Читать книгу "Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный"

— Что поделать, — работа у меня такая, — сказал я, доставая из кармана заранее приготовленные блокнот и ручку. — Вы не будете возражать, если я сделаю для себя кое-какие заметки?

— Делайте, — ничуть не возражая, ответила женщина. — Так вот, эта «сладкая четверка», как вы уже поняли, состояла из четырех человек. Заводилой у них была Лена Возкова — нынешняя супруга Николая Батурина. Она-то и организовала самых красивых девочек в классе Аллу Шевчук и Любу Игнатенко в одну сплоченную команду. Случилось это вполне спонтанно. Однажды к Алле во дворе школы пристали девчонки-старшеклассницы и отобрали у нее новые перчатки. Лена и Люба как раз находились рядом и вступились за нее. В общем, — произошла небольшая потасовка, и старшеклассниц в результате побили. Я, конечно же, всех их за это отчитала, и родителей вызвала в школу, разумеется. И все казалось вроде бы с этим инцидентом прошло. Кроме того, что после этого девочки не на шутку сдружились. С тех пор они втроем стали везде вместе ходить, делать вместе уроки, организовывать общие вечеринки и все такое прочее. Когда они были в восьмом классе, в школе хозяйничала группировка хулиганов-десятиклассников — Витя Редько, Слава Панчушный и еще пара парней, всех сейчас и не упомнишь. Они держали все в своих руках уже давно, но как раз тогда, в начале семьдесят девятого года они, насмотревшись каких-то дурацких иностранных фильмов о карате, принялись избивать учащихся младших классов и отбирать у них деньги. Знаете, подобное хулиганье есть в каждой школе. Так вот, ни я, ни завуч Марк Абрамович не знали, что с ними делать, даже милиция решить данную проблему не могла. И тут дали о себе знать наши девчонки. Вы мне можете не верить, но именно они, эти, так сказать, нежные четырнадцатилетние существа наголову разбили старших себя парней, да еще и так хорошо их отдубасили, что Панчушный попал в больницу. Как у них это получилось, — я не знаю, но после того старшеклассники стали себя вести тише воды, ниже травы, а эта всесильная троица юных амазонок заимела в школе общепризнанный авторитет. А через год к нам на практику пришел выпускник пединститута Николай Батурин. Вот тогда все и началось: они и после уроков оставались, чтобы лишнюю минуту побыть с Николаем Федоровичем, и по дороге к дому ловили, чтобы вместе пройтись, и даже домой пытались приходить. В общем, происки с их стороны были всевозможные. Я вызывала не раз родителей, но это оказывалось бесполезным, — девочки их не слушали, а жили своей жизнью. Они все трое рано начали встречаться с мальчиками, водили в школу кого попало, иногда даже далеко старшего, чем сами, возраста.

— А как же Кусалина? — снова поинтересовался я.

— Тамара примкнула к их компании несколько позже. Вообще, она мне как-то понравилась сразу. Она была очень скромной девочкой и к тому же хорошо училась. Когда она перешла в нашу школу — у нее не было друзей, — одна-одинешенька, как березка в поле. Я стала уделять этой девочке побольше внимания, так как она была из многодетной неблагополучной семьи, и родители совершенно не занимались ее воспитанием. Тамаре тоже понравился новый учитель истории, может быть, даже больше, чем остальным, только она стеснялась своих чувств и никому об этом не говорила, — молча ходила на его занятия, постоянно посещала кружок, большую часть своего времени проводила в школе. Когда она училась еще в десятом классе, я ей пообещала, что после окончания института возьму ее обязательно к себе работать, а со временем, возможно, помогу ей занять мое место. Еще тогда я старалась подобрать себе достойную замену.

— Вы были директором довольно долго?

— Да, — не без гордости ответила Суконникова, — без малого тридцать лет. Даже будучи пенсионеркой, старалась не уходить с работы, до самых шестидесяти пяти дотянула, пока не увидела, что моя Тамара окончательно дозрела для должности.

— Неужели не находилось другого кандидата? — спросил я.

