Читать книгу "Демонолог - Эндрю Пайпер"

Белая пелена беспамятства застилает мне глаза, но я так и не выпускаю Преследователя. Даже когда сам падаю вперед, или назад, или вниз и ускользаю прочь.

Не выпускаю.

Часть третья

Эдем пересекая

Глава 23

Все белое, сплошная белая пелена.

Затем, кусочек за кусочком, вокруг снова появляется мир.

Я сижу в машине возле реки. Прямо передо мной стоит фургон с номерными знаками провинции Онтарио. «ВАМ ПРЕДСТОИТ СДЕЛАТЬ НАСТОЯЩЕЕ ОТКРЫТИЕ».

Кровь.

Именно вид крови заставляет меня быстрее прийти в сознание и увидеть все вокруг в деталях и подробностях: руль с надписью «ФОРД» на клаксоне, айфон на приборной панели, мокрый охотничий нож, устроившийся внизу, на консоли, в подставке для стаканов… А еще боль. Она добавляет характерных черт окружающему миру по мере того, как я осознаю его. Помогает импровизировать.

«У тебя большой палец отрезан. Перевяжи».

Голос в голове. Помогающий, настоятельный.

«Останови кровотечение, иначе снова потеряешь сознание и уже не придешь в себя».

Голос Тэсс. Вот уж никогда бы не подумал, что она специалист по оказанию первой помощи, никогда она не умела справляться с подобными вульгарными проблемами. Но сейчас дочка вроде бы знает, о чем говорит.

Я оглядываюсь на заднее сиденье и вижу, что мой спальный мешок раскрыт. Трусы и хлопчатобумажные майки валяются как попало, а тюбик зубной пасты лежит без крышки, и из него на кучку носков сочится содержимое. Я хватаю одну из рубашек и туго перевязываю обрубок пальца. Смотрю, как ткань пропитывается кровью. Становится картой все расширяющихся островов.

Дотягиваюсь до айфона и другой рукой набираю 9–1—1. Аппарат отвечает короткими гудками, означающими неудачу. Нет связи.

Что-то заставляет меня открыть другое окно на экране аппарата. Функция диктофона, на экране список записей. Найди нужную. Нажми на Play.

Рев воздуха. Быстрая езда с опущенными стеклами. Потом голос. Пробивающийся сквозь фоновый шум, словно он может им управлять.

– Вы верите в Бога?

Голос молодой, женский, но принадлежит не девушке. Голос, собранный из многих отсутствий – отсутствие каких-либо движений, каких-либо колебаний. Словно нет в нем ничего, говорящего о том, что делает его нечеловеческим.

– Я не знаю, есть Бог или нет. Я никогда его не видел, даже если он существует.

Мой голос. Знакомые резкие, хриплые обертоны, признак коррозии от горя. Но есть в нем и что-то новое. Зацепка какая-то – он отрывистый от страха.

– Но я видел Дьявола. И могу вам сказать, что он очень даже реален.

Ключи, позванивая, болтаются в замке зажигания, и я поворачиваю их, но мотор не заводится. Да, свечи! Преследователь не блефовал насчет того, что вывернул их.

Я распахиваю коленом водительскую дверцу и пробую встать ногой на землю. Тут осталось что-то, что я не могу здесь бросить. Я должен что-то понять.

Первые три секунды все идет хорошо. Потом колени у меня подкашиваются, я падаю, и моя щека врезается в гравий дорожки. Но вскоре я снова оказываюсь на ногах, еще до того, как понял, что пытаюсь встать. Теперь – за угол, к телу, что осталось лежать возле задней двери.

К моей подруге.

Ее лицо так спокойно, что заставляет подумать о том, что она чувствовала перед концом. Что-то вроде успокоения, даже блаженства. Хотя я вполне могу ошибаться. Потому что разве нет чего-то насмешливого, издевательского в широко открытых глазах Элейн, глядящих прямо на солнце? Разве улыбка у нее на губах – это то, что осталось от ее жестокого смеха? От веселого предвкушения того, что ожидает меня на берегу реки?

Потому что именно туда ведут меня сейчас мои собственные ноги, пробираясь сквозь траву, к серому течению. Вода хлюпает и закручивается вокруг камней, что торчат над ее поверхностью подобно выбеленным черепам.

… и видимою тьмой

Вернее был, мерцавшей лишь затем,

Дабы явить глазам кромешный мрак.

Мертвый Преследователь лежит всего в нескольких ярдах ниже по течению. Ноги в текущей воде смещаются то вправо, то влево, словно стараясь охладиться, освободиться от жара.

Я опускаюсь на колени рядом с его телом. Достать ключи у него из кармана, а потом положить ладонь на неподвижную грудь. Попробовать ощутить сердцебиение, которого, я знаю, там нет. Хотя точно так же я знаю, что сейчас он заговорит со мной.

Мертвец открывает глаза.

Медленно приподнимает мокрые веки – я отказываюсь воспринимать и принимать то, что происходит в тот момент, когда это происходит. Его губы тоже двигаются. Раскрываются, раздвигаются со звуком, напоминающим шелест слипшихся страниц книги.

Я наклоняюсь ниже, почти прижимаюсь к ним ухом. И слышу влажный шепот, который выходит из него со звуком песка, сыплющегося в колодец.

Он говорит со мной. Но уже не голосом человека. А голосом лжеца, которому мне приходится верить – у меня нет другого выбора.

Мертвец произносит одно слово, и все снова возвращается обратно.

Пандемониум…

Я еду обратно на юг в фургоне Преследователя. Думая только о том, чтобы не слететь с дороги. И не позволяя белой пелене снова поглотить меня.

Первый же указатель «Больница» в Пэрри-Саунд направляет меня на боковую дорогу, и я, шатаясь, захожу в приемный покой отделения скорой помощи с выражением ужаса на лице и сказкой о неудачной попытке самостоятельно сделать ремонт. Мне предлагают сообщить какие-то подробности, и я неясно и смутно повествую что-то про то, как выронил из рук дисковую пилу. Доктор отмечает, что рана для циркулярки какая-то «жеваная», но я просто прошу укол морфия и получаю награду в виде смеха за свою шутку: «Никто не знает, что такое по-настоящему жеваная рана, пока сам не увидит, как отреагирует моя жена, когда услышит подобную историю!»

Медики спрашивают, куда подевался мой большой палец, и я вовремя прикусываю язык, прежде чем начинаю про это рассказывать. Он уже, по-видимому, уплыл вниз по течению, в озеро. Приходится сознаться, что не помню. Проку от этого все равно никакого, верно? Что уплыло, то уплыло. Это ж всего лишь палец. Он в любом случае был не слишком-то полезен при наборе номера на мобильнике.

Меня зашивают и бинтуют, после чего доктор предлагает мне лечь в больницу, хотя бы на одну ночь, поскольку я потерял приличное количество крови. Я тут же изобретаю брата, который живет поблизости. И сейчас едет сюда, чтобы забрать меня. Ничего, если я вместо больницы побуду у него?

Двадцать минут спустя я выхожу на парковку, к машине Преследователя, надеясь, что никто не следит за мной из окон больницы, влезаю в кабину и отъезжаю.