Читать книгу "Святая, смешная, грешная - Виктор Ермаков"

– О! Надо не забыть добавить: «Деликатность не чужда нашему боссу». Умеет тонко намекнуть! – Лиза улыбнулась и вышла из кабинета.

Оставшись одна, я некоторое время сидела молча. Покачиваясь в кресле, упершись взглядом в одну точку, я мысленно дискутирую сама с собой. «Кать, столько лет уже руководишь своим бизнесом, а всё не научилась быть жестче. Сначала наехала на девчонку, а потом поболтала с ней, как с лучшей подругой. Может, стоит уж определиться – у тебя тут детский сад или офис? Накричишь иногда, сорвёшься, а потом чаи с ними распиваешь. А может, такая политика и нужна? Это же люди, а не роботы. Тем более, весь коллектив женский – у всех мужья, дети, свои заботы и проблемы… Ну всё… Опять понесло тебя в лирику. Смотри слезу не пусти! Глядишь, ещё минута и премию всем увеличишь в два раза! Лирика лирикой но, как говорится, ничего личного – это бизнес, – мысленно произнесла я и даже слегка прихлопнула ладонью по столу. – Ну, вот видишь, как только дело касается денег, ты сразу про всю лирику и забываешь, – не отставала я от себя. – М-да, нелегко совмещать в себе одновременно твёрдость и доброту. Твёрдость легко переходит в жёсткость, дальше… Дальше – ноль инициативы в коллективе, все ходят на работу как на каторгу. Ничего хорошего ждать от таких работников не приходится. Но и доброта также чревата последствиями – чуть прогнёшься, и всё – сядут на голову! Твою доброту принимают за мягкотелость и неспособность принимать решения… Кать, ты чего? Годовой отчёт сама себе устроила что ли? У тебя текучка в коллективе почти нулевая, притом что высокими зарплатами ты их не балуешь. Атмосфера в офисе нормальная, без склок и недовольных физиономий – значит, умеешь найти компромисс между твёрдостью и добротой. Чего тебе ещё надо-то? – задала я себе вопрос. – Чего копаешься-то в себе? Ну, ладно, не помешает иногда и покопаться, разложить ещё раз всё по полочкам, – резюмировала я. – А теперь хватит выносить мозг себе и другим, и давай-ка, подруга, за работу!»

За каждодневной работой бежал день за днём, неделя за неделей, приближая весну. Я ждала её как никогда в жизни, почему-то надеясь, что она принесёт новизну в наши с Костей отношения. Хотя я была бы счастлива, чтобы она принесла не новизну, а просто вернула бы нам то, что у нас было: нашу весёлую и беззаботную жизнь, много любви и страсти, неожиданных открытий чего-то нового друг в друге, головокружительных впечатлений от новых ощущений в сексе… Чего только стоят воспоминания о ночи, проведённой на даче! Мы даже дали ей название – «Ночь фотосессии». С той незабываемой ночи прошло уже полгода, но я помнила её, как будто она была вчера. Да разве такое возможно забыть?

А что у нас сейчас? Мы по-прежнему любим друг друга, нечасто, но встречаемся. Иногда он остается у меня на всю ночь, казалось, забыв обо всём на свете. Но наступает утро. Выпив кофе, надевая свежевыглаженную сорочку и завязывая галстук, Костя становится молчаливым, даже каким-то замкнутым. Не чувствуется прежней энергии и желания свернуть горы, создать что-то новое… Как будто ему подрезали крылья, лишив возможности летать. Судебная машина безжалостно и последовательно давила в нём веру в справедливость и убивала надежду. Костя проиграл все областные суды, где Ансаков по-прежнему был влиятельным человеком. Оставалась одна надежда – на Верховный суд.

Как-то однажды в начале марта Костя позвонил.

– Привет, Катёнок! Как настроение?

