Читать книгу "Каждому своё - Сергей Тармашев"

Ураган закончился внезапно, и Антон не сразу это понял. Где-то неподалёку появился Порфирьев, его силуэт, сливающийся с окружающим пыльным мраком, разглядеть не удавалось, но голос в эфире стало слышно отчетливо. Вместе с ним пришёл пожарный, они подняли всех на ноги и устроили перекличку. Все, кроме одного, обнаружились быстро. Люди сильно испугались, но в целом не пострадали, однако потерявшегося не могли найти минут десять. Всё это время колонна стояла, Порфирьев разрешил людям сидеть, запретив при этом сходить с места. Антон воспользовался неподвижностью колонны, заявил в эфире, что ему необходимо проверить семью, и направился к жене. Дилару он нашёл на положенном ей месте, успокаивающую детей, и прибыл как раз вовремя, потому что конфликт с сыном был в разгаре, и маленькая дочурка устало хныкала в заплечном рюкзаке Дилары, жалуясь на мёрзнущие ноги.

– Отдай мне мой нож! – требовал Давид. Ребёнок был бледен, как полотно, и пытался отобрать оружие, которое Дилара держала в руке, отведя за спину, чтобы не позволить сыну схватить. – Я буду отбиваться от монстров! Ты не сможешь! У тебя Амина!

– Нет никаких монстров, тебе показалось! – в голосе Дилары смешались страх и раздражение. – И вообще, я сильнее тебя! Поэтому нож будет у меня!

– Это я сильнее! Папа при тебе сказал! – Давид вцепился матери в руку, вырывая рукоять ножа.

– Давид, уступи! – строго заявил Антон, приближаясь. – Мы уже говорили об этом! Тут нет никаких монстров! Оставь мать в покое, ей и так тяжело!

– Есть! – запальчиво воскликнул сын. – Я сам видел! Он огромный и весь в мешковине! Похож на здоровенного человека, только в сто раз мощнее! У него глаза красные и светят, как лазер! Он шёл через ураган и всех ненавидел! Я сразу понял! Скажи ей, пусть отдаст мне нож! Надо рассказать Олегу, у него есть ствол!

– Нет здесь никаких монстров, Давид, – Антон вновь ощутил холодок страха, текущий вдоль позвоночника. – Это распространенная галлюцинация. Во время пыльной бури люди такое часто видят. Как мираж в пустыне. Спорим, монстр исчез, как только посмотрел на тебя?

– Он на меня не смотрел! – Давид не перестал спорить, но мать в покое оставил. – Я прятался за обломками, и он меня не заметил! Он прошёл мимо, вон там! И ушёл в сторону Олега!

– Может, это и был Олег? – Овечкин заставил себя говорить спокойно. – Он проверял, все ли в порядке! У него же крутое снаряжение спецназа, оно сливается с пылью, вот тебе и привиделось!

– Надо у него спросить! – немедленно заявил сын. – Вызови его по рации! Заодно предупредим!

– Олег, ответь Антону! – громко заявил Овечкин, незаметно отключая рацию. – Олег! Ответь Антону! Что? Да, на связи! Помехи сильные, слышу тебя очень тихо! Давид видел монстра во время урагана! Что? Да-да, три метра ростом, в мешковине, человекообразный, килограмм пятьсот весом, очень здоровый, глаза кроваво-красные и светятся! Именно так, ты всё точно описал! Что? Стандартная галлюцинация пыльных бурь? Ты уверен? О́кей! Понял тебя, Олег! Принято! Отбой! Конец связи!

Овечкин присел на корточки перед сыном и незаметно включил рацию, чтобы Давид услышал шипение эфира, и всё выглядело максимально правдоподобно.

– Ты тоже его видел? – незамысловатый спектакль возымел действие и успокоил ребёнка.

– Нет, мне Олег рассказал, – важно объяснил Антон. – Я не видел, у меня крепкая психика!

– А у меня слабая? – поник Давид. – И у Олега тоже?

– Олег много воевал и много пережил, – Овечкин придал голосу нотки непоколебимого спокойствия. – Ему пришлось нелегко, поэтому его нервная система иногда перенапрягается, и в момент пылевой бури может галлюцинировать. У тебя с психикой всё отлично, просто ты ещё не вырос полностью. Скоро она станет такая же мощная, как у меня!

