Читать книгу "Повелитель сновидений - Cи Джей Брайтли"

– Это волшебные огни. Они погаснут, когда ты этого пожелаешь.

Ханна взглянула через плечо, недоверчиво рассматривая Кадеирна, который стоял у камина, прислонившись к полке и скрестив руки на груди.

– Ты должна знать, что я не человек. Так что я не до конца исполнил твое желание.

– Ты… – Она снова выглянула в окно, затаив дыхание от изумления. – Это прекрасно. Чего еще я могу желать?

– Ты пожелала, чтобы тебе не пришлось включать телевизор, только чтобы услышать человеческий голос.

– Прости. – Почувствовав, как к щекам прилила краска, девушка поспешила опустить взгляд.

– За что? За то, что хочешь провести Середину Зимы со своими родными? Здесь нечего стыдиться.

Она подняла глаза и увидела ухмылку на его тонких губах.

– Я приготовил подарок. – Кадеирн протянул руку, и на его ладони в перчатке замерцал крошечный голубой огонек. – Возможность увидеть их, когда пожелаешь. Например, на следующей неделе, когда завершится круиз. Отправляйся сейчас, проведи время с ними и вернешься в тот момент, когда отправилась. Или завтра утром, если хочешь пропустить сегодняшний вечер.

Ханна посмотрела на огонек.

– Не понимаю. Я могу отправиться сейчас, провести с ними неделю и вернуться к завтрашнему утру?

– Если пожелаешь. – Голубые глаза сверкнули так ярко, что у нее перехватило дыхание.

– У меня тоже есть для тебя подарок. – Она бросилась в спальню, нашла коробки с ответными письмами, взяла одну из них и принесла в гостиную. – Ничего особенного, но, может, тебе понравится. – Он рассматривал развешанные на стенах рисунки в рамках, и в голубых глазах отражалось замешательство. Девушка застыла на месте, любуясь странной, нечеловеческой красотой гостя. Свет падал на его темные волосы, напоминающие каштановую гриву.

– Подарок для меня? – прошептал он, будто с трудом осознавая саму идею. – Зачем?

Ханна протянула ему письма. Какое-то мгновение Кадеирн всматривался в ее лицо, потом взял коробку, словно она была драгоценной, и сел на диван, поставив картонную упаковку на колени. Проведя пальцем по своему имени, наспех написанному много лет назад, он взглянул на девушку и осторожно открыл крышку. Склонив голову набок, посмотрел на аккуратную стопку конвертов и сложенных листков.

– Это мои письма. Ты сохранила их? – В глубоком голосе прозвучал оттенок удивления.

– Не только твои. Мои тоже. – Она вытащила первую пару писем, конверт и сложенный листок с ее почерком.

– Ты отвечала? – Кадеирн поднял на нее удивленный взгляд. Слова он произносил шепотом, будто не мог набрать достаточно воздуха в легкие. – Я никогда не думал… – Он снова опустил глаза и нервно сглотнул. – Можно я возьму их почитать?

– Я бы хотела оставить те, что адресованы мне. – Ханна улыбнулась и на мгновение положила руку на плечо друга по переписке. Под ее пальцами мускулы дернулись, и она поспешила отстраниться, сгорая от смущения. – Но все ответные – твои. Я бы отправила их, если бы знала, как.

– Конечно. Надо было сказать Каре… – Мужчина отрывисто кивнул.

– У меня еще четыре коробки. – Он снова поднял на нее взгляд, который пылал нечеловеческим огнем. – Я могу помочь отсортировать их, если хочешь. – Девушка вскочила, принесла остальные коробки и поставила их на кофейный столик.

– Не нужно. – Кадеирн провел пальцем по краям конвертов, изящно взмахнул рукой, и в углу появилась другая коробка. Мгновение спустя она наполнилась аккуратно сложенными листами бумаги, в то время как старые наполовину опустели. – Это очень ценный подарок. Спасибо. – Он выпрямился, и глубокий голос зазвучал немного напряженно. – А как же ты? Мой подарок кажется… неуместным теперь. Позволь, я придумаю что-нибудь другое.