— Почему же, находились. Хотя бы тот же Батурин. Я очень хотела оставить его работать у нас, — но только ведь он заупрямился, ушел. Встречались еще некоторые, но они тоже уходили на другую работу. А отдавать свою должность первому попавшемуся я не собиралась. Ведь работа с детьми требует к себе особого внимания, не каждый может быть директором школы. Вы спросите — почему я была так уверена в себе? Отвечу. Мой покойный муж в свое время был хорошим другом тогдашнего министра образования. Все инстанции, включая ГорОНО, ОблОНО и так далее открыто прислушивались к моим советам, а многие из их работников иногда меня даже и побаивались. Это в последнее время все поменялось, перевернулось с ног на голову, но все равно при нынешней власти мне все же иногда удалось поставить на свое место того человека, которого я хотела.

Зинаида Васильевна гордо подняла голову и нахмурила свои мохнатые брови.

— Давайте вернемся к вашей «сладкой четверке», — предложил я, — уж очень она меня заинтересовала.

— Ах, да, — улыбнулась Суконникова, — о девочках, значит… Эти трое увидели, что новенькая хорошо учится, что она — круглая отличница, не имеющая друзей, и решили затащить ее в свой порочный круг. Естественно, что Томочка согласилась с ними дружить. Она легко вошла в их «коллектив», стала посещать организованные ими вечеринки, но учиться продолжала не хуже, чем раньше. Когда я об этом узнала, то поняла, что такая дружба добром не может кончится. В отличии от своих новых подруг, Тамара никогда не встречалась с парнями и очень себя берегла. Она занималась вместе с ними в спортзале гимнастикой, даже участвовала иногда в организованных ими драках, но никогда не позволяла себе близких отношений с мальчиками. Однажды девчонки вошли в конфликт с местной уличной шпаной, которую возглавлял Павел Ишаченко, тоже бывший ученик нашей школы. От этого двоечника и хулигана я в свое время еле избавилась. К девятнадцати годам он смог закончить только восемь классов и ушел из школы по собственному желанию. Но зато на улице преуспел как нельзя лучше. Со своими дружками он нагло грабил газетные киоски, а иногда даже и обворовывал прохожих. Не знаю, что послужило причиной, но однажды девчонки поймали его в темном дворе и жестоко избили. Потом поступили подобным образом с некоторыми из его друзей. Не в состоянии справиться с остальными, Ишаченко решил отомстить самой слабой из них — Тамаре. Он подкараулил момент, когда та задержалась в спортзале, пьяный пришел в школу, избил вахтершу, и, пробравшись в спортзал, нагло изнасиловал девушку. Для всего нашего коллектива это была страшная катастрофа. Я тогда уже приготовилась полететь вольной птицей и с должности, и из партии, но опять же помогли мне мои старые связи. Ишаченка, естественно, посадили в тюрьму, а Тамара несколько месяцев подряд ходила сама не своя. Я все же помогла ей закончить школу с золотой медалью и поступить в педагогический ВУЗ. Но дело не этом. Отношения между девушками с того злополучного дня в корне изменились. Тамаре пришлось сделать операцию, после которой она не могла в будущем иметь детей. Она полностью отвернулась от окружающих и перестала с кем бы то ни было общаться. С того момента их компания и распалась, — каждая из девочек стала жить как бы сама по себе. Они, конечно, общались между собой, но все общение, по моему мнению, сводилось лишь к деловым отношениям. Лена Возкова прямо умирала на глазах, — так она любила Батурина. Она специально не спешила выходить замуж, надеясь на какие-то изменения в его личной жизни, и как только узнала, что он овдовел, как на крыльях полетела к нему. Насколько мне известно, ей все таки удалось добиться своего. Алла Шевчук родила ребенка от неизвестного мужчины. Никто о нем ничего не знал, даже ее лучшие подруги. Люба Игнатенко удачно вышла замуж за хорошего человека, работающего на киностудии. Потом, как рассказывала Тамара, с ним произошел несчастный случай, и он остался калекой. Но все равно, у нее есть дети, — два мальчика-близнеца, есть хоть какая-то отдушина в жизни. А вот судьба Тамары опять же сложилась наихудшим образом. Вернувшийся из тюрьмы Ишаченко предложил ей выйти за него замуж, и она, представляете, согласилась. Я сама не знаю, почему она так поступила — Тамара никогда никому об этом не говорила. За человека, так исковеркавшего ее судьбу. Просто уму не постижимо…