Читать книгу "Дракон Фануил - Дэниел Худ"

— На земле ее не видать, лаконично пояснил стражник и пожал плечами.

Лайам внутренне содрогнулся. Что же еще Фануил с ней сотворил?

Через некоторое время наконец-то появился Кессиас, за ним — Виеску с объемистой сумкой в руках. Похоже, аптекарь нимало не удивился, увидев, в каком состоянии пребывает Неквер. Он мигом опередил эдила и принялся за работу. Повинуясь молчаливым жестам Виеску, они переложили Неквера на кровать. Затем Лайам отошел в сторону, а аптекарь извлек из сумки несколько флаконов и рулончик бумаги.

Виеску полностью сосредоточил свое внимание на Неквере и даже не поднимал головы. Мысли и взгляд Лайама также были прикованы к торговцу, но рядом шумно вздохнул Кессиас.

— Боулт вам все объяснил? — спросил Лайам, не поворачивая головы.

— Кое-что, но не все. Так, значит, это девица? Ни за что бы не поверил, скажи вы это мне раньше.

В голосе эдила проскользнули восхищенные нотки; кажется, он думал, что Лайам подозревал Рору с самого начала. Лайам скрипнул зубами и проворчал в ответ нечто неразборчивое.

Чтобы заставить Неквера проглотить противоядие, его требовалось усадить, и Виеску кивнул Лайаму. Пока Лайам поддерживал Неквера за плечи, аптекарь ложкой влил пострадавшему в рот какое-то полужидкое снадобье.

Боулт еще раз выглянул из окна и вдруг подозвал эдила. Кессиас подошел к стражнику, и они о чем-то заговорили, но дождь заглушал их голоса. Виеску воспользовался этим моментом, чтобы заговорить самому.

— Иерарх Кансе, — произнес он так тихо, что Лайам едва расслышал его слова, — я должен просить вас об отпущении грехов.

Аптекарь произнес это, не поднимая головы. Взгляд его был устремлен на ложку с очередным снадобьем, которое он вливал в рот торговцу.

Лайам ожидал чего-то в этом роде, хотя сам уже почти позабыл имя, которым назвался при их первой встрече. Неужели аптекарь до сих пор верит, что он — иерарх? Похоже, так оно и было, потому что Виеску выждал несколько секунд и, не получив ответа, продолжил, не разжимая губ:

— Это все я виноват, иерарх. Вы, конечно, понимаете… эта женщина и я… я молю о прощении. Эта женщина и я…

Не в силах больше молчать, Лайам произнес — более резко, чем ему бы хотелось:

— Спасите этого человека, и ваши грехи будут прощены.

На его взгляд, прозвучало это глупо, чересчур, что ли, претенциозно, но Виеску, помедлив, кивнул.

— Спасибо, иерарх, — произнес он и добавил: — да вознаградит вас Урис.

Он влил в торговца еще несколько ложек лекарства, затем жестом указал, что пострадавшего следует уложить. Затем он все так же молча, жестом, велел Лайаму отойти, сам же сначала приподнял веки Неквера, потом принялся изучать его пульс.

Кессиас и Боулт тем временем что-то рассматривали за окном, стараясь не напороться на осколки стекла, все еще торчащие из рамы. Затем Боулт указал на что-то. Лайам приблизился к этой паре, когда они выпрямились, раскрасневшись и шумно дыша.

— Ну, что там?

— Девушка, — отозвался Кессиас. — Кажется, зацепилась за край крыши.

Лайам побледнел. Конечно же, Фануил не мог ее унести. Как ему только такое могло прийти в голову? Тело Лайама вдруг страшно отяжелело. Чуть не валясь с ног от жуткой усталости, Лайам спросил, нельзя ли ему уйти. Кессвас, поразмыслив немного, кивнул. Эдил сказал, что они с Боултом сами снимут ее оттуда или кликнут на помощь кого-то еще.

