Читать книгу "Чертово колесо - Андрей Васильевич Саломатов"

не войдя в камеру, Сергей внутренне напрягся. Жизнь и порядки тюрьмы он знал только теоретически, по рассказам знакомых и фильмам, а потому был уверен, что здесь его не ожидает ничего хорошего. Но то, что Калистратов увидел, превзошло все его фантазии. В похожем на склеп каменном пенале царили какой-то гнилой полумрак, тяжелая, почти осязаемая вонь и невыносимая духота. Темная камера с полудохлой пятнадцативаттной лампочкой над дверью напоминала трюм корабля-призрака: единственное окно, благодаря специальным жалюзям - решке - совершенно не пропускало света, двухэтажные нары были увешаны сохнущим тряпьем, и только наличие параши говорило о том, что это отнюдь не мифический "Летучий Голландец", а самая обыкновенная тюрьма.

Когда Калистратов переступил порог своего временного жилища, с верхних нар сразу свесилось несколько голов, а трое, сидящих внизу подследственных повернулись к двери. Еще двое спали на полу или делали вид, что спят. Все обитатели камеры, из тех, что он успел рассмотреть, были полуголыми, крепкими и даже примерно одного возраста - от двадцати до тридцати лет. Но лиц Калистратов разглядывать не стал, в основном потому, что боялся всматриваться.

- Начальник, у нас и так полно, - без всякой надежды, что к нему прислушаются, сказал один из сидящих.

- Это ещё не полно, - усмехнулся конвойный. - Вот в Бутырку попадешь, вспомнишь наш санаторий.

После этого дверь закрылась, и Сергей почувствовал, что связь с тем миром окончательно оборвалась, а налаживать её с этим у него не было никакого желания.

Некоторое время новичок и старожили разглядывали друг друга. Вернее, Калистратов делал вид, что осматривается, а сам с ужасом думал, как будет выглядеть их знакомство. Сергей знал, что его обязательно спросят статью, по которой он идет, но никак не мог вспомнить номера, хотя следователь называл их и не один раз.

- Проходи, чего стоишь? - наконец обратился к нему кто-то из сидящих. - Новоселье праздновать будешь?

Калистратов попытался догадаться, что здесь означает слово "новоселье", вспомнил армейскую "прописку" и отрицательно помотал головой.

- Не буду, - осипшим голосом ответил он и бросил скатанный матрас в угол противоположный параше. Там двое уже спали, и Сергей решил последовать их примеру, тем более, что ему и впрямь страшно хотелось лечь и забыться.

- А поговорить? - раздался другой голос из-под глухого окна. Это вполне безобидное приглашение к разговору вызвало у Калистратова ещё больший страх и какую-то глухую злобу. Что у них на уме, он не знал, впустую болтать о своей беде не желал, тем более, что заключенных было много, и хотели они только одного - свежую историю о похождениях новичка.

- Я устал, - раскатывая матрас, затравленно ответил Сергей. - Потом расскажу. Дайте поспать. - Чувствуя на себе недоброжелательные взгляды сокамерников, Калистратов осторожно лег, попытался принять более удобное положение для избитого тела, а пока он ворочался, желающий "поговорить" задавал вопросы:

- Это тебя менты так отделали?

- Да, - демонстративно охнув от боли, ответил Сергей. Только сейчас он сообразил, что здесь в камере побои на лице - большой козырь, своеобразный документ, удостоверяющий его принадлежность к этому миру.

- Ларек что ль взял? - со зловещим сарказмом поинтересовался любопытный сокамерник, лица которого Калистратов ещё не видел и видеть не хотел.

- Мента замочил, - стараясь говорить ровным голосом, ответил Сергей. Последовавшая за этим реакция вселила в него надежду, что поспать ему все-таки дадут. Кто-то уважительно произнес: "Ого!", затем, на время установилась тишина, а до сих пор спящий рядом с Калистратовым квадратный здоровяк с бритым затылком проснулся и приподнялся на локте, чтобы взглянуть на своего удалого соседа.

Сергей не успел даже задремать. Он тщательно перебрал в уме все, о чем говорилось на допросе и попытался по-новому оценить, что же все-таки ему грозит. Но как он не крутил, получалось, что дело его - дрянь. Они пока не знали об ограблении банка и заместителе директора, и самому заявлять об этом было бы настоящим самоубийством. Правда, следователь сказал, что выяснить его фамилию не составит труда, но скорее всего он блефовал. В картотеке уголовного розыска Калистратов не числился, приводов в милицию не имел, а значит им придется сильно попотеть, прежде чем они выяснят, кто он такой. "А все равно ведь когда-нибудь узнают, - с горечью подумал Сергей. В любом случае, я отсюда уже никогда не выйду."

Снова лязгнул засов, и дверь открылась. Уже знакомый Калистратову конвойный с порога оглядел камеру и спросил:

- Где этот... новенький? - Сергей посмотрел в его сторону, и он махнул ему рукой: - Давай на допрос.

Калистратова привели в тот же кабинет, усадили на тот же стул, и конвойный вышел.

- Ну что, пришел в себя? Тогда давай ещё раз познакомимся, - явно стараясь расположить к себе подследственного, дружелюбно предложил следователь. - Меня зовут Горбунов Александр Михайлович.

Глядя на свои грязные колени, Сергей вспоминал, где он мог так извозить джинсы, и решил, что во время ареста, когда его сбили с ног. Затем, он подумал, что ему ни в коем случае нельзя называть настоящее имя в камере, где могли оказаться подсадные или просто болтливые зэки. Пока он размышлял над этим, Горбунов что-то говорил ему о правах и адвокате, но неожиданно постучал карандашом по столу и громко спросил:

- Ты меня не слушаешь?

- Слушаю, - ответил Калистратов и попросил: - Дайте закурить, пожалуйста.

- Да, конечно, только имя свое назови, - сказал Горбунов и полез в карман за сигаретами.

- Свиридов Николай, - ответил Сергей. - Николай Алексеевич.

Почти целый час Калистратов отвечал на вопросы Горбунова. Он сочинил удивительно трагическую и столь же душещипательную историю о том, как завел свое дело, но запутался в долгах, и его поставили на счетчик. Как он целых три месяца бегал от своих кредиторов, ночевал у знакомых и дальних родственников, но жестокие заимодавцы выкрали его младшую сестру, и ему пришлось где-то срочно доставать деньги. По ходу рассказа Калистратов сыпал фамилиями и именами несуществующих людей и придуманными названиями таких же мифических коммерческих фирм. Горбунов слушал его внимательно, что-то быстро записывал и иногда уточнял - где и когда происходили описываемые события. Затем Сергей рассказал, как он долго готовился к ограблению и выбирал объект. С этого момента следователь начал