Читать книгу "Командировочные расходы - Николай Бенгин"

– Оно и видно, – проворчал Штимер. – Больше ничего туда не совал?

– …Практически для любых излучений, это было щекотно, но терпимо. И, кстати, очень полезно, я не только смог расположиться в таком месте, где меня особо не беспокоили…

– Это в Большом Лабиринте, что ль?

– … Но и, кроме того, излечился от насморка, который подцепил где-то на этой тухлой Коронке. У тебя, есаул, нехорошая манера все время перебивать. Ты ведь, наверное, слышал, что я ценю комфорт во всем, в том числе и в беседах?

– Господин Философ, – снова заговорила Ольга, – ваша внешность часто менялась, но стиль был визитной карточкой. Представить Философа в грязных штанах, – она кивнула на брюки Философа, имевшие такой же потрепанный вид, как и повязка на лице, – могло только очень-очень больное воображение.

– Вы правы, Философ никогда не ходил в грязных штанах, потому что это глупо, не ходит и никогда не будет ходить, потому что недавно умер. Зато родился я – Маг. Как положено, в муках и с криками. Вы меня очень обяжете, если перестанете обращаться как к Философу.

– В легендах маги могущественны и мудры, я же пока видела только довольно мерзкий фокус.

– Так, так. Значит, все-таки – интервью? Теперь ясно, что общего у вас с этим типом. Оба – фанатики. Конечно, я много чего могу, к примеру, люблю иногда взглянуть на мир со стороны. Лететь незримым оком над горами, городами, заходить сквозь стены в дома. Люди очень смешные, когда думают, что одни… что усмехаешься, есаул? Вспоминаешь, как глаз мне прострелил?

– Мне чужого не надо. Это байк на твое око накатил, очень оно зримым было.

– Байк? Милейший, я тебя видел с лазерником – не байк… хочешь узнать, что бывает, когда лопается собственный глаз? Когда он еще на месте и не болит, но ты знаешь, что его обязательно выколят, и ничего сделать уже нельзя?.. Впрочем, пустое это. Я действительно читал ваши статьи, сударыня, в них мелькает талант. Интервью не обещаю, потому что все равно переврете, но у меня тут перед отлетом еще парочка встреч намечена. Не хотите поучаствовать?

– Интересные встречи?

– Вам понравиться.

– ВНИМАНИЕ ВСЕМ НАХОДЯЩИМСЯ ВНУТРИ ПОМЕЩЕНИЯ!! – Фигура, больше всего похожая на горку металлических опилок, медленно колыхалась на пороге бара. Тяжелый бас гремел откуда-то из середины этой кучи. – Я – линейный оборонный дроид, патруль данного модуля, уведомляю, что все вы являетесь подозреваемыми в нанесении тяжелых повреждений механизмам корабля. Приказ: встать и стоять с поднятыми выше уровня головы руками. В случае сопротивления или неповиновения приказу нарушитель будет немедленно нейтрализован. Начинаю отсчет. Десять… девять… восемь…

Штимер неподвижно сидел в кресле, ожидая развязки. Он очень хорошо знал боевые возможности дроидов этого класса и, честно говоря, никак не думал, что пассажирский лайнер может иметь на борту такого монстра. С другой стороны, огневая мощь Философа в его нынешнем обличии также представлялась ему весьма и весьма внушительной. «Сиди смирно, – одними губами прошептал он, в упор глядя на растерявшуюся Ольгу, – пусть они между собой разберутся».

– Какая прелесть эти дроиды, не правда ли? – Доброжелательно улыбаясь, Философ протянул левую руку, медленно сжал в кулак. Раздался треск – будто рвалась сверхпрочная ткань, и лопались под яростным напором вплетенные в нее броневые струны. Штимер ныряющим движением скользнул вниз со стула. У него возникла шальная мысль, что Философ сейчас слишком занят, чтоб обращать внимание на какого-то есаула, и, значит, есть шанс на выстрел. Метель ударила в лицо, и он уже знал, что не успеет, но тянул, тянул длинноствольный лазерник из кобуры. О-О-ММ! Метель превратилась в ледяной смерч… Черное небо желтеет, хотя до рассвета еще далеко. Белые в золотом сиянии точки сыплются прямо из зенита – это илийская штурмовая эскадра. За крейсерами идут десантные катера планетарной пехоты, первые уже на расстоянии прицельного удара, но командный пункт молчит и, значит, надо самому… На секунду он утратил связь с текущей реальностью, а когда открыл глаза, оказалось, что бар опустел.

Глава 13

Эллипс – это круг, вписанный в квадрат со сторонами 3 и 4.

(Полковник Дрэн[20])

Концепция судьбы возникла в сознании дежурного капитана люкслайнера «Лотос» красиво и ослепительно, как взрыв сверхновой. В глубоком изумлении он созерцал родившуюся идею, не понимая, почему столь очевидная и гармоничная мысль до сих пор ускользала от несравненного Коллективного разума Луни. А между тем случилось страшное: в попытке объяснить собственное феноменальное невезение капитан невзначай дополнил Безусловную Истину (БИ) о случайностях концепцией предопределенности. Как следствие, о котором он еще не думал, непостижимое Божественное присутствие в вероятностном событии превращалось в неукоснительные плановые работы по реализации Божественных замыслов в конкретной ситуации. Тем самым Божественное в каждом выборе случайности лишалось неограниченной свободы, и это было не просто ересь. Это было черное преступление перед Коллективным разумом Луни.

Смысловой поток, льющийся на капитана с обзорного купола корабля, изменился. В гармонию дежурных сообщений о нормальной в целом процедуре полета ворвались глубоко аварийные сигналы. Их диссонансный крик достиг, наконец, капитанского сознания. Очнувшись от размышлений, он увидел картину нарастающей недееспособности корабельных узлов. Основные системы функционировали на фоне больших и, главное, все увеличивающихся поломок отдельных механизмов. Вероятностный прогноз развития ситуации был совершенно неутешителен.

А кроме того, внешние сенсоры идентифицировали ранее обнаруженную аномалию гравитационного поля в стереометрической близости от корабля как искусственный объект, использующий активную маскировку. По оценке аналитической системы объект предположительно являлся малым боевым кораблем класса корвет.

А кроме того, командор Первого пассажирского уровня сообщал о высокой зоологической опасности в пассажирском модуле.

«Я совершенно прав, – подумал дежурный капитан, включая режим тотальной тревоги, – все было совершенно неизбежно. Это – судьба».

* * *

– И вот, представляешь, – сквозь дым очередной сигареты Штимер виновато посмотрел на сидящего напротив Биллинга, – представляешь, открываю я глаза, а в баре никого нет. На пороге кучка мусора, которая от дроида осталась. В столе – дырка, в потолке еще пять штук… И тишина. Короче, я все проспал.

– А чего все-таки от дроида осталось?

– Лужа с опилками да дюжина ламелей на полу искрят. Я, когда из бара выходил, посмотрел: ни фига больше не осталось.

– Вообще-то, чтоб поджарить кого-нибудь, и двух ламелей достаточно.

– И что? Мне надо было еще подремать, пока мусор подметут?