Читать книгу ""Шведский стол" - Ася Лавруша"

А вообще в филармонии многие дамы обмахиваются веерами, особенно летом, потому что летом в зале действительно очень душно. У Веры Федоровны есть один веер, самый обыкновенный, игрушечный, для девочек – деревянный, выкрашенный в черный цвет со слегка облезлым трафаретным рисунком. Им она пользуется не только в филармонии, но еще и в поезде, когда ездит летом к сыну в Севастополь. Но он не волшебный – он просто помогает справляться с духотой. А вот Ирочкин подарок она возьмет сегодня на новогодний концерт и там ему будет законное место, даже если филармонию успели вдруг оборудовать самыми современными кондиционерами.

«Кстати, – вспомнила Вера Федоровна, – я же еще должна поздравить соседку. Ей мой подарок тоже, наверное, понравится…»

Лидия Алексеевна очень любила латиноамериканские сериалы – их жаркие страсти, красивую обстановку и то, что там все просто и неперемешанно: глупость так глупость, любовь так любовь, подлость так подлость. Перед началом показа Лидия Алексеевна всегда старалась привести себя в порядок, снимала халат, надевала «цивильное», причесывалась и подкрашивала губы. Оттого что она старалась приодеться к сериалу ей было слегка неловко перед соседкой. Нет, она знала, что Вера Федоровна, во-первых, сама смотрит эти фильмы, а во-вторых, в любом случае не станет смеяться или злословить. Ее смущало то, что Вера Федоровна красит губы, отправляясь в филармонию, а Лидия Алексеевна – смотреть телевизор! Поэтому сразу после очередной серии Лидия Алексеевна шла на прогулку – и получалось, что она просто заранее готовится к выходу на улицу.

31 декабря показывали заключительную серию «Истории любви». По магазинам Лидия Алексеевна уже прошлась и выходить на улицу больше не собиралась. Но ведь 31 декабря женщина по праву может накрасить губы хоть с самого утра. До начала фильма оставалось полчаса. Лидия Алексеевна уложила кичку по-новой, надела свой парадный жакет и открыла сервант в поисках губной помады. Тюбик нашелся. Внутрь у него была вставлена спичка, которая уже больше месяца служила шахтой для добывания остатков помады. Лидия Алексеевна старалась и так и эдак, но со дна ей ничего извлечь и не удалось – тюбик был совершенно пуст. Лидия Алексеевна расстроилась. В дверь постучала соседка.

– Лидия Алексеевна, хочу вас поздравить с Новым годом. Пожелать вам здоровья и чтобы у ребят ваших все было хорошо! А это вам маленький подарок! Я так обрадовалась, когда увидела в галантерейке на Васильевском рижскую помаду! Помните, какой раньше был дефицит?! Теперь тоже дефицит – теперь ведь везде сплошная Франция. А рижская помада совсем такая же, как и была, и пахнет по-прежнему земляникой…

Вера Федоровна протянула Лидии Алексеевне круглый тюбик, голубоватый с выгравированным серебром рисунком.

– Вот спасибо, Вер Федоровна, вот спасибо! – растроганно воскликнула Лидия Алексеевна. – И как же вы всегда догадываетесь, чего мне не хватает? Я вот только что сидела и ругала себя, что не заметила, как кончилась помада. Вернее, заметила, но как-то денег все жалко было… Теперь вот Новый год – а я как старуха. Даже не знаю, как вас и благодарить!.. Когда вернетесь, будем пить чай с тортом! А вообще вы, конечно, молодец! Спасибо вам! И с наступающим!..

Вера Федоровна повторила свои поздравления и пошла на кухню ставить чайник, намереваясь перекусить перед концертом.

Оставшись одна, Лидия Алексеевна открыла тюбик. «Надо же, действительно рижская! Клубникой пахнет!.. И цвет розовый, как я люблю!»

