Читать книгу "Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира - Владимир Артамонов"

«Вопрос. Скажите, в какой период у вас с Геннадием были близкие отношения?

Ответ. Близкие отношения с Геннадием Ворониным у меня были два раза (а он в одном из допросов говорил – три: один раз у нее и два раза она приезжала к нему домой. – В. А.). Это было в тот период, когда он пришел ко мне и когда был разговор о том, что он хочет со мной расписаться (как просто! Сказал, что хочет с ней расписаться, и она, не колеблясь, легла с ним в постель. – В. А.), о чем я указывала выше» (л. 199, об.).

«Вопрос. Расскажите подробнее, какой у вас был разговор с Геннадием по телефону, когда он вам позвонил 2 янв. 1966 г.?

Ответ. 2-го 1966 г. около 14 часов примерно мне позвонил Геннадий. Он спросил: «Инга у тебя? Позови ее». Я сказала, что ее у меня нет. Затем Геннадий сказал, что ему надо со мной поговорить (опять захотелось близких отношений. – В. А.) и можно ли ему ко мне приехать. Я сказала, что ко мне приехать нельзя, так как я ухожу. Геннадий сказал, что нам надо встретиться, что он только меня любит и любил (известно, что он без женщин не мог обходиться, поэтому готов был признаться даже в любви. – В. А.). Я подумала, что он опять поссорился с Ингой, поэтому так и говорит. Я не хотела видеться с ним и сказала, чтобы он ко мне не приезжал. Через час Геннадий снова мне позвонил и сказал: «Ты никуда не ушла, приезжай ко мне». Я ответила отказом, так как поняла, что, очевидно, он опять поссорился с Ингой, поэтому только и ищет сближения со мной. Я у Геннадия не спрашивала, где Инга и что у них произошло, потому что… имела печальный опыт встречи (не единичной встречи. – В. А.) с Геной наедине. А поскольку я имела печальный опыт встречи (встреч! Не скромничайте. – В. А.) с Геной (как ласково называет! – В. А.) наедине, поэтому 2 января 1966 г. я отказалась от встречи с ним» (там же).

Не буду приводить всего текста допроса, хочу обратить внимание на то, как спокойно, по-деловому рассказывает Э. Вирс о своих любовных связях с Ворониным – убийцей Инги, своей близкой приятельницы! Вдумайтесь в сочетание обстоятельств: убита жена мужем по подозрению в неверности (пусть хотя бы и по его версии), а сам убийца уже давным-давно неверен ей как муж, причем изменяет жене с ее близкой приятельницей, которая сейчас дает показания и не испытывает перед погибшей подругой ни малейшего угрызения совести за свое предательство, а даже наговаривает на нее, необъективно о ней отзывается! Хотя бы какое-то слово покаяния – пусть для приличия – произнесла: «Я чувствую свою вину, ведь это могло повлиять на их семейные отношения, а косвенно и быть причиной гибели Инги». В самом деле, ведь Воронин «мерил людей» своими мерками: раз для него интимная близость с другими женщинами столь простое действо, то и его жена, по его мнению, наверняка может изменять ему! Но, вероятно, для Эрны Вирс близость с женатыми мужчинами настолько привычное дело (так же как и для Воронина с посторонними женщинами), что она не придает этому ровно никакого значения и говорит об этом как о само собой разумеющейся детали привычного обихода. Что это – полная потеря элементарного стыда, нравственности или, может быть, психическое отклонение, когда уже сняты всякие ограничения в оценке своих поступков? Вроде бы не похоже на последнее. Собственную-то «репутацию» она строжайше охраняет, не очень-то детализирует свои интимные связи, старается «смягчить» их, а уже в суде на вопрос Анны Михайловны: «Какие были отношения у вас с Геннадием?» – отвечает: «У меня были отношения с семьей Ворониных, а не с Геннадием». Вот как, оказывается! По-видимому, она как «консультант» была для этой семьи. Подумаешь, безделица какая-то – переспать несколько раз с чужим мужем, эка невидаль, не впервой уж! И чего привязались к ней, чего она такого сделала неприличного, она всегда так поступала, сколько себя помнит! Зато на другого, ни в чем не повинного человека можно навести тень на плетень, пусть попробует «отмыться». Не важно, что уже погиб! Мы-то живы, мы-то можем сказать, мы-то знаем!

Я удивляюсь на такую «способность» людей… Смешно они выглядят и жалко. Куда бы проще покаяться и уж хотя бы сказать добрые слова о погибшей, посочувствовать ей.

