Читать книгу "Похоть - Шарлотта Физерстоун"

— Теперь понятно, почему чары не подействовали на Мэри: благим нужны только мы — добродетели.

— Никогда в это не поверю! — резко возразила Пру, бросая салфетку в сторону и в запале отпихивая свое кресло. — Не верю, что эти чары наслали они! Благие — подданные светлого, золотистого двора, а те монстры, с которыми мы имели несчастье столкнуться вчера ночью, живут в темном королевстве. Если какие-то злые чары и подействовали на наших родителей, то это дело рук неблагих, не Арауна — я имею в виду, не светлых фей.

На лице Пру выступили красные пятна, и она поспешила продолжить:

— Все это просто невероятно странно! И я не могу поверить, что стою вот здесь, веду пустые споры, в то время как волшебный двор опутал чарами наш дом! Впрочем, мне вообще не следует верить в этих фей!

— Пру, — окликнула Мерси сестру, когда та, возмущенно топая, направилась к двери столовой. — Пожалуйста, не сердись на меня.

— И почему ты всегда такая милая, такая покладистая? — накинулась Пру на младшенькую, резко обернувшись к сестрам. — Почему вы не можете понять, что темные феи погубят нас? Они уничтожат всех нас.

— Таков уж мой дар. Доброта. Я действительно вижу в них хорошее. Вчера ночью они могли бы похитить нас и унести к своему двору, но не сделали этого.

— Я все спрашиваю себя почему. Разумеется, не потому, что ими движут соображения морали, Мерси. Просто они сочли момент неподходящим. А вот почему? Понятия не имею. Но я не собираюсь сидеть сложа руки, пока не пойму, чего они хотят от нас. Здесь, в этом доме, что-то происходит, что-то намного более странное, чем мы сами и тот факт, что мы принадлежим феям. Разве ты не чувствуешь это? Конечно нет, — усмехнулась Пру, — потому что ты всегда пытаешься быть доброй и отзывчивой. Искать в других хорошее. Ладно, а теперь послушай меня, Мерси Леннокс: в темных феях нет ничего хорошего.

Дверь с оглушительным треском захлопнулась, усиливая эффект от ухода возмущенной Пруденс. Той самой Пруденс, которая сейчас сочилась ядовитым сарказмом и была бесконечно далека и от благоразумия, и от сдержанности.

— Это не они, — прошептала Мерси, бросая взгляд в окно. — Прошлой ночью я почувствовала их доброту. Они — хорошие. Тот темный мужчина-фея мог изнасиловать меня, но не сделал этого. Я даже позволила бы ему соблазнить себя, но он, к сожалению, даже не попытался это сделать.

Улыбнувшись, Честити потянулась к руке сестры:

— Тебе не нужно объясняться и оправдываться. Я верю тебе. Что же касается Пруденс, то она чересчур снисходительна к лорду Арауну. Она влюбилась, понимаешь, и, разумеется, хочет верить, что эти благие — скромны и добродетельны, подобно нам.

— Они еще покажут свое истинное лицо, — тихо произнесла Мерси. — Я знаю, так и будет.

Мерси поднялась из-за стола и направилась к двери, оставив Честити наедине с собственными мыслями. Тейн был темным мужчиной-феей. Совершенно очевидно, что он был полной противоположностью Крома и внешне, и по характеру. Но несмотря на свою неблагую кровь, Тейн никогда не причинял Честити боль, никогда не подвергал ее опасности, никогда не заставлял делать то, что она не хотела бы — по крайней мере, неосознанно — испытать. Но его молчание тревожило Честити. Она по-прежнему тонко ощущала, что Тейн рассказал ей далеко не все, что должен был. Неблагой принц пытался убедить Честити: он сразу не признался ей в том, кем является на самом деле, только из страха — боялся, что она не примет его. Но Честити понимала, что все несколько иначе. Существовала какая-то причина, побуждавшая Тейна с такой настойчивостью соблазнять ее. Нечто важное, не относящееся к его страстному желанию.

— Миледи?

Напряженные размышления Честити прервал приход лакея. В руке он нес золотистую коробку, перевязанную черной атласной лентой.

Слуга поставил коробку перед Честити:

— Это только что принесли для вас.

— Благодарю.

Подождав, пока лакей уйдет, она потянула за кончик черной ленты. Бант развязался, Честити сняла ленту, осторожно открыла коробку и заглянула внутрь. Содержимое коробки скрывалось под слоями черного атласа.

Сердце учащенно забилось, когда пальцы нащупали какую-то карточку. Вытащив кусок бумаги из атласа, Честити повертела его в руках — карточка была абсолютно чистой! Странно. Потерев большим пальцем по гладкой поверхности, Честити одновременно чуть не задохнулась, изумленно взвизгнула и расплылась в улыбке, поскольку под мягкой подушечкой пальца внезапно выступили слова, написанные темными чернилами.

«Темный мужчина-фея всегда преподносит своей леди подарок — обычно это маска, которую нужно носить, гуляя по лесу. Знак его защиты и обожания. Но я увидел эту вещицу и понял, что она красноречиво поведает тебе о моих чувствах. Носи это и позволь мне обожать и защищать тебя».

Карточка была подписана: «Навечно твой, Тейн».

Снова запустив руку в коробку, