Читать книгу "Пустой мир. Кровь и честь - Кирилл Тимченко"

– Ваше Величество, – Тристанский барон встал на одно колено перед королем, за ним так же опустилась его свита, – позвольте принести вам мои искренние заверения в верности принесенным клятвам и честной службе престолу. Мы вернулись с Аверии, ныне новой колонии Рейнсвальда, и просим принять ее под вашу протекцию и признать новым вашим владением и частью короны Рейнсвальда.

Король с трудом поднялся, опираясь на помощь нескольких своих помощников, и медленными шажками подошел к Эдварду, положив дрожащие ладони ему на ничем сейчас не покрытую голову.

– Вассал мой, верный словом и делом, – Иинан даже говорил с трудом, порой почти срываясь на кашель, а из-за кислородной маски его слова и вовсе были почти неразличимы, – признавший мое право властвовать и передавший в мои руки свою судьбу и свою жизнь. Отвечаю тебе за преданность наградой и за верность признанием. Твои дела послужили на благо королевству, и титул свой ты носишь по праву. Мы признаем Аверию частью Рейнсвальда и частью моей короны, отдавая ее в твое управление как суверенные земли королевского протектората, признавая права всех тех, кто помогал тебе и направлял тебя, – эти слова уже выбивались из принятых правил, но, речь редактировали из-за того, что колония была не самостоятельным проектом Тристанского бароната. Это совместная экспедиция, где участвовали, напрямую или косвенно, многие другие феоды, чьи права на часть прибылей так же необходимо было узаконить, – отныне и вовек, пока стоит Рейнсвальд, пока дует ветер и пока есть жизнь в этом мире, Аверия принадлежит Рейнсвальду. Любые посягательства на нее есть посягательства на нашу корону и не останутся безнаказанными. А теперь встань, барон Тристанский, сын и внук баронов Тристанских, наследник по делу и крови, правитель суверенных земель и колоний Тристанских, опора престолу и надежда королевству. Отныне и вовек, пока стоит Рейнсвальд, пока дует ветер и пока есть жизнь в этом мире, в твоем титуле будут слова «герцог Аверийский»! – король все-таки не выдержал и перешел на кашель, слишком сильно и долго напрягая свои связки. И из-за этой получившейся паузы Эдвард услышал удивленный шепот и тихий гул сразу же появившихся разговоров во встречающей его толпе. Это вполне ожидаемо, даже он сам с трудом удерживал спокойное выражение лица, осознавая, что только что услышал.

Герцог Аверийский… именно так и сказал король, но слышать такие слова одновременно радостно и удивительно, поскольку ни о каком титуле прежде не могло быть и речи, колония должна стать корпоративным проектом, а не новым феодом. И все же король, так назвав Эдварда, фактически отдавал ему все права на Аверию, за исключением нескольких чисто материальных вопросов, связанных с вложениями и выплатами прибылей. Крутой и неожиданный поворот, сразу рушивший многие планы его соперников, ведь теперь Тристанский баронат получал официальные права на новую колонию, обходя даже Камское герцогство, а с выплатами никаких проблем не предвиделось. С теми возможностями, что станут доступны после завершения «Сакрала», Аверия начнет рассчитываться по кредитам даже быстрее, чем было запланировано с самого начала.

Оставалось понять только одну вещь, а именно, для чего король сейчас сделал все это. Все настолько заигрались в политику, что просто списали самого Иинана со счетов, но теперь он одним коротким росчерком пера всем напомнил, кто действительно является законом и единственным верным словом в этих землях. Эдвард, почти потерявший нить происходящего из-за моментально заклубившихся в голове мыслей и догадок, все же решился и поднял взгляд на короля, уже справившегося с приступом кашля.

– Поднимись сынок, я хочу посмотреть на тебя в полный рост, – улыбнувшись, тихо сказал Иинан, обращаясь только к нему тихим голосом, – ничего не бойся, все-таки я еще король.