Я на мгновение потеряла дар речи. Даже и не помню уже, когда в последний раз я слышала, чтобы Костя был в таком настроении. Последние месяцы в телефонных разговорах он был как-то более сдержан что ли… Не чувствовалось этих внутренних ноток, от которых сердце замирало, а настроение зашкаливало. А сегодня всего четыре слова, но в них столько нежности и тепла. Всего пара фраз, и я поняла – произошло что-то важное.

– Привет, милый! Спасибо, у меня всё хорошо. Как у тебя дела? Что нового?

– Давай поужинаем сегодня где-нибудь в ресторанчике, а потом можем ко мне поехать. Или к тебе. Выбирай, в какой ресторан хочешь поехать?

Чёрт возьми, я так соскучилась по таким словам, по нежным ноткам в голосе, что мне хотелось крикнуть: «Да в любой, милый! Хоть в Макдональдс!»

– Костя, не томи! У тебя хорошие новости? Ну, говори же.

– Катюша, не торопи, всему своё время. Так куда мы едем? За ужином и поговорим.

– Знаешь на Пушкинской «Макдональдс»?

– И что? Знаю, конечно, – ответил непонимающе Костя. – Ты что, прикалываешься что ли?

– Не перебивай! Ты же сам предложил выбор. Просто хотела давно туда попасть, но, говорят, там запись на несколько дней вперёд. Ну так вот, – продолжала я, – через дорогу от «Макдональдса» есть ресторан…

– «Пушкин» что ли? Нехилые у тебя запросы, губа не дура! – рассмеялся в трубку Костя. – Сейчас попробую дозвониться, есть ли там свободный столик.

– Говорят же – «с милым рай и в шалаше». Так и у нас – не получится попасть в респектабельный «Пушкин», я могу и в «Макдональдсе» съесть чего-нибудь. Любимый, с тобой готова хоть сосиску с кетчупом у палатки съесть!

Моё сердце пело, душа ликовала! Я чувствовала – ко мне возвращается прежний Костя.

– Батюшки мои, какие тут все важные, – прошептала я, наклонившись к Косте через столик в ресторане «Пушкин»

– Ну, ты же видела! Что ни машина, то дипломатический или депутатский номер. А к каждой машине ещё по машине сопровождения. Да по несколько человек охраны…

– А на них что, покушаются постоянно что ли? Зачем им столько охраны? Я пару лет назад каталась на горных лыжах в Испании – горнолыжный курорт Бакейра. Ужинала там в ресторанчике. Приличный такой, уютненький ресторанчик, но ничего особенного. Входят в зал несколько человек, все встают и начинают хлопать в ладони. Потом опять сели как ни в чём не бывало, продолжили ужин. Оказывается, это королевская семья Испании! Сели, заказали, поужинали, рассчитались кредиткой – я за соседним столиком сидела, сама видела – и уехали. И всё. Ничего не перекрывали, никакой суеты. Пара охранников и никакого кортежа.

– Кать, сравнила тоже мне – какая-то королевская семья и наши депутаты! Не чувствуешь разницы что ли?

– Блин, что-то растерялась даже… – произнесла я, оглядываясь по сторонам: швейцары в одежде и цилиндрах пушкинских времён на голове, официанты в бордовых жилетах, в белоснежных длинных фартуках и с салфетками через руку…

Изящество интерьера перехлёстывает через край, переходя в пафос и помпезность. Хотя надо отдать должное – всё со вкусом и продумано до мелочей. Лифт с чугунной решёткой, поднимающий тебя на открытую террасу, расположенную на крыше, безусловно, не дешевый «новодел» под старину, а грамотно восстановленный оригинал. Старинные глобусы, телескопы, свечи в потускневших от времени серебряных канделябрах и подсвечниках. Пристенные шкафы забиты книгами с видевшими время переплетах с золотым тиснением. В общем, богатая обстановка дворянской усадьбы. Говорят, в восемнадцатом веке какой-то немец обосновал в этом помещении аптеку. Слышала, что лепнина и часть интерьера восстановлена по оставшимся чертежам, а кое-что даже сохранилось с тех времён!