– Владелец мощной психики! – сквозь треск помех прорвался рык Порфирьева. – Бегом на своё место в колонне! Ждём только тебя! Почему не отвечаешь на вызовы?

– Я разговаривал с сыном! – поспешил оправдаться Овечкин, вскакивая. Он хлопнул Давида по плечу: – Мне пора! – И побежал вдоль людской вереницы в хвост колонны: – Вы нашли последнего?

– Нашли, – без энтузиазма ответил Порфирьев. – Его убило ураганом. Крупный камень попал в лицо, между каской и респиратором, его отбросило в сторону и нанизало на торчащий кусок арматуры. Пока ураган длился, он умер. Вставай замыкающим, начинаем движение! Смотри в оба, сейчас будем переходить реку, возможны оползни.

– Оползни? – переспросил Антон. – Ты опасаешься, что мост не выдержит?

– Моста я не нашёл, – размытый силуэт Порфирьева вынырнул из пыльного сумрака рядом с Овечкиным. – Его больше нет. Воды в реке тоже. Русло сильно захламлено обломками, в некоторых местах засыпано почти полностью. Я наткнулся на один такой гребень, по нему и перейдём.

– Если весь город подвергся такому разрушению, – Антон прикинул в уме карту области, – то шлюзов на московском канале больше нет. Что осталось от подземных коммуникаций – нельзя даже представить. Вода могла уйти, куда угодно. Но потом она вернётся, если вся река не выкипела до самых истоков.

– Кто её знает, – Порфирьев неопределенно пожал плечами. – От мостов точно ничего не осталось, можно даже не искать. Так что надо переходить здесь, пока есть возможность и штиль.

Он дал Овечкину несколько указаний и исчез. Спустя минуту колонна двинулась сквозь утопающий в полумраке океан пылевой взвеси, и Антон сосредоточился на движении. Группа недолго шла вдоль набережной, скрытой под трёхметровым слоем обломков, двигаясь вдоль обрыва, ведущего к руслу, потом резко изменила направление под прямым углом и принялась карабкаться вверх по склону завала, перегородившего речной канал. В тёмном пыльном сумраке луч фонаря не доставал до дна русла, и понять, что там, не получалось. Лишившееся воды русло там, куда проникал взгляд, действительно было обильно захламлено корявыми головешками сильно выгоревших деревьев вперемешку с обломками зданий, вывороченными корнями, смятыми в узлы столбами, расплющенными электрокарами всевозможных размеров и множеством другого оплавленного до неузнаваемости хлама. Всё это густо засыпало грунтом и пылью, и пробираться по завалу приходилось почти на четвереньках, помогая себе руками. Где-то впереди, в десятке метров от Антона, раздался громкий хруст, и крик падающего человека утонул в грохоте срывающихся со склонов обломков. Крик перерос в душераздирающий вопль боли, видимо, попавший под оползень человек уже лишился респиратора, но сразу захлебнулся на высокой ноте. Несколько секунд ещё слышался звук падающих камней, ударяющихся не то о дно русла, не то о скопившиеся поверх него обломки, потом всё стихло. Вскоре вереница продолжила движение, и Антон увидел Порфирьева с пожарным, которые за руки перетаскивали людей через место провала.

До противоположного берега удалось добраться без новых потерь, но двигаться дальше оказалось невозможно. Всё вокруг представляло собой сплошное месиво из начисто выгоревших обломков деревьев, торчащих среди россыпи буераков, образовавшихся на месте вырванных с корнем древесных стволов. В недалеком свете нашлемного фонаря всё это уходило вверх под опасным углом и терялось в забитом пылью сумраке. Овечкин подумал, что где-то здесь должны быть Воробьёвы горы, наверное, это они и есть. Порфирьев объявил привал и ушёл искать подъём. Пока его не было, люди стали жаловаться на озноб и слабость, и пожарный с техниками попытались развести костёр, но не смогли разжечь огонь. У кого-то из людей нашлась зажигалка, но обугленные головешки, торчащие отовсюду в изобилии, не загорались, а растопочного материала не было. Потом вернулся Порфирьев и сообщил, что нашёл подъём, но к этому месту движется пожар, и надо торопиться.