Читать книгу "Дорога камней - Антон Карелин"

В комнате наступила опасная, ничем не прерываемая тишина. Даниэля от взгляда троих пар немигающих глаз внезапно пробрала жестокая холодная дрожь. Он опустил руку на рукоять кинжала. Видел, как едва заметно, но резко побледнел толстяк, как чуть заметно двинулся Линус, краем глаза ухватил крошечное движение Алессандро.

— Если вы думаете, — очень тихо, каждым словом желая припечатать таможенника к креслу, сквозь зубы, почти шипя, предупредил Даниэль, — что приехавший из Империи, будь он невинен или нет, будь он прожжённым шпионом или неопытным юнцом, не способен был оказать сопротивление... вы ошибаетесь.

Свет ламп дрогнул. Приглушённый шум за дверью внезапно растворился в обволакивающей тишине. В комнате стало душно и тяжко дышать. По шее хозяина медленно стекала крошечная блестящая капелька. Глаза его не мигали — выпуклые, красноватые, говорящие о частых бессонных ночах. В них не отражалось практически ничего.

Напряжение нарастало подобно вздоху, замирающему в лёгких, вязнущему в горле: тело сковывал обруч за обручем, мускулы не двигались, сжатые, как пружины, готовые к мгновенному броску.

Алессандро двинулся.

Даниэль вскочил, опрокидывая кресло, на котором сидел, отпрыгнул в сторону; Линус дёрнулся, падая на пол, закрывая голову руками, начиная и откатываться в сторону, намереваясь, кажется, отползти за диван; де Рео длинным, быстрым прыжком оказался рядом с аристократом, дёрнул в кратком замахе рукой; нож его, длинный, обоюдоострый, метящий остриём Ферэлли в бок, тускло блеснул.

Время вспыхнуло и тут же растворилось резью в широко раскрывшихся глазах. Даниэль отшатнулся, поймал нож гардой клинка, отводя в сторону и вниз, сталь визгливо скрипнула. Де Рео ударил его кулаком в висок, костяшки пальцев серебристо блеснули на чёрной коже кастета; Даниэль уклонился, расчётливо и быстро, не успев ни испугаться, ни даже вздохнуть.

Светловолосый был мастерски расчётлив, холоден и дьявольски быстр. Но Даниэль, уклоняясь и от следующей атаки, другую парируя клинком, внезапно понял... что бьётся в несколько раз лучше него.

Это было подобно озарению — ещё не веря в истину, Ферэлли рванулся вперёд, обходя его, перескакивая через поваленную скамью, на развороте смахивая со стола какую-то посуду, парируя ещё один направленный в бок удар, становясь в положение более выигрышное, обретая свободу манёвра, — и тут же, не раздумывая, атаковал сам.

Серебристое лезвие со свистом рассекло воздух, де Рео успел парировать, в бешеном темпе обеими руками нанёс две атаки, слившиеся в одну, — но обе встретили пустоту. Мало кто умел скользить кругом так, как Даниэль; в этом захолустье, далёком от Беломраморного Дворца, а потому не важно, как именуемом, не было, просто не могло быть таких учителей, — и таких, с забытого детства воспитываемых учеников.

Даниэль шагнул.

Де Рео начал разворачиваться, пытаясь отпрыгнуть в сторону, споткнулся, едва не упал; Даниэль двумя шагами проплыл вкруг него, пригибаясь, как танцор, и, выбросив руку вперёд, кольнул в спину чуть ниже шеи.

Все это, от самого начала, в котором увяз сдавленный крик, заняло не более двух с половиной секунд; в тот же момент Хуан Пьетро Перон рявкнул изо всех сил:

— Стой! — и хватанул но столу рукой.

Сила его голоса, похоже, оказалась сокрушительной: графин на столе упал и разбился, забулькал вылившейся водой. Лампа у потолка закачалась, на столе задуло пару свечей. От удара руки свалилась часть письменного прибора, чугунная пепельница, гулко ударившаяся о пол и покатившаяся под диван, и раздался ощутимый треск ломающегося дерева.

