Читать книгу "Джентльмен-авантюрист - Джо Беверли"

Хетти отреагировала с тем же недоверием, что и Пруденс, когда Кейт ей в этом признался, но сейчас он куда больше походил на графа.

— Боже милостивый! — прошептала она с благоговейным трепетом. — Но, Пру, это значит… Ты теперь миледи?

— Боюсь, что так.

— Боже правый!

— Я для тебя по-прежнему Пру, но ты увидишь, что мой муж обладает достаточной властью, чтобы исправить дело.

Хетти смотрела на него, хлопая глазами, потом расплакалась на груди у Пруденс.

Священник подошел спросить, не нужна ли помощь, но смотрел неодобрительно. В любом приходе не любят бродяг, ждущих помощи из местных фондов, когда средств не хватает на своих бедняков. Пруденс хотела забрать Хетти в Кейнингз, но где ее там устроить? Наверняка не в какой-нибудь роскошной спальне. Есть ли в поместье свободные коттеджи?

— Миссис Ларн и ее дети поедут с нами в Кейнингз, Ловлей. Есть какая-нибудь свободная карета?

— Да, милорд, — ответил изумленный священник.

Дремавшие дети не проснулись, когда Кейт поднял их.

Пруденс взяла Тоби, обняла подругу и повела к карете.

— Мы слишком грязные для таких роскошных сидений, — с опаской отступила Хетти.

— Чепуха, Хетти. Садись. Все будет хорошо. Мы найдем, где тебе отдохнуть и поесть. Когда ты ела в последний раз?

— Перед выездом. — Хетти в напряженной позе сидела на парчовом сиденье: — Денег у меня нет. А люди в провинции не слишком добры к незнакомцам.

— Да, если они похожи на бродяг, — признала Пруденс.

Стоунхаусы проявили щедрость к Пруденс и Кейту, но к этой группе оборванцев отнеслись бы более настороженно. И тому имелись причины. Частенько такие люди в лучшем случае оказывались мелкими жуликами, а в худшем — настоящими ворами.

— Мой отец оплакивал разрушение монастырей, — сказала Пруденс, — лучшие из них помогали всем и могли справиться с воровством и другими проблемами.

— А сейчас этим занимаются приходы на средства местных налогоплательщиков. Естественно, они не слишком хотят решать проблемы других. На практике трудно быть настоящим христианином, правда?

«Зато ты настоящий христианин, Кейт, — подумала Пруденс, — при всем твоем происхождении и привилегиях». И все-таки она по-прежнему задавалась вопросом, где разместить Хетти и детей.

В Кейнингзе Кейт распорядился, чтобы карета подвезла их к северному крылу.

— Тут найдутся свободные покои, — сказал он Пруденс. — На время они подойдут.

Он даст Хетти кров в главном доме? Это больше, чем она ожидала, но все-таки вздрогнула от того, как могут отреагировать другие обитатели. Как сестры Кейтсби, мистер Оптимус Гуд и мистер Коутс ответят на такое соседство?

Пруденс пыталась отбросить страхи. Кейнингз ее дом, ее и Кейта, и они могут распоряжаться тут, как пожелают. Она только молилась, чтобы благоговейный трепет не довел Хетти до того, что ей будет тут неудобно.

Хетт изумили комнаты, она, конечно, нервничала, но забота о детях перевесила. Кейт собирался уложить их в кровать, но Хетти сказала:

— Можно мне сначала вымыть их, Пру? Они ведь перепачкают простыни.

— Конечно, — ответила Пруденс, но не увидела здесь колокольчика.

— Я кого-нибудь пошлю.

Кейт мягко опустил детей на диван.

— Диван будет труднее отчистить, чем простыни! — воскликнула Хетта, когда он вышел.

— Его это не волнует. Он думает только о том, что дети лучше уснут в чистоте.

— Ох, Пру, что за чудесный человек! Но это неправильно, что я здесь…

— Конечно, правильно. Ты моя гостья.

Служанка, такая же молоденькая, как Карен, и с таким же скромным положением, принесла кувшин горячей воды, следом за ней вошла другая с холодной водой. У обеих округлились глаза, но служанки не выказали никакого высокомерия.

Пруденс поблагодарила их и послала первую за едой.

— Пожалуйста, что-нибудь простое, что можно быстро приготовить. И миску воды для собачки.

Тоби устал, как и дети, и было свернулся калачиком рядом с ними, но ему всюду нужно сунуть свой нос. Кругом столько нового!

Пруденс помогла вымыть детей, которые едва шевелились, и чуть не заплакала, увидев мозоли на ногах Уилла.

— Он никогда не жалуется, — сказала Хетти, целуя волдырики. — Храбрый маленький мужчина.

— Подозреваю, что и у тебя мозоли, — заметила Пруденс.

— Да, но я-то понимаю, что это неизбежно. Однако не уверена, что это понимает Уилли.

Они уложили детей в большую кровать и пошли в гостиную, где уже был накрыт стол — хлеб, мясо, сыр и маленький кувшин пива.

— Хетти, когда дети проснутся, пошли за молоком и всем, что им нужно.

— Как? — спросила Хетти.

— Отличный вопрос. Я сама в этом с трудом разобралась. Я устрою, чтобы тебе тут помогала служанка и бегала по поручениям.

— Ох, Пру…

— Не возражай. Другого способа нет. Это огромное здание.

— Если ты считаешь, что так лучше… — Хетти отпила большой глоток пива. — Мне ведь полагается называть тебя «миледи», верно? Ты такая важная дама…

— И не вздумай, — поддразнила Пруденс. — Иначе я буду называть тебя Хестер. Я рада, что ты обратилась ко мне, Хетти. Думаю, я знаю причину твоих несчастий, все это нацелено на меня, и наше с мужем дело — все уладить, что мы и сделаем.

— Он ведь такой, правда? — Хетти откусила хлеб. — Из тех, кто добивается своего, как и мой отец.

Сравнение вызвало у Пруденс улыбку, но это была правда, такое качество не зависит от ранга.

— Да, такой. Чувствуй себя здесь свободно, Хетти, ты моя первая гостья и очень дорога мне.

— Я?

— Ты. — Пруденс сообразила, что это правда. Хетти ее подруга, и хотелось, чтобы она была рядом. — Ты добрая, честная и сильная, — сказала она. — И я скучаю по твоему овсяному хлебу.

— Да будет тебе! — усмехнулась Хетти. — Ведь у тебя теперь такая прекрасная еда…

— Мне здешняя еда очень нравится, но иногда еда больше чем просто еда.

Пруденс вышла из комнаты со странным чувством раскрепощенности. Не только потому, что теперь рядом с ней подруга — подруга, которая значила для нее больше, чем она сознавала, но и потому, что пересилила свое беспокойство о том, чтобы прослыть совершенной графиней. Пруденс оставалась самой собой, и это было прекрасно. Люди теперь прямо или косвенно знали о ней самое худшее, так что дамоклов меч больше не висел над ее головой.

И Кейт! Кейт… его доброта к Хетти и ее детям только укрепила ее преданность и любовь к нему. Она самая везучая из женщин. Пруденс хотела немедленно отправиться к нему, но сначала надо уладить другие дела. Пруденс вернулась в свой будуар и вызвала экономку.