Читать книгу "Эмелис. Путь магии и сердца - Анна Гаврилова"

Я от этих слов вздрогнула, расправила плечи и осмелела. Уже не спотыкалась, шла решительно, хотя коленки всё равно дрожали.

Едва подошла вплотную, Жаба протянул узкую, обтянутую бархатом коробочку. После бросил нервный взгляд на Кира, который по-прежнему у двери стоял, и подал конверт. Теперь у меня не только колени задрожали, но и руки…

На листе тонкой бумаги, обнаруженном в конверте, было написано:

«Дорогая Эмелис,

прости, что не могу быть рядом в этот праздник, но знай — я очень тебя люблю. Ты моя единственная радость. Я бесконечно скучаю и очень жду встречи. Надеюсь, мой маленький подарок тебе понравится.

С любовью, папа».

И приписка:

«У меня всё хорошо. Даже лучше, чем предполагалось. Надеюсь, скоро всё закончится и мы снова будем вместе».

В этот раз сдержать слёзы не удалось. Я некрасиво шмыгнула носом, вновь вчиталась в послание. Папа! Едва ли не впервые в жизни господин Форан из рода Бьен подписался так. Обычно он предпочитал именоваться отцом.

Дохлый тролль! Как жаль, что не могу оставить эту записку! Известие о том, что с папой всё хорошо, — лучший подарок! Все эти недели я усиленно гнала мысли и страхи, а теперь… теперь словно камень с души свалился.

Я прочла записку раз десять и с великой неохотой позволила Морвену вынуть послание из ослабевших пальцев.

Короткое, отрывистое слово заклинания, и бумага вспыхнула, осыпалась пеплом. А ректор отвесил ещё один поклон, шумно вздохнул и поспешил к порталу. Удовольствия от нашей встречи Жаба явно не испытывал. Он вообще был бледен и заметно нервничал.

Впрочем, неудивительно. Переписка опасная, инкогнито доверенной ему девицы тоже добра не сулит, а ещё Кир в свидетелях и соучастниках. Но если вспомнить, какую сумму господин Форан преподнёс этому толстяку… в общем, Жаба переживёт.

Дожидаться, когда ректор исчезнет в портале, не стала. Прижала к груди обтянутую бархатом коробочку, развернулась и поспешила к Кирстену. Заметив мои слёзы, боевик поджал губы и обнял.

— Мелкая, ну ты чего? — прошептал он.

Я всхлипнула, ответила придушенно:

— Всё хорошо.

— Точно? — переспросил синеглазый.

Кивнула и всё-таки заплакала. Кир сразу сообразил, что это слёзы радости, но всё равно попытался успокоить. Он выбрал самый действенный метод — поцелуи. Я против такого успокоительного, разумеется, не возражала.

Остаток праздника мы с боевиком провели в сторонке. Просто стояли и смотрели, как веселятся другие, и заодно убеждались, что рассказы госпожи Венты о бурной молодости — чистая правда. Старушка и в самом деле, как говорят в среде магов, жгла! Сыпала шутками и улыбками, перетанцевала половину контрдансов и даже в хороводе, который завела Бетти, поучаствовала.

Вента выглядела очень счастливой, но… самой счастливой в этом зале была я.

Я нежилась в объятиях Кирстена, ощущала его тепло, вспоминала послание отца и понимала: это лучший день рождения в моей жизни.

Утро следующего дня встретило пасмурным небом и заунывным пением вьюги. Увы, погода как нельзя лучше соответствовала моему настроению. Ведь первый день после праздника середины зимы — последний день каникул.

Завтра нам с Киром предстоит шагнуть в светящиеся «жернова» портала, чтобы вновь окунуться в омут студенческих будней.

Нас ждёт последний семестр — самый сложный и ответственный, если верить преподам. Минимум занятий, подготовка дипломной работы, зубрёжка, посвящённая экзаменам, защита и выпуск.

Жестковатый казённый матрас вместо мягкой постели, столовая вместо малой обеденной залы, грубый фарфор вместо хрусталя и простая полезная пища вместо деликатесов, которыми балует госпожа Вента.

Нет-нет, я не жалуюсь! Я никогда не была неженкой или привередой! И в какой-то мере даже рада, что каникулы заканчиваются, потому что две недели ничегонеделания — это слишком, но… как же не хочется уезжать.

Наверное, именно поэтому я взялась помогать Бетти паковать чемоданы — без меня горничная справилась бы раза в два быстрее.

Вообще, я не планировала забирать все эти платья и туфли, но госпожа Вента встала в позу и даже ногой топнула. Сказала строго:

— Эмелис, я же для тебя старалась!

Пришлось согласиться, невзирая на то, что шкаф в моей комнате в общаге даже половины этого великолепия не вместит. И поблагодарить… Впрочем, я каждый день хозяйку замка благодарила — и вслух, и мысленно. Не только за платья, а вообще за всё.

На сборы ушла добрая половина дня, а оставшееся время было посвящено последней прогулке по замку. В компании Кирстена, разумеется.

Боевик тоже был не в духе. Только его не возвращение в академию заботило, а что-то другое. Когда не выдержала и спросила, признался: дело в почтовом журавлике, который утром прилетел. Правда, подробностей не сообщил.

Подниматься на вершину башен в этот раз не стали, выбираться на крышу тем более. Погода стремительно портилась — начался снегопад, да и ветер усилился. Кир сказал, что ночью, вероятнее всего, будет буря. Он оказался прав, но лишь отчасти — буря началась вечером.

Традиционное вечернее чаепитие прошло в атмосфере лёгкой грусти. Госпожа Вента уже не сыпала байками, даже после двух рюмок ликёра оставалась спокойной и молчаливой. Кирстен тоже молчал, нежно поглаживал мою руку. Ну и я, как все… Пила чай и думала.

О чём? О том, что не бывает худа без добра.

Если бы не эта ужасная грызня за трон Верилии, я бы никогда не очутилась в дурборской академии магии. Никогда не познакомилась с Киром. Не узнала, каково это… жить в сказке.

До встречи с синеглазым боевиком я и помыслить не могла, что поцелуи бывают такими пьянящими и сладкими. Не знала, что можно засыпать и просыпаться с улыбкой только лишь потому, что где-то рядом есть он. Не верила, что один взгляд, одно прикосновение способны заставить забыть обо всём — проблемах, учёбе, благоразумии. Я не представляла, что так бывает…

Пусть не всё было гладко, но Кирстен… за эти несколько месяцев он стал самым близким человеком. Единственным, кому могу доверять по-настоящему. Я точно знаю — что бы ни случилось, Кир не подведёт, не предаст, не бросит.

И только одно неясно — как жить… без него?

Я лишь на миг представила, что всё закончилось. Что отец прислал сообщение с требованием вернуться в Верилию… Сердце болезненно сжалось, к горлу подкатил ком.

Как я буду без Кира? Как?!

Кажется, именно в этот миг я приняла самое дерзкое решение в своей жизни. Решение, в сравнении с которым даже побег из дома, который предприняла, чтобы поступить в верилийскую академию, казался сущей мелочью…

Буря разыгралась не на шутку. Она выла так, что мурашки по спине бежали. Стёкла дрожали, временами казалось, что стены замка не выдержат и рухнут. За окном царила непроглядная тьма, в которой метались серые снежные крылья. Я тоже металась, хотя точно знала — не отступлю.