Читать книгу "Интервью с вампиром - Энн Райс"

Он запер дверь, подвел меня к креслу, и прикосновение еготеплой руки разожгло во мне голодный огонь. Я огляделся: со всех сторонсмотрели человеческие лица, туманные в чаду коптящих ламп. Нас окружалволшебный мир холстов и красок.

«Садитесь, садитесь…» – торопливо бормотал он, лихорадочноподталкивая меня в грудь. Я схватил его за запястье, но тут же отпустил; мояжажда росла, накатывала, как волны.

Наконец он подошел к мольберту. Его глаза посерьезнели, онвзял палитру, кисть побежала по холсту. Опустошенный и обессиленный, я смотрелна него, и какая-то неведомая сила, заключенная в этих портретах и в еговосхищенном взгляде, уносила меня куда-то, и глаза Армана померкли, и я услышалстук каблучков Клодии по каменной мостовой: она убегала, бежала прочь от меня.

«Ты живой…» – прошептал я.

«Кости, – ответил он, – одни кости…»

И я увидел перед собой маленькое кладбище в Новом Орлеане,там не хватало места, мертвецов хоронили в старых могилах, разрывали их ивытаскивали полуистлевшие кости предшественников. Их сваливали в кучи исбрасывали в ямы позади склепов. Я закрыл глаза, все мое тело сжигаланестерпимая жажда, сердце яростно требовало свежей крови. Художник подошел комне, чтобы поправить наклон головы. То был роковой шаг.

«Спасайся, – шепнул я ему. – Берегись!»

Вдруг что-то случилось с его лицом: влажное сияние глаз потускнело,он страшно побледнел. Выронив кисть из слабеющей руки, художник отшатнулся. Вмгновение ока я вскочил и подступил к нему, закусив губу. Мне в уши ударил егоотчаянный крик. Мои глаза налились кровью, я почувствовал под руками сильное,сопротивляющееся человеческое тело. Притянув беспомощную жертву к себе, явпился зубами в горячее живое горло и стал пить жадными большими глотками.

«Умри, – прошептал я, выпуская его из объятий. Егоголова безжизненно ткнулась в мой плащ. – Умри».

Но он все еще жил и даже пытался разлепить веки, и я сноваприпал губами к его горлу. Он боролся за жизнь, но скоро его сердце сталозамедлять свой ритм, мягкое безвольное тело выскользнуло из моих рук и упало наковер.

Успокоившись и насытившись, я присел перед ним и вгляделся взатянутые предсмертной пленкой сереющие глаза. Красные пятна выступили у меняна ладонях, и кожа потеплела.

«Я снова смертный, – шепотом сказал я ему. – Твоякровь оживила меня».

Его веки сомкнулись, я прислонился к стене и взглянул насвой портрет.

Он успел сделать только набросок, холст покрывалиразмашистые черные линии. Ему удалось превосходно изобразить мое лицо и плечи.Кое-где виднелись и цветные мазки, зеленые на глазах, белые на щеках. Новыражение лица… ужас, ужас! Он точно передал мои черты, но всесверхъестественное из них исчезло. В зеленых глазах, смотревших со свободноочерченного овала лица, застыла странная смесь глупой невинности и невыразимогоудивления, на самом деле свидетельствующая о всепоглощающем желании, чего он,естественно, не понял и не мог понять. Передо мной предстал Луи, каким он былдобрую сотню лет назад, заслушивавшийся проповедями священника во времяторжественной мессы: слегка приоткрытый ленивый рот, небрежная прическа, вялыйнаклон головы… От вампира не осталось и следа. Я смеялся так, как не смеялсяуже давно, закрыв лицо руками, рыдая от хохота. Оторвав ладони от глаз, яобнаружил красные пятна слез, окрашенных человеческой кровью.

«Чудовище, – подумал я, – ты только что убилчеловека и дальше будешь убивать». Я подхватил картину и направился к двери.

И вдруг человек, безжизненно лежавший на полу, привстал, сгромким животным стоном вцепился в мой башмак, скользя пальцами по гладкойкоже. Какая-то непостижимая сила, превосходящая мою, подняла его на ноги, ондотянулся и ухватил портрет.

«Отдай! – рычал он, оскаливая зубы. – Отдай!»

Я смотрел то на него, то на собственные руки, споразительной легкостью державшие вещь, которую он так отчаянно тянул к себе,точно намеревался захватить с собой на небеса или в преисподнюю. Два существавырывали холст друг у друга из рук: я – нечеловек с человеческой кровью, и он –человек, которого не смогло одолеть зло в моем облике. И тогда, обезумев, явырвал картину из его скрюченных пальцев и, легко подтащив полумертвое тело к себе,с яростью глубоко вонзил клыки в кровоточащее горло.

В номере я первым делом повесил портрет над каминной полкойи долго стоял перед ним. Клодия была дома, где-то в комнатах, но я чувствовалприсутствие кого-то еще. Сперва я подумал, что кто-то из номера над нами,мужчина или женщина, вышел на балкон, и поэтому в ночном воздухе разливаетсянеповторимый запах человеческой плоти. Я сам не знал, зачем притащил с собойкартину и чего ради боролся за нее с умирающим человеком, и теперь мне былотошно и стыдно. Не понимал, почему не могу оторваться от нее и стою здесь передкаминной полкой. Я опустил голову, руки у меня дрожали. Потом я обернулся ипосмотрел вокруг, медленно, чтобы гостиная успела обрести привычные очертания.Я просто хотел увидеть цветы, бархатные кресла, свечи в изящных канделябрах ивсе эти мирные, домашние вещи. Стать обычным человеком и ничего не бояться!

В следующее мгновение моему взгляду предстала женщина.

Она сидела за туалетным столиком Клодии и смотрела на меняспокойно и бесстрашно. Ее платье из зеленой тафты отражалось во всех зеркалах.Темно-рыжие волосы были аккуратно разделены на пробор и зачесаны за уши,выбившиеся мелкие пряди обрамляли бледное, приятное лицо. Вдруг она улыбнуласьодним ртом, нежным и мягким, как у ребенка, и ее спокойные синие глазапросияли.

«Да, он в точности такой, как ты рассказывала, –сказала она Клодии. – Я уже полюбила его». Она поднялась с кресла, чутьприподняв складки платья, и три маленьких зеркала сразу опустели.

Я потерял дар речи. Повернувшись, я увидел Клодию, она ужеуспела забраться на огромную кровать. Ее личико казалось невозмутимым, номаленькие ручки судорожно комкали шелковую занавеску.

«Мадлен, – еле слышно произнесла она, – Луи оченьзастенчив».

Мадлен улыбнулась, приблизилась ко мне, сдвинула кружевнойворотничок платья и обнажила нежную шею. Я разглядел две красноватые точки.Улыбка сползла с ее губ, они вдруг стали упрямыми и чувственными, она сузилаглаза и выдохнула: «Пей».

С невыразимым ужасом я отшатнулся, прижал к виску кулак.Клодия мгновенно очутилась между нами и схватила меня за руку. Ее глаза впилисьв меня, как два свирепых, безжалостных огня.

«Сделай это, Луи, – приказала она. – Ты ведьзнаешь, я не могу сама. – Ее ровный, холодный голос скрывал мучительнуюболь. – Я слишком мала. Моей силы недостаточно! Вы позаботились об этом,когда сделали меня вампиром! Ты должен, Луи!»