Только что провозглашенный герцог Аверийский и все еще барон Тристанский неуверенно поднялся на ноги, и Иинан Третий тут же оперся на его руку, не в силах больше стоять без посторонней помощи. На этого некогда великого человека жалко смотреть, особенно если еще помнишь те дни, когда он был в расцвете сил, полный энергией и желания творить. Эдвард помнил его прежнего, тогда сам он еще совсем мальчишкой, неуверенным, наивным и свято верящим в чистоту идеалов Рейнсвальда, не подозревая, что кроится под ними на самом деле. Он впервые с отцом прибыл в королевский замок, где был представлен Иинану как наследник титула барона. В тот раз король ему показался настолько великой и могущественной фигурой, что мелкий мальчуган, стоявшим перед ним, так и не смог найти в себе смелости выйти ему навстречу, оставшись стоять, спрятавшись за плащом отца. И только оттуда, округлив от страха глаза, наблюдая, как король Рейнсвальда и барон Тристанский приветствуют друг друга, словно старые друзья.

Теперь же этого человека, мечом и собственной волей проложившего себе путь к престолу, начавшего свое правление с полномасштабной войны против конклава Белой Башни, наголову разгромив их армии и сровняв это проклятое место с землей, уничтожившего крупнейшее пиратское гнедо в Поясе Колхиды, остановившего немало внутренних войн на самом Рейсвальде одним только своим словом, было невозможно узнать. От него осталась только изможденная оболочка, слишком упрямая, чтобы просто сдаться и умереть, болезнь и лекарства, какими его лечили, сжигали изнутри его тело, оставив только кости и кожу, и то едва державшуюся под собственным весом. Наверное, для него самого скорая смерть станет настоящим облегчением после всех тех мучений, что переживает сейчас, но сейчас не может просто так уйти, оставив трон Рейнсвальда и все свои незавершенные дела на произвол судьбы, заставляя нервно грызть ногти всех тех, кто уже метит на его место.

После официальной встречи все направились к машинам, чтобы вернуться обратно во дворец, где должно состояться продолжение церемонии, но Эдварда по пути ждал еще один сюрприз. Ему на шею буквально прыгнула Изабелла, в пышном и красочном наряде придворной дамы, в цветах Кариского бароната, но с шалью с цветами Тристана. После долгого расставания больше не могла скрывать все нахлынувшие на нее чувства, буквально разразившись потоком слов.

– Эдвард! Ты даже не представляешь, как же я скучала! – она обвила его шею своими руками и прижалась к груди, глядя на него влюбленными глазами. – ты улетел так быстро, да и меня заставил уехать! Я не знала, что и думать, каждый день ждала новостей, но даже их почти не было. Я так боялась за тебя, за папу, за Райсора… за всех. Мы боялись, что Респир все-таки нападет… Или нападут на тот остров, куда ты улетел!

– Я тоже все время думал о тебе! – Эдвард впервые за очень долгое время чувствовал себя действительно счастливым, прижимая к себе любимую девушку. В такие моменты казалось, что ничто не имеет большей цены, чем она, сейчас рядом с ним, такая близкая и родная, часть его самого, которую не хочется больше отпускать. Никакие проблемы, политика и войны не стоили и пары секунд, проведенных рядом с ней. И пусть ловит неодобрительные взгляды от проходивших мимо чопорных придворных господ и дам, медленно вышагивающих к своим машинам, все равно они не играли никакой роли. Важна лишь только она, и больше ничего на свете не имело значения.

– Эдвард! – к ним все же подошел Рокфор, и под строгим взглядом своего отца его дочь все же отпустила жениха, потупив взгляд и немного отойдя в сторону, – ты не представляешь, как же рад тебя видеть! – Карийский барон все-таки сумел отобрать Эдварда у своей дочери хотя бы на несколько минут. Отойдя чуть в сторону, сразу поинтересовался, – рассказывай, все-таки это твое дело, события у Самрии? Тут все из-за них на ушах стоят, а Вассарий взглядом способен воду кипятить. От его эскадры остались только обломки, и никаких доказательств нет. И с Самрийскими верфями разругался, угрожает им силой, если не пустят его эмиссаров в порт, но его местные послали далеко и надолго… – он внимательно смотрел на Эдварда, словно ожидал честного и быстрого ответа.