Читать книгу "Правдивая история - Клэр Пули"

– Все хотел сказать тебе, Моника, я так рад за тебя и Хазарда, – произнес Джулиан. – Мне хотелось бы приписать себе самую малость от этого, если не возражаешь.

– Конечно не возражаю, Джулиан. В конце концов, если бы не ваша тетрадь, я никогда не заговорила бы с ним после того первого раза, когда мы с ним столкнулись. Буквально, – объяснила Моника.

– Не упусти свой шанс, Моника. Не повторяй моих ошибок.

Он посмотрел в сторону Мэри и Энтони со смешанным чувством счастья и печали.

– Вы же не думаете, что Хазард очень похож на вас, Джулиан? – осторожно спросила Моника, надеясь, что он не обидится.

– О-о нет, не волнуйся, – рассмеялся Джулиан. – Хазард намного симпатичнее меня и не такой глупый. А ты гораздо сильнее, чем была тогда Мэри. Ваша история любви будет совершенно другой, с другим завершением. Во всяком случае, не беспокойся, мы с ним немного поболтали. Что-то вроде отцовского напутствия.

Моника ужаснулась, но была заинтригована. На миг ей захотелось стать мухой на стене.

– У меня есть для вас кое-что, Джулиан.

– Милая девочка, ты уже сделала мне подарок, – отозвался он, указывая на шелковый галстук с орнаментом, небрежно повязанный у него на шее.

– Это не подарок, это вещь, которая возвращается домой. – Она передала ему тетрадь в бледно-зеленой обложке с надписью «Правдивая история»; после всех своих странствий тетрадь выглядела немного потрепанной. – Я знаю, вы сказали Мэри, что не можете оставить ее у себя, потому что не были до конца правдивым, но теперь вы такой, и тетрадь должна быть у вас. С вас она началась и на вас должна закончиться.

– А-а, моя тетрадь. Добро пожаловать. Какие приключения тебе достались. – Джулиан осторожно положил тетрадь себе на колени, поглаживая ее, как кошку. – Кто сделал для нее эту красивую пластиковую обложку? – спросил он, но, увидев усмешку Моники, добавил: – Ах, как глупо! Можно было не спрашивать.

Мэри наигрывала песню Саймона и Гарфанкела, которой все подпевали. Банти, сидевшая с Алисой и Лиззи, встала и захлопала в ладоши, потом, заметив, что музыка закончилась, смутилась и снова уселась. Где Макс? – подумала Моника.

Начало смеркаться. Все загорающие и владельцы собак ушли, появилась мошкара. Моника поймала несколько черных такси, чтобы увезти в кафе то, что осталось от пикника, стаканы и коврики. Джулиан наблюдал, как все это укладывают, и пошел в сторону дороги.

– Поедем, Джулиан! – позвала Моника.

– Вы, ребята, поезжайте, – сказал Джулиан. – Хочу остаться еще на несколько минут. Я скоро приеду.

– Вы уверены? – неохотно оставляя его одного, спросила Моника.

Она вдруг увидела, что он выглядит на свои настоящие годы. Вероятно, в этом были виноваты опускающиеся сумерки, заполняющие темнотой все складки его кожи.

– Да, уверен. Мне надо немного подумать.

Помогая Монике залезть в такси, Хазард протянул ей руку с заднего сиденья. Моника осознала, что в этом жесте было все, что ей нужно в жизни. Она оглянулась на Джулиана, сидевшего в шезлонге. Кит положил голову ему на колени. Держа тетрадь в руке, Джулиан помахал ей. Несмотря на особенности его характера и недостатки, он действительно был самой неординарной личностью из тех, кого встречала Моника в жизни.

И она была ужасно благодарна ему за то, что среди всех кафе мира он выбрал ее кафе.

Джулиан

Джулиан с чувством удовлетворения смотрел на отъезжающие такси. Он понял, что впервые за долгое время он себе нравится. Это было хорошее чувство. Опустив руку, он потрепал Кита по голове:

– Теперь тут только ты и я, старина.

Но они были не одни. Он смотрел, как к ним с разных сторон подходят люди, неся шезлонги, пледы для пикника, музыкальные инструменты. Разве они не знают, что вечеринка окончена?

Джулиан собирался встать, пойти и сказать им, что пора идти домой, но ноги его не слушались. Он чувствовал страшную усталость.

Свет был настолько тусклым, что он не сразу смог разглядеть лица новых гуляк, но, когда они подошли ближе, он увидел, что это не незнакомые люди, а старые друзья. Его преподаватель из Школы изобразительного искусства Слейда. Владелец галереи на Кондуит-стрит. Даже школьный приятель, которого он не видел со школы, теперь средних лет, но с узнаваемыми рыжими волосами и наглой ухмылкой.

Джулиан улыбался им всем. Потом он увидел своего брата, огибающего Круглый пруд. Без костылей, без инвалидного кресла, он шел своими ногами. Брат помахал ему. Таких плавных движений Джулиан не видел у брата с тех пор, как тому исполнилось двадцати лет.

По мере того как контуры друзей и родных становились более четкими, все вокруг них – деревья, трава, пруд и эстрада для оркестра – расплывались.

Джулиан ощутил острый приступ тоски по прошлому, словно в его сердце вонзился кинжал.

Он ждал, когда боль утихнет, но она не утихала. Она расширялась, доходя до кончиков пальцев рук и ног, пока Джулиан совсем не перестал чувствовать свое тело. Осталось лишь ощущение боли. Боль превратилась в свет – яркий и ослепляющий, потом в металлический привкус, а потом в звук. Пронзительный вопль, переходящий в звон, а потом ничего. Совсем ничего.

Эпилог

Дейв

Дейв грустил оттого, что этот рабочий день подходит к концу. Обычно он торопился запереть ворота парка и отправиться в паб, но сегодня он работал в одной смене с Салимой, одной из новых практиканток, и время прошло так быстро. Всю смену он пытался набраться храбрости и пригласить ее в кино. Уже почти стемнело. Он упустит эту возможность.

– Дейв, подожди! – сказала Салима, и он подскочил от неожиданности. – Там кто-то сидит в шезлонге?

Он посмотрел в ту сторону, куда она показывала, – туда, где была эстрада для оркестра.

– Пожалуй, ты права. Всегда кого-нибудь найдешь после закрытия! Останься здесь, а я пойду и выгоню его. Не хочу, чтобы кто-то остался здесь запертым на ночь. Смотри, как я это делаю – вежливо, но твердо, в этом вся штука. – Он въехал в карман для парковки и выключил двигатель. – Я недолго.

Он пошел в сторону мужчины, сидевшего в шезлонге, стараясь идти широкими размашистыми шагами, поскольку знал, что Салима смотрит ему в спину. Подойдя ближе, он понял, что нарушитель довольно стар. И он спит. Рядом с ним, как часовой, сидел старый лохматый терьер, глядя немигающими, мутными от катаракты глазами. Наверное, правильно было бы предложить подвезти старика и собаку домой, при условии, что он живет недалеко. Тогда он сможет подольше побыть с Салимой и показать свою доброту. Он ведь и был добрым.

Мужчина улыбался во сне. Дейв подумал: а что ему снится? Наверное, что-то хорошее.

– Привет! – сказал он. – Простите, что бужу вас, но пора домой.

Он положил руку на плечо мужчины и немного потряс его, чтобы разбудить. Что-то здесь было не так. Голова человека упала на одну сторону как-то безжизненно.