Читать книгу "The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри - Лэнгторн Марк"

Именно в этом арендованном доме Фредди вместе со 100 гостями отпраздновал свое 37-летие: «Дом утопал в лилиях сорта Старгейзер, в этих огромных розовых цветах с красными полосами на внутренней стороне лепестков, пыльца которых неизбежно окрашивает все и всех, кто ее задевает. Но аромат у них просто райский. Никаких развлечений не планировалось. Там была еда, выпивка и простые развлечения. Еда, приготовленная Джо [Фанелли], включала любимые блюда Фредди. Креветки по-креольски, курица по-королевски, – основной любимый продукт в Британской империи – картофельный салат, салат из риса и огромное количество мясного ассорти. Вечеринка хорошо вписалась в график записи в качестве передышки, и вся группа пришла вместе с женами», – вспоминает Питер Фристоун[500].

В течение трех месяцев Queen эпизодически записывали материал для альбома „The Works“ в Калифорнии, а выдающийся кандидат на первый сингл альбома уже появился на свет. Написанная Роджером Тейлором, песня получила название „Radio Ga Ga“ благодаря его маленькому сыну Феликсу. Выбрав сингл («Он был коммерческим, очень сильным, выделяющимся и очень современным», – отметил Фредди[501]), группа вернулась в Великобританию в конце ноября, чтобы снять видео. Для придания клипу футуристического вида Queen использовала 500 статистов для создания публики в зале, которая хлопала в ладоши в такт припеву песни. Это движение станет лейтмотивом песни, и его будут повторять поклонники Queen по всему миру каждый раз, когда группа будет исполнять „Radio Ga Ga“. Оно же станет одним из самых ярких моментов их выступления на Live Aid в 1985 году.

Завершив съемки видео и придав заключительные штрихи альбому, который выйдет в Мюнхене в январе 1984 года, Queen отвели себе для отдыха последнюю неделю ноября и большую часть декабря. Фредди делил это время между своей нью-йоркской квартирой и Лондоном. Пока в Кенсингтоне завершалась отделка его дома Гарден Лодж, он оставался в своей квартире в Стаффорд-Террас. Его ненасытное стремление к сексу продолжало водить его по гей-клубам городов, в которых он бывал, и в конце 1983 года он оказался в гей-клубе Copacabana, в подвале на Эрлс-Корт-роуд, менее чем в 100 метрах от Гарден Лодж.

Именно здесь Фредди обратил внимание на Джима Хаттона, парикмахера из Ирландии, который работал в отеле «Савой» и в эту ночь был со своим возлюбленным Джоном Александром. Но это не остановило Фредди, почувствовавшего мгновенное влечение, и он дождался, пока компаньон Хаттона не исчез в уборной. Фредди, одетый в джинсы и белый жилет, предложил угостить Хаттона напитком, от которого тот вежливо отказался. Затем Фредди спросил его, какие у него планы на вечер. На что получил ответ Хаттона: «Отвали. Лучше спроси у моего парня»[502].

Фредди спасовал, не привыкший к тому, чтобы ему отказывали, и вернулся к своим друзьям. Хаттон, казалось, понятия не имел, кто с ним только что болтал, но, когда он рассказал об этом своему парню и указал ему на Фредди, тот ему ответил, что это – Фредди Меркьюри.

В ближайшие месяцы пути Джима Хаттона и Фредди Меркьюри еще несколько раз пересекутся, и за два года они станут любовниками. Но до этого утечет еще много воды.

И у Фредди будет еще много других любовников, двое из которых оставят долгий неизгладимый след на его жизни в Мюнхене.

Глава 31

В апреле 1983 года, в тот же год, когда компания Apple анонсировала выпуск Macintosh, Майкл Джексон впервые продемонстрировал свою «лунную походку», а Маргарет Тэтчер во второй раз была избрана премьер-министром, журнал Newsweek в США опубликовал свою первую статью о СПИДе под заголовком «ЭПИДЕМИЯ: таинственная и смертельная болезнь, именуемая СПИДом, может стать угрозой века для общественного здоровья».

Приводя краткие сводки из историй болезни ряда пациентов, зараженных СПИДом, статья начиналась так: «Новая смертельная болезнь бродит по стране, иссушая тела жертв, скрываясь и развиваясь в несметном числе тех, у кого еще не проявились симптомы, и став предметом одного из самых интенсивных исследований в истории медицины». Ранее в этом году Центр по контролю заболеваний США провел саммит, пытаясь найти какие-либо средства, чтобы предотвратить распространение СПИДа. Однако собравшиеся там известные врачи, ученые, представители фармацевтических компаний и обществ по борьбе с заболеваниями крови не смогли прийти к какому-либо выводу – у них просто не было ни малейших идей. Среди них был и доктор Дональд Фрэнсис, эпидемиолог Центра по контролю заболеваний. Во время встречи он сильно расстроился и резко отреагировал на отсутствие прогресса, встав и воскликнув: «Сколько людей должны умереть, прежде чем мы начнем действовать?» Но даже он не мог предположить, сколько людей погибнет в ближайшие годы.

Среди гей-сообщества Нью-Йорка первоначальное чувство страха, которое копилось много месяцев подряд, вылилось в гнев. «Мы чувствуем себя бесправной общиной, – сказал драматург и соучредитель организации «Кризис здоровья геев» Ларри Крамер. – Нам не удается заставить правительство или Национальный институт здравоохранения ускорить проводимые исследования. Мы даже не можем заставить мэра Нью-Йорка сообщить нам о том, что происходит»[503]. Крамер и гей-сообщество Нью-Йорка и США в целом имели все основания чувствовать себя бесправными и изолированными. Правительство Рейгана почти не оказывало им поддержки, ограничивая средства на исследования в области СПИДа и замораживая столь необходимые программы в области здравоохранения.

У доктора Дональда Фрэнсиса, одного из членов Центра по контролю заболеваний, отчаявшегося найти лекарство или лечение от СПИДа, не было никаких иллюзий насчет пренебрежительного отношения администрации Рейгана к проблеме СПИДа: «Мне неизвестны причины, стоящие за этим, но нам все же не удалось их убедить, несмотря на предпринятые нами попытки дойти до высших эшелонов и уверить их, что происходит нечто ужасное, требующее вмешательства правительства»[504].

В первые годы вспышки СПИДа, когда исследования ВИЧ были больше всего нужны, администрация Рейгана стремилась сократить на них расходы. Несмотря на необходимость безотлагательных исследований этого заболевания, по-прежнему воспринимаемого как новое, тогда как благодаря своему длительному инкубационному периоду болезнь уже пустила корни в США, администрация Рейгана не обеспечила надлежащего ответа в финансовом отношении и по факту и ограничила гранты на исследования в области ВИЧ. Это был деструктивный и трагический подход к заболеванию, которое затронуло тех, от кого администрация Рейгана, пользуясь случаем, избавилась бы с большой охотой: гомосексуалов, потребителей наркотиков и иммигрантов.