Читать книгу "Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс"

– Не все хикеда’я ненавидят смертных, – сказал он. – Твой отец любил твою мать настолько, что у них родился ребенок.

Нежеру была поражена. Однажды ее отец, когда она рассердилась на безнадежную сентиментальность матери, признался, пусть и неохотно, что он относится к Зои не просто как к служанке или женщине для постельных утех, которую забрал из рабского барака. Как Ярнульф мог об этом знать или он просто удачно угадал?

– Ладно, – наконец заговорила Нежеру, – расскажи мне о своей «правде», Ярнульф. Скоро мы снова окажемся среди хикеда’я, и у меня не будет возможности попирать законы своего народа. Так что говори.

– Тогда слушай внимательно, – начал Ярнульф. – Большая часть того, что я тебе рассказывал, правда. Я вырос в рабских бараках замка Белой Улитки, расположенного у подножия горы. Мой брат умер от холода, мою мать и сестру забрали хикеда’я, наши хозяева. Я научился владеть мечом у великого мастера Ксока, который тренировал меня, как аристократ горностая, чтобы его можно было погладить и кормить с руки. – Нежеру показалось, что лицо смертного стало таким жестким и лишенным выражения, что он вполне мог быть такой же Жертвой, как она, словно Ярнульф спел Песнь Смерти. – Когда я стал достаточно взрослым, то сбежал, и после того как с трудом выжил в пустошах за пределами Наккиги, я встретил скалияров, разбойников из Риммерсгарда, с которыми мы сражались на пути к горе. Их Главарь Дирмундур – тот, кто, как ты заметила, меня узнал – сделал меня слугой. – Он увидел выражение ее лица и усмехнулся.

– Не думай, что я убил старого друга, чтобы сохранить свою тайну, Жертва Нежеру. Дирмундур был жестоким, вечно пьяным зверем и использовал меня всеми возможными способами. Однако не всегда это была боль. Он обучил меня вещам, которых не знал даже Ксока, вероломству и засадам, показал, как прожить в дикой местности, как пользоваться плодами трудов других людей, ведь именно так и живут скалияры – грабежами и разбоем.

Но однажды я сбежал и от них и направился на восток, в равнины Риммерсгарда, где воровал у смертных фермеров, прятался в лесах и полях. После множества ночей, проведенных под открытым небом, я стал ненавидеть холод, поэтому начал перемещаться все дальше на юг, чтобы найти страну, где сияет солнце.

Между тем ветер усиливался, снег стать падать косо, Ярнульф направил свою лошадь в подветренную сторону от скалы, и Нежеру последовала за ним.

– Давай подождем, когда стихнет ветер, – сказал он, соскакивая на землю. – Возможно, ты не так чувствительна к холоду, как я. Солнце уже зашло, снег занес наши следы, так что ничего не изменится, если мы подождем еще немного.

Нежеру не чувствовала его настроения и не понимала намерений, но не видела никакого вреда в том, чтобы немного отдохнуть, поэтому спрыгнула с лошади и уселась рядом с ним, прислонившись спиной к скале, и у нее возникло ощущение, будто весь мир стал ее креслом. Она чувствовала, что Ярнульф еще не закончил свой рассказ, поэтому молча ждала продолжения, пока лошади пытались найти траву под слоем выпавшего снега.

– Наконец я добрался до Эркинланда на юге Фростмарша, где моя жизнь изменилась. Я остановился в довольно крупном городе с рынком и несколькими церквями, и теперь к моим кражам прибавилась еда, которой со мной делился добрый сторож одной из церквей, и там, наконец, меня нашла судьба. Именно тогда я встретил Отца.

Нежеру была удивлена.

– Ты встретил своего отца в Эркинланде?

Он покачал головой, и на его худом загорелом лице появился призрак улыбки.

– Нет, я лишь так его называл. Он был священником-эйдонитом, и от него я узнал основные догматы учения. За исключением церковного сторожа и нескольких горожан, он стал первым человеком, который проявил ко мне доброту. Я стал его спутником, и мы путешествовали из одного города в другой, просили милостыню, а он цитировал Книгу Эйдона. Иногда даже читал проповеди, но у него подобное желание возникало далеко не всегда. Перед тем как мы с ним встретились, он пережил ужасное испытание, и иногда я слышал, как Отец плакал по ночам. Когда я наконец набрался мужества, чтобы спросить, он рассказал мне, что вся его семья погибла, их убили солдаты королевы в серебряной маске. – Он не смотрел на Нежеру. – Твои соплеменники.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Потому что это правда, Жертва Нежеру. Потому что я обещал говорить правду, и я исполню свое обещание – именно сегодня. – Он засунул руку в карман куртки, чтобы защитить ее от холода, но поднял другую, словно собирался произнести клятву. – А теперь послушай меня, Жертва, ведь то, что я сейчас скажу, касается непосредственно тебя.

Через несколько лет, потеряв Отца, я дал клятву, что посвящу свою жизнь тому, чтобы отплатить за добро, которое он мне дал, и прежде всего за его величайший дар. Дело в том, что через Отца я обрел Усириса Эйдона, который избавил всех смертных от гнева Бога, приняв смерть на Дереве Казни.

– Так ты эйдонит? – Нежеру смутил и встревожил не сам рассказ, но неосторожное стремление Ярнульфа поведать ей все, словно его жизнь уже подошла к концу. – Этого не может быть. Ты же Охотник Королевы.

– Я никогда не был Охотником Королевы. – Он вытащил руку из кармана и ударил ее ладонью по лицу, а потом обрушился на нее всем телом, прижав к земле.

Нежеру попыталась закричать от ярости из-за его предательства, но сильный аромат чего-то сладкого и неприятного заполнил ее ноздри, запах давно умершего в запертой комнате существа, ставшего пылью. Сладкий аромат священного ведьминого дерева заполнил ее ноздри, она больше не могла не вдыхать удушающие пары, как бы сильно ни сопротивлялась. Нежеру пыталась оттолкнуть руку Ярнульфа от своего лица, но он сидел на ней, не давая высвободиться.

Она попыталась поднять руки, чтобы выцарапать ему глаза, но не могла, потому что уже практически не чувствовала конечностей. Ее движения и мысли стали замедляться, и борьба уже казалась чем-то несущественным, чем-то, происходившим совсем далеко, да и голос Ярнульфа стал быстро отдаляться.

– Так вот, я поклялся Богу, что отомщу за кражу семей Отца и моей, уничтожая каждого хикеда’я, которого встречу. Но потом я узнал от умирающего гиганта, что королева смерти еще жива…

Больше Нежеру ничего не слышала. Мир вокруг исчез, и она погрузилась в пустоту.

Сначала она почувствовала, что ее что-то отделяет от черноты, и на первое время этого было вполне достаточно. Потом, когда к ней вернулись воспоминания, она начала сражаться, чтобы вырваться.

Ее клятва вернулась к ней прежде, чем имя, но потом возникло и имя. Медленно, словно надевая старую, хорошо знакомую одежду, Нежеру возвращалась в себя, хотя ее мысли все еще оставались медленными и неуклюжими, словно разум был залит медом.

Кей-вишаа. Она все еще ощущала тошнотворно-сладкий вкус во рту и носу.

«Где он мог его взять? И зачем использовал на мне?»