Читать книгу "Вкус невинности - Стефани Лоуренс"

– Это действительно так, – немного растерявшись, пробормотал Дженнингс.

– Если бы я, конечно, был более внимательным и задумывался о последствиях твоих действий, я бы давно понял, к чему они приводят, и ужаснулся бы этому. Но поскольку я не видел трагедий собственными глазами, они были для меня чем-то абстрактным и не трогали моего сердца. – Губы Малькольма изогнулись в сдержанной улыбке. Он в упор смотрел на своего подручного. – Теперь ты понимаешь что когда я стал очевидцем трагедии, произошедшей в приюте, она поразила меня до глубины души?

Малькольм был совсем близко от Дженнингса, и тот хорошо видел, какие эмоции обуревали его.

Дженнингс изменился в лице и беспокойно заерзал на стуле. В его глазах промелькнуло выражение крайнего изумления.

– Но я следовал вашим приказам… Мне казалось, что вы хотите от меня именно этого… – растерянно пробормотал он.

– Допустим. Но у меня не мог не возникнуть один вопрос. Как ты смог пойти на это?

Дженнингс заморгал, не понимая, чего от него добивается Малькольм.

– Там на пожаре были люди, добрые, великодушные, уважаемые в обществе, – резким током, больше не скрывая своего гнева, снова заговорил Малькольм. – Они помогали детям, спасали их, невинных крошек, которые не сделали никому ничего плохого! – Он судорожно вздохнул и продолжал: – Ты даже представить себе не можешь, какие чувства я испытывал, глядя на пожар в сиротском приюте. Я знал, что ты сейчас находишься далеко и не видишь, как я участвую в тушении огня.

Недоумение на лице Дженнингса сменилось страхом. Малькольм не сводил с него горящих ненавистью глаз.

– На пожаре я видел примеры героизма, Дженнингс. Граф Мередит, рискуя своей жизнью, вынес из огня двух несчастных младенцев и их няньку. И тогда я понял, что такое честь и благородство. Мне стал ясен смысл таких слов, как «храбрость» и «отвага». – Сидя на краешке письменного стола, Малькольм продолжал втолковывать Дженнингсу прописные истины, которые самому ему открылись во всей полноте совсем недавно. – Прежде я не верил в любовь, самоотверженную храбрость, благородство. Но сегодня ночью я увидел воочию людей, наделенных этими качествами. Благодаря твоим действиям у меня открылись глаза. Дженнингс напрягся, настороженно глядя на Малькольма.

– Я понял, что ты, выполняя мои распоряжения, доводишь все до крайности, сеешь страх, боль и ужас. Ты приносишь людям несчастья, лишаешь их крова, здоровья, а порой доводишь до гибели. Никогда прежде у меня не было оснований терзаться угрызениями совести. Теперь я чувствую вину за все, что ты натворил. – Малькольм сделал многозначительную паузу. – Но это не снимает с тебя, Дженнингс, ответственности за преступления.

Взявшись за подлокотники, Дженнингс хотел вскочить с места, но хозяин дома опередил его. Схватив со стола медный подсвечник, он ударил Дженнингса в ухо, и тот, застонав, обмяк и потерял сознание.

Достав из ящика письменного стола приготовленную, веревку, Малькольм связал руки и ноги Дженнингса, а затем сунул ему в рот кляп. Задернув шторы на окнах, он зажег лампу и снова сел за стол. Было ли ему жаль Дженнингса, которого он сам втянул в это дело? Нет, такие чувства, как жалость и сострадание, не были ему свойственны. Кроме того, Малькольм не сомневался, что, лишенный совести и чести, Дженнингс, даже если бы не стал сотрудничать с ним, все равно пошел бы по кривой дорожке, которая неизбежно привела, бы его к гибели.

Рядом на столе лежали три письма, они пришли вчера, когда он отсутствовал, занимаясь поисками Дженнингса. Они извещали о том, что власти заинтересовались деятельностью его компаний и ведут следствие.

Три письма, пришедшие от трех поверенных и касавшиеся трех разных компаний… Все они были написаны и отправлены четыре дня назад.

Получив их, Малькольм минут десять сидел, погрузившись в глубокую задумчивость. Он пытался понять, почему его легальные компании заинтересовали властей. Через них он не совершал незаконных сделок. Они не были связаны с деятельностью тех компаний, которые он использовал для продажи земельных участков под строительство железных дорог.

И тут его осенило. Он допустил оплошность, совершил непростительную ошибку, оставив ниточку, связывавшую его легальные компании с теми, через которые он продавал землю. Перечитав письма, Малькольм убедился, что его догадки верны. Один из поверенных писал, что властей заинтересовали выплаты, произведенные им одной из компаний по продаже недвижимости.

Кто-то шел по его следу и успел нащупать его связь с сомнительными сделками.

Малькольм впал в оцепенение. Он долго сидел, уставившись в одну точку. Если его имя всплывет, его репутация честного инвестора будет навеки погублена. А власти могли легко докопаться до истины, отыскав улики, свидетельствовавшие о преступной стороне его деятельности.

И тогда Малькольм решил принять необходимые меры, чтобы спасти себя.

Некоторое время он сосредоточенно писал что-то.

Когда Дженнингс зашевелился, Малькольм отложил перо в сторону, встал, обошел стол и приблизился к своему пленнику. Взяв Дженнингса за плечо, он заставил его подняться на ноги.

– Пойдем! – приказал он.

Ошеломленный Дженнингс попытался, сопротивляться, но Малькольм вытолкал его из библиотеки, протащил по коридору и втолкнул в кухню! Увидев распахнутую настежь деревянную дверь, ведущую в подвал, Дженнингс запаниковал. Он стал упираться, не желая подчиняться воле Малькольма, но тот был выше и сильнее его.

Подтащив Дженнингса к порогу, за которым зияла темнота, Малькольм остановился.

– Если ты перестанешь сопротивляться, я позволю тебе, самому спуститься по лестнице, – заявил он. – В противном случае я просто сброшу тебя в подвал, и ты сломаешь себе шею на каменных ступенях.

Поколебавшись, Дженнингс кивнул и сам двинулся вперед мелкими шагами. Его ноги у лодыжек были опутаны веревкой.

Взяв фонарь одной рукой, Малькольм вцепился другой в плечо своего пленника и стал спускаться вслед за ним по ступенькам, освещая дорогу. Он был совершенно спокоен, зная, что Дженнингс крепко связан и не может оказать серьезного сопротивления.

Когда они спустились в подвал, Малькольм приказал Дженнингсу сесть на табуретку, стоявшую у одного из каменных опорных столбов. Дженнингс, шаркая ногами, приблизился к ней и тяжело опустился. Не успел он опомниться, как Малькольм привязал его веревкой к столбу.

Справившись со своей задачей, хозяин дома направился к каменным ступеням, собираясь покинуть подвал. За его спиной раздалось громкое мычание. Остановившись у подножия лестницы, Малькольм повернулся.

– Ты хочешь знать, почему я так поступил с тобой? – спросил он, подняв фонарь и осветив фигуру своего пленника.

Дженнингс поспешно закивал.

– Потому что во мне нежданно-негаданно проснулась совесть, – сказал Малькольм, и его губы скривились в усмешке. – Ты, конечно же, хочешь знать, что я собираюсь с тобой делать.