Читать книгу "Принцип неопределенности - Николай Дежнев"

— Тут, думаю, друзья мои, самое время предостеречь вас и тем самым уберечь от возможных разочарований, а то и депрессии. Дело в том, что человеческая жизнь вещь весьма инерционная, не следует ожидать слишком быстрых изменений в судьбе. Процесс этот, как вы сами понимаете, сугубо индивидуальный, но практика показывает, что первые положительные результаты появляются в среднем через три — шесть месяцев по достижении минимального уровня радужной благости. Запаситесь терпением и все время думайте о том, чего бы вы хотели получить от сил Вселенной. При этом не забывайте желать всем встречающимся вам на жизненном пути людям самого лучшего и доброго. Бегите, друзья мои, сомнений и любых попыток анализа! Нет ничего более разрушительного для общения с подсознанием, чем черные мысли и неуверенность в результате… — Сосредоточенное лицо гуру неожиданно просветлело. — Впрочем, попадаются в моей практике и поразительные по скорости установления контакта случаи!

Зал встретил это заявление всеобщим оживлением. Люди поворачивались друг к другу и радостно улыбались, словно хотели поделиться с соседом надеждой на то, что нечто подобное случится и с ними.

— Приступивший недавно к радужным тренировкам Артем Дрожкин, — продолжал Серпухин, — ехал на днях из Кинешмы встречать с курорта тещу, как вдруг подсознание дает ему сигнал: «Сбавь скорость». Послушавшись, Дрожкин жмет на педаль тормоза и буквально тут же видит за поворотом спрятавшихся в кустах гаишников! И это всего лишь после нескольких дней занятий!..

С трудом досказав этот бред, Мокей готов был утереть со лба пот, но сдержался. Основной поставщик радужных баек ушел в запой, и Серпухину, пока суд да дело, приходилось довольствоваться историями весьма сомнительного качества.

Дальше по плану выступления предстояло вернуться к важной теме борьбы с недугами и болезнями, которая, как показывали опросы, привлекала к участию в движении большинство его последователей.

Серпухин тяжело вздохнул и, собравшись с силами, как олимпиец на пьедестале, выбросил вверх руку:

— Спасибо, друзья мои, спасибо! Как вы прекрасно знаете, основой радужного счастья при всех обстоятельствах является здоровье, ваше, дорогие мои, здоровье. Нет для меня ничего важнее в жизни…

Мокей продолжал говорить, ощупывая в то же время глазами зал. Ему хотелось заранее найти тех, кому впоследствии предстоит дать слово. Делом это было непростым, поскольку «подсадных уток», чтобы те не примелькались, все время меняли. Конечно, в нужный момент режиссер ему подскажет — под вьющимися до плеч волосами был спрятан крошечный наушник, — но Серпухину хотелось заранее подготовиться к заключительным аккордам выступления. С темой здоровья шутить было нельзя, здесь все должно пройти на ура и без дураков. Каждый покидавший зал сподвижник обязан был унести с собой ощущение личной заботы о нем Великого Мокея. Именно тепла и душевности не хватало людям в безразличной и такой жестокой жизни, именно за ними они и обращались в центры Радужного счастья. «Наши клиенты — это ходячее воплощение всех известных в психиатрии комплексов, — не уставал повторять своим подчиненным Шепетуха, — поэтому вашей задачей является кормить их до отвала надеждами и далеко от себя не отпускать». Этих слов профессора Серпухин никогда не забывал.

Речь Мокея лилась рекой.

— Представляйте себя молодыми, здоровыми и счастливыми, — вещал он, прикидывая в уме, что минут через пятнадцать бодяга наконец закончится и можно будет выпить и выкурить сигарету. — Очень скоро вы станете замечать, как улучшилось ваше состояние, и это лишь начало. При соблюдении благомыслия и в условиях отсутствия сомнений болезни и прочие напасти начнут сами собой вас покидать, потому что они являются проявлением на физическом плане ваших черных чувств и темных желаний. Будьте радостны и светлы, как дети, и подсознание автоматически разрешит за вас все ваши проблемы. Дав здоровье, оно откроет перед вами новые горизонты, вам уже не придется волноваться о таких мелочах, как благополучие в жизни и благосостояние…

«Если что и суждено подсознанию открыть, — ухмыльнулся про себя Серпухин, — то лишь бутылку марочного коньяка, да и ту, пожалуй, откупорить ее он ему не доверит». Мокей обвел разомлевшую аудиторию опытным взглядом. Пока убаюканные его сказками люди окончательно не впали в нирвану, самое время было переходить от теории к красочным примерам из жизни. Приятно, по-доброму улыбаясь, он шагнул к краю высокой сцены. В отгороженном цепочкой охранников зале вспыхнул свет.

— Может быть, кто-то из присутствующих хотел бы поделиться с нами собственным опытом?

Сразу же поднялось несколько рук. Следуя подсказке режиссера, Серпухин указал на женщину в девятом ряду, и сейчас же, будто вынырнув из-под земли, к ней устремилась ассистентка с микрофоном.

— Меня зовут Марья Авдотьевна, — представилась женщина и, явно конфузясь, продолжала: — Вы уж меня извините, но я много лет страдала хроническими запорами…

— Ну что вы, Марья Авдотьевна, — поддержал ее Серпухин, радуясь, что удалось наконец найти приличную, вызывающую доверие актрису, — это так жизненно…

— Став членом Движения радужного счастья, — продолжала женщина, — я обратилась в наш консультационный центр в Пензе, где мне сказали, что причиной всему обилие в моей голове мыслей. Оказывается, ученые открыли, что процессы эти тесно связаны. Однако стоило мне начать заниматься по методике повышения благости, как буквально через две недели я избавилась от мучившего меня недуга…

Женщина села, зал зааплодировал. «Идиоты, — думал Серпухин, удерживая на лице мягкую улыбку, — какой дурак придумал этот текст, руки бы ему оторвать! Послушать тетку, получается, что радужные примочки отучают людей думать, хотя в принципе так оно и есть. Но зачем же об этом орать на каждом перекрестке?»

Вслух сказал:

— Спасибо вам, Марья Авдотьевна, за то, что не побоялись поделиться с нами самым сокровенным! Может быть, еще кто-то решится привлечь к своим проблемам внимание? Вижу, на галерке тянется рука, дайте, пожалуйста, микрофон!

Опять кто-то родственничка своего подсунул, понял Серпухин, когда из кресла во весь рост поднялся здоровый красномордый мужчина. Мало им платят, решили еще подзаработать! Голос у мужика был глухой, поэтому понять, что он там бубнит, оказалось непросто. Разобрать можно было только отдельные слова:

— Я, эта… — гудел подставной малый, — не знал смысла жизни… Движение радужного счастья… не пью, вернулся в семью… играю в оркестре на балалайке…

— Спасибо вам за ваш доходчивый рассказ, — почел за благо остановить его Серпухин.

Он знал по опыту, что, если этого не сделать, непьющего балалаечника занесет в такие дебри, из которых потом трудно будет выбраться. «Хорошо бы напоследок добавить немного эротики», — прикидывал Мокей, настороженно оглядывая своих сторонников. Сексапильная девица в третьем ряду явно готова устроить небольшой душевный стриптиз, но в усердии своем легко могла переборщить. Серпухин прекрасно помнил, как в Нарьян-Маре на сцену, по недосмотру охраны, выскочила местная кошелка и, скинув с себя всю одежду, еще долго настаивала на демонстрации того, что она почерпнула из радужного учения. Ладно, решил Мокей, на сегодня достаточно, пора прикрывать лавочку.