Читать книгу "Другая Болейн [= Еще одна из рода Болейн ] - Филиппа Грегори"

— Ага, — удивленно согласилась Анна. — Все именно так. А ты откуда знаешь?

— Потому что у меня есть друг — Франциск Уэстон, — признался Георг. — Всякому нужен кто-то, кто не брат, не сын и не муж.

— И не любовник, — вставила я.

— Нет, — покачал он головой, — просто друг. Но я знаю, что Анне нужна ты, потому что мне нужен он.

— А мне нужны мои дети, — упрямо возразила я. — Анна прекрасно справится и без меня.

— Я тебя прошу как сестру. — Что-то такое было в ее тоне, что заставило меня сразу же обернуться к ней. После болезни заносчивости в Анне поубавилось, и впрямь казалось, что ей может понадобиться сестрино участие. Медленно, очень медленно, таким незнакомым жестом Анна протянула мне руку.

— Мария… мне одной не справиться, — прошептала она. — Я уже чуть не умерла. Я тогда знала, если так будет продолжаться, что-то случится, что-то сломается. А теперь мне обратно возвращаться, и все снова начинать.

— Что, не получится удержать короля без такого надрыва?

Она откинула голову, закрыла глаза. В эту минуту передо мной сидела не самая блистательная дама самого блистательного королевского двора в мире, а смертельно уставшая девчонка, не знающая, куда бежать от спрятавшегося в ней страха.

— Нет. Я только так и умею — быть все время лучше всех.

Я протянула руку, почувствовала, как она ее схватила.

— Ладно, поеду и помогу.

— Хорошо, — еле слышно отозвалась сестра. — Ты мне очень нужна, будь рядом со мной, Мария.

И снова началась придворная игра — на этот раз в Брайдуэльском дворце. Папа Римский, утомленный бесконечными требованиями Англии, прислал в Лондон для окончательного и бесповоротного решения вопроса о браке короля итальянского богослова кардинала Кампеджо. Королева, ничуть не испугавшись такого развития событий, готовилась к его встрече. Она была весьма хороша собой. Летнее солнце подарило ее коже особое сияние, а общество дочери приносило ей бесконечную радость. Развлекать короля, смертельно напуганного царящей кругом болезнью, не стоило большого труда. Король с королевой обсуждали возможные причины эпидемии, предлагая различные меры борьбы с болезнью, составляли особые молитвы для чтения во всех церквях. Вместе волновались за судьбу страны, которой так долго управляли. Конечно, король не забыл об Анне, но теперь, когда она была всего лишь одной из тяжко болящих, память о ее очаровании немало поблекла. Снова, как раньше, королева оказалась единственным надежным другом в этом пугающем мире.

Я сразу заметила перемену в королеве, стоило мне только войти в ее апартаменты во дворце. На ней было новое бархатное платье, темно-алого цвета, столь подходящего к теплому оттенку загоревшего лица. Нет, она не молодилась — ей никогда больше не стать молоденькой, но в ней царила непоколебимая уверенность, которой Анне в жизни не приобрести.

Она приветствовала нас с сестрой легкой иронической улыбкой, спросила, как поживают мои дети, осведомилась о здоровье Анны. Если королева и думала, что стране бы пошло на пользу, если бы горячка унесла Анну, как многих других, то мысли свои она хранила при себе.

Мы все еще считались ее придворными дамами, хотя спальня и гостиная, которую нам отвели, были чуть ли не больше, чем покои самой королевы. Остальные придворные дамы порхали с места на место — то в гостиной у королевы, то в нашей гостиной, то в приемной у короля. Привычная придворная дисциплина нарушилась, теперь можно было всего ожидать. Король и королева разговаривали друг с другом весьма любезно. Папский легат уже выехал из Рима, но почему-то путешествие его затянулось. Да, Анна вернулась ко двору, но король только что провел целое лето без нее, и весьма приятное лето. Похоже, за это время страсть его слегка поостыла.

Никто не осмеливался предсказывать дальнейший ход событий. Немало придворных и всякого другого народа сначала появлялось в приемной у королевы, а потом перекочевывало в нашу гостиную — засвидетельствовать свое почтение Анне. Находились и те, кто ставил на другую лошадку, и начинали свой визит с гостиной Анны. Кое-кто поговаривал, что король вообще вернется ко мне и к подрастающим детишкам. Я не обращала на эти сплетни никакого внимания, пока случайно не услышала, как дядюшка шутит с королем и обсуждает мальчугана-крепыша, живущего в Гевере.

И я, и Анна, и Георг прекрасно знали — дядюшка никогда не проронит и слова попусту. Анна заперлась с нами в спальне.

— Что происходит?

Я покачала головой — ничего не знаю, но Георг отвернулся с виноватым видом.

— Георг!

— Как всегда, ваши звезды встают и заходят в противофазе, — смущенно ответил брат.

— Что такое? — нахмурилась Анна.

— Был семейный совет.

— Без меня?

Георг взмахнул рукой, как отбивающий выпад фехтовальщик.

— Меня вызвали. Я молчал. Слова не проронил.

Мы с Анной набросились на него вместе:

— Семейный совет собрался без нас? И что они сказали? Что им теперь надо?

Георг отстранил нас обеих.

— Хорошо, успокойтесь! Они сами не знают, куда бросаться, куда идти. Они не хотели, чтобы Анна знала — вдруг обидится. Но теперь, когда ты, Мария, так удачно овдовела, а он этим летом совсем Анной не интересовался, они думают — а не пустить ли тебя обратно в дело.

— Да не потерял он ко мне интерес! Не позволю меня вытеснить! — Она повернулась ко мне. — Ты, собака проклятая! Так вот что ты решила сделать…

— Ничего я не делала, — возразила я.

— Ты вернулась ко двору!

— Ты же сама настаивала. Я на короля даже и не гляжу. Я и двух слов с ним не сказала.

Она отвернулась, уткнулась лицом в подушку, как будто видеть нас обоих не могла.

— Но у тебя же его сын! — простонала она.

— И то правда, — мягко отозвался Георг. — У Марии его сын, и теперь она может снова выйти замуж. Семья считает — королю неплохо бы остановиться на ней. Ничто ему не мешает жениться на Марии.

Анна оторвала заплаканное лицо от подушки.

— Да не хочу я его вовсе, — воскликнула я.

— Ну, это уж никого не волнует, — горько произнесла сестра. — Если тебе прикажут, пойдешь как миленькая, займешь мое место.

— Как ты заняла мое, — напомнила я сестре.

Она села. На лице горькая усмешка, словно только что попробовала лимон.

— Ясно дело, одна сестрица Болейн или другая — какая разница. Каждая из нас может стать королевой Англии, а семья — семья нас в грош не ставит.

День за днем Анна старалась вновь очаровать короля. Она отвлекала его от королевы, отвлекала его от дочери. Мало-помалу двор понял — она снова победительница. Да, только она — Анна.

Я наблюдала за ухищрениями соблазна с отрешенностью вдовы. Генрих дал Анне собственный лондонский дом, Дюрем на Стрэнде, у нее были свои покои в Гринвичском дворце, где двор проводил Рождество. Королевский совет постановил — королеве не подобает носить слишком изящную одежду и появляться на людях. Всем было очевидно — дело за малым, приедет кардинал Кампеджо, а там и развод не за горами. Тогда Генрих женится на Анне, а я уеду домой к детям и начну новую жизнь.