Читать книгу "Ключ власти - Александр Белаш"

Он был вежлив, смотрел сквозь эфир на Лариту спокойно и пристально, изучая её облик. Это внимание было ей неприятно — зачем макоман так глядит?.. словно зовёт глазами.

Лара постаралась мысленно закрыться от него толстым стеклом, чтобы подумать без помех. Какую песню? про гуляк-студентов? про молодого монаха?..

— Может, вот эту. — Она тихо запела:

Спи, дитя моё, усни,

Сладкий сон к себе мани.

В няньки я тебе взяла

Ветер, солнце и орла,

Улетел орёл домой,

Солнце скрылось под водой,

Ветер, после трёх ночей,

Мчится к матери своей,

Ветра спрашивает мать:

— Где изволил пропадать?..[1]

При звуках её голоса, волнами тока улетавшими в эфир по узкому лучу, бледный вскинул лицо, его глаза расширились, губы дрогнули.

— Как?.. повтори! — торопливо попросил он.

— А что? просто колыбельная. Так поют в Гагене. Не слышал? Тогда другую…

— Нет! Эту. Я запомнил… А дальше?

— Хватит первых двух куплетов, — обозлилась Лара. Вот ещё выдумал, пой ему через эфир!

«От тебя один вред, куряка — так ему песен подай! Обойдёшься. Грызи кровельные гвозди, вот тебе и музыка».

— Пожалуйста, — с неожиданной мольбой в голосе настаивал бледный. — Мне показалось, что я… слышал тебя раньше. Эту песню…

— Не ври, мы не встречались!

— Я могу ошибаться, но… Голос очень похож. Такой знакомый… Гаген, Турский берег… Не обрывай связь! Ласточка…

— А ты — вещун без позывного? — съязвила она, втихомолку радуясь тому, что он мучится.

«Так тебе и надо! влез как хам и всё мне с Огоньком испортил! Нарочно больше ни строчки не спою. Нашёлся ребёночек! что, убаюкать некому? Не для тебя мамина любимая…»

— Зови меня Юнкер.

— Мне всё равно.

— Всё-таки… я прошу — ещё раз…

— Я для тебя петь не буду!

— Прости, если обидел тебя — я не хотел сделать ничего плохого…

«Ишь, барич, господский сынок — как сразу вежлив стал!»

— Не хотел, но сделал. Дурман тебе помог, скажи ему спасибо.

— Не пойте, — медленно и твёрдо произнёс Карамо. Глаза Лары метнулись к нему — мрачный, темнее тучи, кавалер смотрел прямо и угрожающе. Испуг, как ток, холодком прошёл вдоль её спины.

— Всё, конец связи. — Она рывком сняла обруч.

Испытующий взгляд Карамо не отрывался от неё:

— Он говорил что-то дурное?

— Нет… Только просил.

— Если бы он просил поменьше, его жизнь могла быть иной. Он вам противен? Тогда я возьму второго медиума.

— Я пойду с вами, завтра. — Ларе хотелось увидеть, как кавалер говорит с бледным.

«Похоже, Юнкер, тебя ждёт крутой разговор. Прощения будешь просить?.. Мне кажется, ты его не получишь».

— Как скажете… Вы не утомились? сможете продолжать работу?

— Всегда! — храбро заявила Лара, хотя сердце сдавила тоска. Как красиво говорили граф Бертон и отец Конь: «Медиум — глас Божий, ангелам сродни!»… А на деле? Хоть горюешь, хоть плачешь — садись, бери текст, вещай. Спишь — растолкают и поднимут, едва дадут одеться и умыться, живо под шлем!

«Какой тут „свободный глас“? Даже когда захочешь собеседника найти, сама, на свой выбор — шарь лучом, остерегайся слухачей, иначе в карцер угодишь… Впору напиться гигаином, лишь бы вещать без опаски…»

— Я написал сообщение, его надо передать на материк. Точка, куда следует направить луч, нанесена на карту. — Карамо указал свободной рукой — карта лежала свёрнутой в изголовье кровати. — Компас нужен?

— Обойдусь, не маленькая. Где шлем?

«Хотя… далековато, почти три тысячи миль, — засомневалась она, приладив к подбородку ремень шлема и расстелив карту по столу. — Его сиятельство с профессором на меня лишнего наговорили… Две с половиной тысячи — куда ни шло, но три — это при чистой погоде на пути луча, да если повезёт».

Усилием воли Лара отсеяла шум далёких гроз — молнии били где-то над горами, на востоке от Панака, — и бормотание маломощных вещунов-гушитов в окрестностях. Затем подавила желание взглянуть вторым зрением в сторону фаранского посольства. Всегда есть соблазн подслушать, когда другой не подозревает, что на него нацелен луч, словно шип колдуна.

Взяла азимут, глубоко вдохнула и…

…луч устремился на юг, отыскивая вещуна в заданной точке.

— Пароль — Атласный Платок. Пароль — Атласный Платок…

Издали слабо-слабо донёсся прерывающийся голос:

— Отзыв — Белое Облако, Белое Облако… Говорите…

Пришлось сильно напрячься, чтобы удержать медиума на луче и сохранять непрерывную связь. Лара принялась чётко проговаривать текст депеши:

— Есть более чем обоснованные подозрения, что в долинах гейзеров к востоку от Дымных гор существует возникший в первую войну кратер, о котором власти Гуша умолчали.

Лица на той стороне она не видела. Слишком большое расстояние и… этот медиум был не чета Юнкеру. Бледный, хоть макоман и гад, но отсюда доставал до Гестеля сквозь бурю; Лара даже различала его внешность. «Белому Облаку» досталась лёгкая работа — дав отзыв, только ловить сигнал из-за Малого моря и записывать.

— Кроме того, вызывают много вопросов действия посланника Блинта. Он не поставил Министерство иностранных дел в известность о том, что вместо торгового двора Фаранге в Гуше строится полномочное посольство под штандартом царя-бога…

«Ох, похоже, гере Глинт тут не засидится!.. Карамо умеет свинью подложить. Целую пату с хвостом».

Покрываясь испариной, словно Бези после стакана противоядия, Лара читала и читала, стараясь не терять прицел луча. Лепет ангелов? Да легче на рынке возы разгружать!.. Пару раз она сбивалась, луч прерывался, и приходилось заново повторять абзац.

Тем временем Карамо взбалтывал пробирку, куда он опустил часть смолы со шпателя. В спирту вязкое вещество мало-помалу растворялось, давая густой медовый цвет.

— Попробуем создать экстракт живицы, — увлечённо говорил учёный дворянин себе под нос. — Надеюсь, так её можно хранить дольше.

Читка шла к концу, осталось строки три, как вдруг Ларите показалось, что вечерний ветер ворвался в комнату, подхватил её — вот-вот сметёт со стула, вынесет в окно и помчит по воздуху, как лист бумаги. Уронив депешу, она зажмурилась и вцепилась руками в края сиденья.