— Может, зайдете ко мне домой? Бурс вас впустит. Предпраздничный пост уже закончился, — эдил подмигнул.

Лайам отказался, стараясь сделать это как можно тактичнее, но эдил все-таки выбил из него обещание пойти с ним завтра к его сестре — отметить величание Урис.

— Все равно нам нужно все обсудить, — заявил Кессиас грубовато, но с нотками странной предупредительности, не сегодня, так завтра.

Бледность и отсутствующий вид Лайама явно беспокоили эдила.

— В общем, приходите завтра к полудню ко мне домой.

Лайам обещал и поспешно удалился, не обращая внимания на умоляющий взгляд Виеску. Выбравшись на темную лестницу, Лайам сел прямо на ступеньки и натянул сапоги. Каким-то чудом, топчась по стеклу, он не изрезал ступни, но Лайам не обратил на это внимания.

Лайам знал, что Кессиас позволил ему уйти лишь потому, что считает его изнеженным книжником, бледнеющим от одного вида крови. Впрочем, его это не волновало. Лучше считаться чокнутым слабаком, чем стаскивать с крыши труп женщины, на след которой ты, сам того не желая, навел дракона.

Все то время, что Лайам брел через Муравейник, дождь лил не переставая, но он лишь по плотнее кутался в плащ. На душе было невыразимо муторно, и скорее всего от того, что сам Лайам никак не ожидал подобной развязки. Да и как он мог ожидать, что авантюра, в которую он ввязался несколько дней назад, завершится подобным образом?

При одной лишь мысли о поездке к дому Тарквина под проливным дождем Лайаму сделалось нехорошо, а при мысли о том, что его там ждет, сделалось еще хуже. Поэтому он решил отправиться к себе на чердак. Когда он добрался до дома госпожи Доркас, хозяйки на кухне не оказалось. Лайам понял по отдаленному гомону голосов, что она сейчас вместе с другими жильцами отмечает наступление праздника Урис. Облегченно переведя дух, Лайам проскользнул наверх, не потрудившись даже прихватить новую свечку.

Он сбросил плащ я, не зажигая огня, уселся на стул. Но дождь все лил, все стучал по оконному стеклу, и это нервировало Лайама. В конце концов он решил, что стоит прилечь.

Удача по-прежнему опекала его. «Я успею поразмыслить об этом завтра» — успел он только сказать себе и тут же уснул.

Когда он проснулся, комнату заполнял тусклый свет. Дождь перестал, и тучи, превратившиеся из черных в светло-серые, уже не нависали над самой землей. По прикидкам Лайама, было часов десять утра.

Лайам чувствовал себя помятым и больным — одним словом, куда паршивее, чем вчера утром. Пятна, покрывающие грудь, принялись желтеть по краям.

«Заживает, как на легавой», — подумал Лайам, невольно вырвавшийся смешок перешел в стон.

Стараясь двигаться осторожнее, он оделся и уложил свои немногочисленные пожитки в сундук. Сундук был легким, даже вместе со всем уложенным имуществом, но чтобы снести его вниз, Лайаму пришлось до предела напрягать ноющие мышцы.

Мальчишка-конюх подвел Даймонда прямо к дверям кухни. Он помог Лайаму взвалить сундук на конский круп и привязать его понадежнее. Сияющая физиономия паренька и беспечность, с которой он принял крупные чаевые, напомнили Лайаму, что сегодня праздник. Этим же объяснялось и малое количество народу на улицах, и тот факт, что госпожа Доркас еще не встала. Хозяйка дома явно полагала, что в праздник Урис можно поспать и подольше.

Это вполне устраивало Лайама, ему вовсе не хотелось встречаться с госпожой Доркас. Он при шпорил Даймонда и пустил его медленным шагом. Ему понадобился почти час, чтобы добраться до дома Тарквина, но Лайам ничуть не возражал против столь неспешного передвижения.