Читать книгу "Легенды Невского проспекта - Михаил Веллер"

Санитарка отнекивается, берет с нее страшноеобещание, что не выдаст, и приносит в конце концов таблетки. Пакетик запечатанрозовой бандеролью со штампом, и над латинской прописью черная этикетка счерепом: «Осторожно! Яд!». Сильнодействующее средство, значит: нормальная доза полтаблетки,от двух даже буйный шизофреник заснет, а больше четырех уже очень опасно.

И тогда он договорился со знакомым из общаги,чтоб побыть день в его комнате, когда все на работу уйдут. Утром уломаливахтершу, подарили ей коробку конфет, и когда еще трое из комнаты ушли наработу, знакомый оставил их с ключом, велев удалиться до четырех.

Остались они вдвоем. Зажгли свечу, выпилибутылку шампанского, съели торт и килограмм апельсинов: венчальная трапеза.Долго писали предсмертное письмо, где всем прощали. И легли в постель.

А потом вскрыли пакетик, разделили таблетки подесять каждому, приняли и легли обратно. Обнялись и закрыли глаза. И сталиждать вечного забвения.

Снотворное действовало медленно.Перевозбудились. Но постепенно стали тихо и сладко засыпать.

От сна отвлекало только металлическое ощущениев желудке. Возник холодок по телу, выступил пот. Кольнуло в животе, тампоявились спазмы; забурчало. Крутить стало в животе, нет уже мочи терпеть.

Он, стиснув зубы, признается: «Мне выйти надона минуту». Она: «Мне тоже». Они одеваются, сдерживая поспешность, и шагают кдвери. И тут выясняется кошмарная вещь. Потому что дверь они, разумеется,закрыли. А ключ, приняв яд, выкинули в форточку. Чтобы уже в последний миг непередумать, не выйти за помощью малодушно. А этаж — четвертый.

Они шепотом кряхтят, не глядя друг на друга.Сна ни в одном глазу. Кишки поют, скрипят и рычат на последнем пределе. Онпытается дубасить в дверь, но везде тихо и пусто: обезопасились от помощи ипомех!

Если им и раньше жизнь была не мила, то сейчасони и умирать тоже больше не хотели, потому что хотели они только одного — всортир. И любовь, и смерть, конечно, прекрасны, но все это ерунда по сравнениюс туалетом в необходимый момент.

Шипя и поухивая пытается он подковырнутькак-то замок, выломать дверь, но силенок уже нет, а в брюхе наяривает адскийоркестр под давлением десять атмосфер. Убийца-санитарка проявилапредусмотрительную гуманность — снабдила их хорошим слабительным.

Глупости это, что смерть страшна. Фармацевтикав союзе с природой способны устроить такое, перед чем смерть покажется пикникомна взморье.

Придя с работы и не достучавшись, хозяеваоткрыли запасным ключом комендантши. И выпали обратно в коридор. Вы не пыталисьвойти в туалет колхозного автовокзала после ярмарки?

Две голубые тени беззвучно лепетали оботравлении. Скорая с разгону закатила им промывание и увезла вместе с пакетикомиз-под яда, взятым для анализа оставшихся крупинок. По результатам анализаврачи, с характерным и неизменным цинизмом, разумеется, бессердечно гоготали;чего нельзя было сказать о гостеприимных хозяевах комнаты.

Так высокая кульминация и низменная развязказавершили отношения злосчастной пары: разбежались. Его потом дважды ловилзнакомец и бил морду; а она, напротив, подружилась с санитаркой.

Пьяная травма

Одним из халатных упущений Интуриста было то,что иностранцам при въезде в Ленинград не читали технику безопасности. Одинлектор мог бы сэкономить труд нескольких бригад скорой. А ведь могли бы организоватьс того конца адаптационные курсы и качать дополнительную валюту.

А это был вообще невезучий америкашка. Его бысразу выбраковать — не готов морально и физически, сиди уж дома; нет, тожепоперся. Показать, значит, жене и дочери загадочную страну белых медведей.Какой он храбрый и богатый.

Первый раз скорую вызвали с утра. Колитик унего легкий образовался. Приступ геморроя с мелким кровотечением. Ну что:хватил вечером водяры нашу дозу, закусил непривычным, переварить без тренировкине смог. Так отдыхай в номере, лелей свечку в анусе!

Нет — потащился с группой по городу; рейнджер.Ах, дворцы, ах, Невский! — как же, деньги уплачены, надо получить все сполна.На Невском у него брюхо и схватило.

Переводчик эвакуировал его в ближайший туалет— под телеателье, напротив Строгановского дворца. Ждут десять минут, двадцать,беспокоятся. Выползает америкашка наверх, сильно хромая, разъяренный и мокрый.Порывается переводчику въехать по морде.

Выяснилось, что когда он влетел восвободившуюся кабинку, его унитаз смутил. Загажен до непривычности. Онлихорадочно вспомнил армейскую службу и туристские рассказы и проявил смекалку— взобрался на стульчак ногами и сел орлом, подобно русскому рядом. Но он былне орел, и не русский, и в кульминационный момент соскользнул. Он натужился,ножки старческие дрогнули, и он со скользкого мокрого фаянса слетел. Одна нога,значит, сдрыгнулась на пол, а вторая в унитаз. И он загремел набок.

Он чуть не вывихнул колено и соответственноизгваздался. Туалетной бумаги вокруг не оказалось и мыла тоже. Благоухая икряхтя, пострадавший путешественник обтерся платочком, обмылся ледяной водой,харкнул в зеркало и, клокоча, похромал наверх воевать за правду. Он припылил натачке в гостиницу и устроил такой бенц, что группе молниеносно сменилипереводчика.

Новой переводчице внушили задобрить исгладить. И девочка объявила группе маленький сюрприз: в Ленинграде открыласьпервая пиццерия, и вот они за очень дешево пообедают настоящей горячей пиццей иоценят наше качество привычной в Америке еды.

Тут она немного промахнулась. В Америке такоекачество оценивает уголовный суд. Пицца, унаследовав итальянское имя, былаублюдком от брака русского блина с еврейской мацой: полупрозрачная сухаялепешка, посыпанная крошкой, измельченной до такой степени, чтобы нельзя былоопределить, колбаса это или иной какой деликатес. И сверху украшена кляксойтоматной пасты.

Америкашка, в довершение несчастий, оказалсяпо национальности итальянцем. Такое сочетание кого хочешь подкосит: штатник иитальяшка в одном лице, с приступом геморроя и свалившийся с горшка.

Американец не согласился, что это пицца.Официантка заменила черствую на горячую. От этих издевательств американецзавопил по-итальянски и, кавалерийски потрясая пиццей, заскакал забинтованнымколеном вперед на кухню. Бороться, значит, за качество питания.

Что за бескультурье, удивляется пекарь, а ещеиностранец! Тут вам не там! Живо сдерет милиция валютный штраф и — коленом подзад обратно: дома в Америке гангстера изображай! не такие едали! Наглый халдей,все кругом прикормлены.