав на колени перед бортом галеры, безутешно рыдала, закрыв руками лицо. Наконец она оторвала ладони от глаз, поднялась с колен и снова взглянула на озеро. Берег был уже далеко, а фигура Никиты стала совсем крохотной. Но он все еще стоял в воде и провожал корабль глазами.

Джованна снова прислонилась к борту и так же неотрывно смотрела на князя, пока он совсем не исчез из вида. Из зеленоватых глаз ее текли двумя дорожками по щекам беззвучные слезы. Но вот и не стало видно князя, его поглотила неумолимая голубеющая даль. Белое озеро закончилось. Впереди их ждал долгий путь до Средиземного моря.

Глоссарий

Диоскуры — созвездие Близнецов.

Квинтар — мера веса, равная 150 фунтам.

Кулепня — деревня (старофин.).

Мушорма — сосуд для питья, вместимостью два фунта.

Пахтать — пахать (старофин.)

Просак — станок для кручения веревок. В него могло затянуть одежду, отсюда — выражение «попасть впросак».

Рассыченные медовые соты — соты, разведенные водой.

Сурна — род трубы.

«In te, Domine, speravil» — «На тебя уповаем, Господи!» (лат.)

Laissage — вассальная клятва (старофр.).

«Те Deum… Miserere…» — начальные слова католической молитвы «Тебя, Господи, славим, помилуй нас…».