Де Рео отскочил, развернулся, мертвенно-бледный, левой рукой тянущийся назад, прикрыть крошечный кровоточащий порез, — мгновением раньше ощутивший ледяное прикосновение смерти и ещё не уверенный, что сейчас не рухнет с воткнутым в спину ножом.

Даниэль стоял тяжело дыша, хотя ничуть не устал, и напряжение полностью покинуло его. Он был ошеломлён, он испугался. Той лёгкости, с которой победил. Той быстроте, с которой двигался и принимал решения в бою. Того превосходства, которое имел над человеком, знавшим о драке не понаслышке, — он, не умеющий даже ненавидеть всерьёз, не то что убивать. Той свободе, что за мгновение до крика, в момент последнего удара заполнила его ликованием, клокочущим и едва небесконтрольным...

— Хватит! — прошипел Перон, выкаченные глаза которого яростно сверкали, перемещаясь то на Алессандро, то на Даниэля. — Все!

Даниэль подумал, что он мог бы остановить драку гораздо раньше. Сразу же. Но не сделал этого. Значит, вариант «убить, обвинить, обобрать» был угадан правильно.

Из-за двери послышался топот и грохот кого-то упавшего. Сдавленные проклятия. Двумя секундами позже в комнату ворвались трое стражников, полуодоспешенных и полностью ошеломлённых; передний держал в руках алебарду, которая высотой не проходила в дверь, а потому застряла и придавала несущему совершенно кретинский вид.

Сверху послышался шум, невнятный крик, затем круглая дверца-люк распахнулась, и на винтовой лестнице возник схарр с перекошенным лицом, в руках которого был явно великоватый ему, неизвестно откуда взявшийся тесачок. Проскочив несколько ступенек, он замер, прячась за перильцами и за одной из них. Вслед за ним наверху появилась стройная невысокая женщина в мужской одежде, с длинными чёрными волосами, острыми чертами лица. С пустыми ножнами в перевязи на поясе. С остывающей сердитостью на лице. Линна выглянула из-за её спины; глаза её испуганно блестели, руки были прижаты к груди.

Хшо замер, припав к ступенькам, защищаясь ими, глядя сквозь проем. Увидев, что Даниэль цел, он оскалился. Стражники побледнели.

— Что?.. Что?.. Что здесь происходит, господин? — наконец-то спросил старший, высовываясь из-за спины судорожно подёргивающегося алебардьера.

Старший таможенный кашлянул. Он по-прежнему смотрел на де Рео и Даниэля, не обращая на остальных никакого внимания. Под его взглядом светловолосый съёжился, сквозь его бледность проступили алые пятна, неровные и несимметричные. Опустил голову. На Ферэлли он не смотрел.

Линус Витт тем временем неторопливо выполз из-за дивана, с чугунной пепельницей в руках, отряхнулся перед изумлёнными стражниками, поднял голову с растрёпанной шевелюрой, удивился, как будто замерших стражей заметил только что, и пожевал губами.

— Учения, — как ни в чем не бывало ответил он. И, кашлянув, добавил: — Подите отседова.

Стражники ушли, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Ты бы перевязался пошёл, — как бы невзначай бросил светловолосому секретарь, — у тебя рубашка в крови.

Даниэль слегка побледнел, увидев, что кровь медленно растекается по белой рубашке и видна уже спереди.

Алессандро резко вышел, скрипнув дверью.

Даниэль взглянул на Линну, кивнул ей. Посмотрел на Хшо, неожиданно усмехнулся. На сердце стало теплее. Затем он обратил лицо к старшему таможенному. Тот сидел неподвижно, все так же сложив руки на животе. В глазах его отражался угасающий гнев, лицо было чуть алее обычного. Не опуская взгляда, Даниэль шагнул вперёд, протянул руку, взял свои документы, упрятал их в поясную сумку, отступил назад, отёр лезвие платком, бросил его на пол. Медленно вложил в ножны кинжал. Он не скрипнул.