Зато много в материалах следствия звучит правдивых голосов – чемпионов мира Тамары Рыловой и Олега Гончаренко, Бориса Стенина и Бориса Шилкова, старшего тренера МГС «Динамо» К. А. Гуськовой и старейшего работника этого обшества И. И. Хайдина, соседей по дому, судьи по спорту И. Ф. Байгозиной и многих-многих других. Спасибо им за это. Думаю, что благородство – это черта всех больших людей, независимо от их положения в обществе, занимаемой должности и известности.

А эту часть книги вполне можно было бы назвать «Нарочно не придумаешь». Вновь привожу документы из дела.

Приведу излияния Воронина (посмотрите, какой он, оказывается, человек-то замечательный):

«…Не буду писать о том, какие душевные страдания и муки я переживаю (да, лучше не надо! – В. А.). Суд невнимательно подошел к моей личности (дальше, обратите внимание, будет апофеоз, заключительный аккорд его «замечательных речей». Я выделяю это место полужирным шрифтом. – В. А.).

Я всегда был честным и справедливым человеком. Всю свою жизнь стремился всегда к хорошему, делать людям добро и нести счастье. Я честно трудился, занимался спортом и учился. Это подтверждают свидетели с места работы и учебы. В деле есть мои характеристики с места работы и с места жительства, где я провел свои трудные детские и юношеские годы. Я прошу вас только внимательно рассмотреть мое дело, понять меня, учесть, что все это получилось в состоянии сильного душевного волнения, и снизить мне наказание, а также отменить содержание в тюрьме.

21 мая 1966 г.» (т. 5, л. 118).

Ну что ж, дадим и характеристику с места его работы, раз он так просит. Ее предоставил, рекомендуя в свое время Воронина в партию, секретарь партийной организации МГС «Динамо» Н. Н. Бендеров (конькобежцы, знающие «успехи» Воронина, сейчас развеселятся. Тут что ни строчка, то «триумф». Первый абзац даю без комментариев, чтобы он целостнее воспринимался).

Рекомендация Н. Н. Бендерова Г. Воронину (Н. Н. Бендеров по должности нач. отдела спортигр российского республиканского совета «Динамо») от 28 октября 1965 года (т. 2, л. 183):

«Тов. Воронин, будучи выдающимся спортсменом, завоевавшим звания чемпионов мира, Европы, Олимпийских игр и Советского Союза на спринтерских дистанциях, успешно сочетал спортивные выступления с повышением общеобразовательного и культурного уровня…»

Тут, как говорят в таких случаях, нечего добавить. Вранье – буквально в каждом слове. Чемпионом Олимпийских игр он никогда не был. Читатель уже знает. Единственный раз он выступал на Олимпиаде, где занял всего лишь 5-е место на «пятисотке». Чемпионом Европы также никогда не был. Кроме того, чемпионат мира в 1959 году, где он занял единственный раз в своей жизни первое место на «пятисотке», проводился в системе многоборья, и победа там ценилась именно многоборная, а не на отдельной дистанции, чем он очень кичится и на этом создает себе, выражаясь современным языком, имидж. Но высоких-то результатов как многоборец он не добивался на мировых и европейских первенствах (например, в 1957 году на чемпионате мира по сумме многоборья он был всего лишь 13-м – это его наивысший результат на чемпионатах мира, на чемпионате Европы 1957 года по сумме многоборья он был 11-м – это его также наивысший результат, а на отдельных дистанциях, например на чемпионате Европы 1959 года, он занял на дистанции 1500 метров – 16-е место, а на 5000 метров – 18-е. Вот это все его наивысшие результаты на чемпионатах мира и Европы). Напомню, что выдающимися многоборцами-конькобежцами, вписавшими свои имена в историю конькобежного спорта, являются следующие конькобежцы (я говорю об отечественных) – Инга (четырежды выигрывавшая чемпионаты мира), Олег Гончаренко (трижды), Мария Исакова (трижды), Валентина Стенина (трижды), Лидия Селихова (дважды) и др. Воронин же выглядел очень скромно на фоне этих выдающихся достижений, так что называть его «выдающимся спортсменом» никак не пристало. А вот вранье, зафиксированное в рекомендации Н. Н. Бендерова, огорчает и удивляет. «Культурный же уровень» Воронина, как об этом упомянуто в рекомендации, читатель, вероятно, уже представил себе.