Читать книгу "Эти опавшие листья - Олдос Хаксли"

– Очернительство! – возразила миссис Олдуинкл, вставая все же на защиту Буонарроти.

Мистер Фэлкс вернулся к началу спора:

– Вы рисуете человеческую природу в слишком мрачных тонах.

– Все справедливо и даже банально, – произнес мистер Кардан. – Но я не понимаю, почему вы отказываете нам в праве насладиться творениями Микеланджело? Человеку сложно приспособиться к окружающим обстоятельствам, так зачем же лишать его маленьких подспорий для решения своей трудной задачи? Например, вина, образования, сигар и душевных разговоров, искусства, кулинарии, религии, спорта, любви, благотворительности, гашиша и всего прочего. У каждого человека есть способ для облегчения процесса адаптации. Так почему бы не позволить нам мирно наслаждаться каждому своим опиумом? Молодые люди очень нетерпимы. Вы – сборище сторонников запретов, приверженцев «сухого закона» в любом его проявлении.

– Кстати, – заметил мистер Челайфер, – вы же не станете отрицать, что введение «сухого закона» принесло Америке немалую пользу?

Они вернулись к чайному столику, от которого отошли несколько минут назад, чтобы полюбоваться видом. Мисс Элвер как раз заканчивала расправу с очередным эклером. Теперь перед ней стояли два пустых блюда.

– Ты хорошо попила чаю? – спросил мистер Кардан.

Мисс Элвер закивала.

– Может, хочешь еще пирожных? – поинтересовался мистер Кардан.

Мисс Элвер посмотрела на пустую посуду перед собой, потом на мистера Кардана. Казалось, она готова ответить согласием. Но в этот момент миссис Челайфер, сидевшая рядом, положила ей на руку ладонь.

– Мне кажется, Грейс больше не хочется, – сказала она.

Грейс повернулась к ней; в ее глазах читалось разочарование и огорчение, но через мгновение выражение ее лица стало радостным. Она заулыбалась, взяла руку миссис Челайфер и поцеловала ее.

– Я вас очень люблю! – воскликнула Грейс.

На тыльной стороне ладони миссис Челайфер ее губы оставили коричневый отпечаток из подтаявшего шоколада.

– Надо протереть лицо салфеткой, – заметила миссис Челайфер. – Сначала намочите уголок в горячей воде.

Наступила тишина. Вскоре с открытой танцевальной площадки, расположенной в сотне ярдов за деревьями, донеслись звуки джазового оркестра, немного приглушенные расстоянием и привычным гулом огромного города. Монотонно, бесконечно повторяясь, банджо задавали танцевальный ритм. Легкий писк выдавал наличие скрипки. Труба с пугающей настойчивостью приняла на себя доминирующую роль, диктуя мелодию, но затем над остальными звуками верх взял пронзительный крик саксофона. Впрочем, с подобной дистанции все песни казались похожими друг на друга. На эстраде чайного сада появились пианист, двое скрипачей и виолончелист, заигравшие «Хор паломников» из «Тангейзера»[31].

Обнявшись, Ирэн и лорд Ховенден принялись легко и аккуратно двигаться в танце по бетонной площадке. Подчиняясь зову джаза, еще около сорока пар закружились вокруг них. С трудом преодолевая палисадник, отделявший танцплощадку от остального мира, еле слышные аккорды «Хора паломников» вторгались в мелодии джаза.

– Слышишь? – промолвил Ховенден. – Как забавно восплинимать их вместе!

Но музыка с эстрады оказалась слаба, чтобы нарушить танцевальный ритм. Они еще какое-то время вслушивались, посмеиваясь над абсурдом попыток соперничества двух мелодий, но танцевали все же под оркестр. А скоро перестали даже вслушиваться, поглощенные непрерывным движением своих тел.

Глава IV

По прибытии в Рим мистер Фэлкс не ожидал столкнуться с какими-либо сложностями, возвращая своего ученика к тому, что он считал более серьезным и важным умонастроем. В напряженной и одновременно бодрящей атмосфере международной конференции лейбористов лорд Ховенден, как он надеялся, снова обретет нужный моральный и интеллектуальный тонус. Слушая выступления ораторов, встречаясь с зарубежными товарищами, он должен был забыть о разлагающем влиянии жизни в доме миссис Олдуинкл и заняться более ответственными и достойными делами. На молодого и сильного человека могла подействовать стимулирующим образом перспектива столкновений с местными фашистами. Факт, что он представлял здесь оппозицию режиму и находился в числе сторонников меньшинства, не мог не способствовать желанию отстаивать свои убеждения. По крайней мере так рассуждал мистер Фэлкс.

Но ход событий показал, что он заблуждался в своих расчетах. В Риме лорд Ховенден демонстрировал еще большее равнодушие к вопросам высокой политики, нежели за две или три недели пребывания в Вецце. Он с неохотой, которая была очевидна для мистера Фэлкса, позволил затащить себя на несколько заседаний конференции. Деловая атмосфера интеллектуальной активности не возымела на него ни малейшего тонизирующего эффекта, и в зале заседаний он сидел, откровенно зевая и поглядывая на часы. По вечерам, когда мистер Фэлкс хотел организовать для него встречу с очередным видным товарищем по партии, лорд Ховенден либо под благовидным предлогом отказывался, либо просто исчезал. А на следующий день мистер Фэлкс с огорчением узнавал, что подопечный провел половину ночи в танцевальном клубе вместе с Ирэн Олдуинкл. Ему оставалось лишь с надеждой дожидаться назначенной даты отъезда домой миссис Олдуинкл. Лорд Ховенден – об этом они договорились еще в Англии – останется с ним в Риме до окончания работы конференции. С устранением фривольных соблазнов молодой человек должен был вновь стать самим собой.

Да и лорда Ховендена одолевали по временам муки совести.

– Мне иногда кажется, будто я блосил мистела Фэлкса одного, – признался он Ирэн вечером второго дня в Риме. – Но не может же он ожидать, что я стану находиться пли нем целыми днями?

Ирэн согласилась.

– И потом, – продолжил лорд Ховенден, – мне ни к чему все влемя общаться с его коллегами. Их так много, и он вовсе не одинок. Он со столькими людьми хочет побеседовать. Знаешь, у меня чувство, что я бы их беседам только мешал.

Ирэн молча кивнула. Оркестр загремел. Молодые люди поднялись и, обнявшись, вышли на площадку для танцев. Это происходило в каком-то грязноватом и крикливо оформленном кабаре, завсегдатаями которого являлась не самая лучшая публика из числа туристов и итальянцев. Женщины в основном занимались проституцией. Группа захмелевших шумных англичан и американцев расположилась в углу с парой смуглых местных мужчин, выглядевших подозрительно трезвыми. Пары, выходившие танцевать, держались вульгарно, демонстрируя интимную близость. Ирэн и лорд Ховенден обсуждали дату своей свадьбы: кабаре им казалось очаровательным местечком.

Если днем Ховендену удавалось улизнуть с конференции, они бродили по городу, покупая то, что им выдавали за антиквариат, для своего будущего дома. Причем это занятие выглядело бесполезным, но, поглощенные удовольствием от похода по магазинам, они забывали, что свой дом им еще неизвестно когда предстояло унаследовать.