– Тебе не нужно придумывать ничего другого. – Он резко наклонил голову набок, напомнив большую птицу, и пристально всмотрелся ей в лицо. Ханна сглотнула, чувствуя, как ее лицо полыхает под проницательным взглядом. – Я всегда думала, какой ты, должно быть, смелый и творческий, раз придумываешь такие истории. Читая описания войны, я представляла, что за этой историей скрывается развод твоих родителей и чувство одиночества. Я считала, что ты вырос и стал одним из учителей, воспитывающих маленьких хулиганов из неблагополучных семей, о которых снимают кино, и думала, что ты называешь их гоблинами, чтобы не позволить своим собственным мечтам угаснуть, пока ты исполняешь чужие желания. Твои слова и рисунки отражали натуру художника, и я дорожила каждым посланием. Мне казалось ужасно милым, что ты продолжал писать мне, когда я только и делала, что фотографировала красивых людей в красивой одежде, хотя мне наплевать на моду. А ты даже ни разу не получил ответ! И теперь выясняется, что все это было настоящим, а я не… я даже не поняла, что ты действительно король. Потому что с какой стати настоящему королю отправлять мне письма? – Она вдруг обнаружила, что из глаз льются слезы, но она не могла отвести взгляд от лица Кадеирна.

– Война была очень даже настоящей. Не знаю, смелый ли я. И не такой уж и творческий, раз просто описывал правду. Но твой дар мне… – Он мягко вздохнул, и взгляд его раскосых глаз устремился вдаль на мгновение, затем снова вернулся к девушке. Гость словно обдумывал слова. – Милосердие… не слишком распространено… среди моего народа. И все же его отсутствие дорого обошлось моему отцу. Я хотел бы быть другим, но при каждом случае, в каждое мгновение каждого дня меня учили быть безжалостным. Отец погиб на войне. Я никогда не сообщал тебе подробностей. – Его лицо напряглось, и он перевел дыхание, затем сжал и разжал одну руку. – Я занял трон, когда мне было шестнадцать. Война на тот момент еще не закончилась. Я не желал… идти старым путем. Хотел перемен, если угодно. И воспользовался возможностью, так как оставалось мало людей, способных мне противостоять. – Тонкие губы сжались в линию, когда Кадеирн продолжил: – Сначала ты была для меня другом детства, но потом стала совестью. Я обладаю огромной силой, которую легко использовать во зло. Но я представлял твою реакцию, так как писал только правду, не сглаживая свои слова фальшивыми оправданиями. Был бы мой друг разочарован? Заставило бы это тебя разувериться во мне? – Его взгляд устремился на девушку с неожиданной тревогой. – Моего отца боялись. Меня… уважают, я думаю, и любят, по крайней мере, многие из моих подданных, если не все. Благодарю тебя за это.

– Но я ничего не сделала, – прошептала Ханна. От значимости произошедшего перехватывало дыхание.

– Ты читала мои письма. Кара рассказывал об этом. Этого было достаточно. Благодарю тебя! – прошептал он, устремив взгляд на ее лицо, и торжественно поклонился. Молчание затянулось, пока Кадеирн наконец не пробормотал: – Я должен идти.

– У меня есть желание! – выпалила Ханна. – Я знаю, чего хочу, если, конечно, это не окажется чрезмерным. – Она неуверенно нахмурилась.

– Проси. – Он с любопытством посмотрел на нее, сверкнув глазами.

– В одном из писем ты писал, что никогда не имел места, где мог бы быть самим собой. Я хочу, чтобы мой дом стал таким местом. – Она проглотила ком в горле, наблюдая, как отблески свечей танцуют на скулах и узком носе гостя.