Читать книгу "Ключ власти - Александр Белаш"

— Не слышу вас… не слы… — еле-еле пробился голос «Белого Облака», а потом пропал.

— Ларита, что случилось? — встревожился Карамо.

Она очнулась, поняла, что никакого ветра нет. Но по шлему бил, нёсся и гудел эфирный вихрь, как будто пространство эфира сдвинулось и пошло каруселью, а она стояла на пути громадного, необоримого ветра.

— Очень сильные помехи… — выдохнула она. — Все голоса глушит. Даже грозу забивает…

— Снимите шлем. Не дочитали — и хватит. Важное было в начале, до середины текста.

Но Лара успела возмутиться. Откуда эта дьявольщина?! Юнкер, что ли, эфир мутит из вредности?..

Нет, ему такое не по силам. Тем более, вихрь явно крутится, и его середина не в Панаке. Но где?

Собравшись, она почти в ярости повела головой, не открывая глаз. В темноте второго зрения волны помех выглядели чёрными валами. Один за другим, без остановок, они накатывали с северо-запада — по ходу ветра, дувшего над Селищем — и уходили прочь.

Как спицы колеса. Или лучи маяка.

Едва не сбив со стола пробирки и спиртовку, она разместила там карту, придавила её локтями и путевым компасом, наложила линейку и провела карандашом жирную линию через Гушский пролив на Кивиту и дальше, до гор Святой Земли.

— Вот здесь, на этой черте.

— Что?

— Не знаю. То, что даёт помехи. Оно далеко, но там — сплошная тьма.

Осторожно поставив пробирку в штатив, Карамо развернул карту югом к себе.

— Хм… В этом направлении нет ничего, что могло бы… В Церковном Крае там плантации, монастыри, деревни кивитов. И непроходимые леса. Вы уверены, что не ошиблись с азимутом?

— Точней меня только Бези наводится.

— Может, это от усталости?

— Давайте кого-нибудь спросим! хоть Огоньк… кадета Хавера. Он сейчас без обруча, но если…

— Запишем время и дату, — предложил Карамо, взяв часы. — Позже, на материке, узнаем, что замечали в этот час другие. Оно… продолжается?

— Да. Но… вроде бы слабеет. Волны всё мягче.

— Знаете что — оставим депеши на завтра. Сегодня вы много волновались — перелёт, масса новых впечатлений…

— Я совсем здорова! — Лара обиделась, что Карамо принимает её за хилую барышню, которая чуть что — и сляжет: «О, дайте нюхательной соли! ой, я вся дрожу! ах, моё сердце!»

— …велю заварить свежего чая. У гушитов целебный чай, он чудесно восстанавливает силы.

— Да я ещё десять депеш передам, если нужно!

— Хватит, хватит, дайте сюда шлем.

— Это от бани, — пояснила Хайта, сидя на корточках рядом с патой. — Мы горячо мылись.

— Чепуху не говори, а?.. — одёрнула её Лара. — Вот, помехи почти стихли. Дочитаю, ладно? Вы что, не верите мне?

— Завтра, ан Ларита. — Карамо остался непреклонен. — А относительно доверия… применим эталон.

— М-м-м… может, лучше без настоек?..

— Эталон — это образцовая мера, нечто, всегда дающее точный результат. Хайта, открой вот тот баул и достань футляр тёмно-красной кожи с бронзовой застёжкой.

В первый миг Хайта не поверила, что господарь Карамо позволяет ей взять в руки драгоценность. Но жест господаря не оставлял сомнений, и она, трепеща, извлекла кожаный футляр, невольно поглаживая его пальцами.

— Гере… гере кавалер… а я… могу взглянуть?

— Посмотри, но не трогай.

Пепельно-золотистая гладь притягивала Хайту как магнит. Неудержимо хотелось лизнуть, проверить, сравнить вкус металла с тем, что отложился в памяти. Она с огромным трудом удержалась от касания.

— Итак, вы хотели услышать ключ, — напомнил Ларе Карамо. — Говорить вам не придётся, даже не пытайтесь. Просто слушайте.

С боязливым недоверием Лара взяла предмет обеими руками — у, какой он тяжёлый, холодный! — медленно поднесла ко лбу и плашмя приложила к коже.

В голове, внутри, раздался щелчок, будто какие-то косточки сдвинулись. Вслед за этим из предмета раздался голос.

Пугающе и поразительно было слышать слова из вещи. Наверно, так чувствует себя человек, впервые оказавшийся перед рупором граммофона или фонографа. Лара ясно понимала, что голос идёт ниоткуда, не со стороны, а прямо изнутри таинственного предмета, словно он был там запечатан, заклят колдуном, а теперь обрёл свободу.

Голос оказался молодым и женским, даже красивым, но звучал как-то ровно, бесчувственно, размеренно и гладко, будто у псаломщицы. Язык был совершенно незнаком Ларе, но смысл речи сам собой раскрывался в сознании:

— ОШИБКА. УСТРОЙСТВО СОБРАНО НЕ ПОЛНОСТЬЮ. СОЕДИНИТЕ ВСЕ СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ УСТРОЙСТВА И ПОВТОРИТЕ ПОПЫТКУ. БЛИЖАЙШАЯ К ВАМ СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ НАХОДИТСЯ В ПРЕДЕЛАХ ПРЯМОЙ ВИДИМОСТИ.

— Где? — вырвалось у Лары.

В темноте возник тонкий голубой луч, обозначил направление и угас.

— Что? — вскочив, Карамо невежливо схватил её за плечи. — Что вы слышали? Повторите мне!

— Ошибка, — забормотала Лара, отняв ото лба умолкший предмет. — Устройство собрано не полностью. Соедините все составные…

— Да, да, это знакомо. Но почему вы так спросили?

— …находится в пределах прямой видимости. Ну, я машинально…

— В пределах! о, дьяволы небесные! — забыв о лечении, о пате, о своих неприлично голых ногах, кавалер, прихрамывая, заметался вокруг ошеломлённо сидящей Лары. — И вспыхнул луч, так?!

— Да.

— Куда он указал?!

— Вон в ту сторону.

Кинувшись к карте, Карамо провёл пальцем по карандашной линии.

— Нет. Отклонение почти три румба… но в прямой видимости! то есть миль десять, не дальше… Господи, рукой подать… где же?

Придя в себя, смятённая Лара спросила:

— А… раньше ключ говорил что-то другое?

— Вот именно, другое. «Ближайшая к вам составная часть недосягаема». Десять миль… Что у нас в той стороне? — Он вытряхнул планшет с другими картами и принялся в них лихорадочно рыться.

— Посольство Фаранге, — сдавленно вымолвила Лара.

Замерев, кавалер выдохнул:

— Быть не может. Сыны крокодила и цапли… Ан Ларита, я настоятельно прошу вас молчать о том, что здесь происходило. Хайта, это и тебя касается!

— Ни слова, господарь, — мгновенно сменив позу, златовласка оказалась на коленях и склонилась, коснулась пола лбом и ладонями.

Ещё чего — делиться с кем-нибудь такими ценными вестями! Она всё запомнила, чтобы сохранить в себе.

— Было что-нибудь интересное? — полюбопытствовала Эри. Она, сидя у лампы в отведённой им комнате гостевого дома для господ, писала на листе почтовой бумаги.