Она подошла к шифоньеру, вынула старую коробку из-под ботинок фабрики «Скороход», открыла ее, убрала несколько скомканных газет и достала со дна конверт со своими сбережениями. Вытащила пятьдесят рублей, повертела в руках, потом положила купюру назад, взяла взамен сотню и решительно пошла на кухню.

– Знаете, что, Вера Федоровна, – начала она, – вы всегда меня поздравляете, а я все как-то не наловчилась покупать что-нибудь полезное. Я тут подумала, должна же я хоть раз в жизни что-нибудь вам подарить! Давайте я подарю вам деньги? Сто рублей. А вы себе что-нибудь купите – и это будет мой вам подарок… – Лидия Алексеевна положила купюру на нейтральный кухонный подоконник.

– Нет-нет, ну что вы! Спасибо, конечно, но я не возьму у вас деньги! С какой стати? И потом, как это вы меня не поздравляете? Вы же меня всегда угощаете пирожными…

– Я от чистого сердца… от души! – перебила Лидия Алексеевна.

– Нет-нет, спасибо, но не ставьте меня в неловкое положение, помада вовсе не такая дорогая… – Вера Федоровна юркнула в ванную, чтобы забрать оттуда постиранные накануне вечером колготки. Очень хорошие колготки, тонкие, но теплые, с шерстью, ей невестка подарила. Замечательные колготки… Только опять мокрые…

Вера Федоровна огорченно вздохнула. Но тут в голове у нее вдруг щелкнули маленькие робкие кастаньеты. Она вернулась на кухню.

– Лидия Алексеевна, я вот что подумала: если вы действительно хотите что-нибудь мне подарить, то давайте с вами купим такую специальную веревку! Я видела в нашем хозяйственном – на одну стенку крепится такой вроде блок, а на другую крючки. Мы можем прибить это в кухне на эти две стены, вот сюда блок, а сюда крючки. Вечером мы веревки из блока вытаскиваем, протягиваем через кухню и закрепляем на противоположной стене. А на кухне все будет сохнуть моментально! Ну, по крайней мере, если вечером повесить, то к утру точно высохнет! Давайте, а?

– Ну давайте, – ответила Лидия Алексеевна несколько озадаченно. – А сколько это стоит?

– Девяносто семь рублей. Я точно запомнила цену…

– Ну раз так, то давайте… – Согласилась Лидия Алексеевна с неким ей самой пока непонятным сомнением.

Вера Федоровна была настолько воодушевлена этой неожиданной перспективой, что сомнений соседки не заметила, а быстро оделась и побежала в расположенный неподалеку хозяйственный магазин, страшно опасаясь, что у них будет короткий день по случаю праздника. Ей повезло – день в магазине был длинный, ей продали веревку и даже пожелали счастливого Нового года.

Вернувшись, она радостно распаковывала коробку, показывала Лидии Алексеевне цвет и говорила, что он хорошо сочетается с их коричневатыми обоями, и что следующим летом, наверное, приедет Витька и вообще обои переклеит.

Лидия Алексеевна стояла у окна и волновалась. Да, у них сырая ванная, и все в ней сохнет долго. Но на кухне у приличных людей никогда никакие веревки не протягивались! И простыни не сушились!

«Она, наверное, считает, что я этого не знаю! Она и так всегда нос задирала! Считала нас людьми другого сорта! И в те времена, когда всем всего не хватало, она ни разу не попросила меня принести что-нибудь с работы! Ни разу! Ни на Новый год, ни на Витькин день рожденья! А сейчас я хотела сделать ей подарок, а она с этой веревкой!..»

Вера Федоровна продолжала о чем-то восторженно говорить.

Лидия Алексеевна собралась с духом и произнесла:

– Я думаю, Вера Федоровна, мы с вами что-то не то делаем! Помнится мне, в нормальное время люди, которые ходят в филармонию, не натягивали в кухне веревки. А то ведь как-то не по-людски получается: панталоны, трусы – и на кухне! На коммунальной, к тому же…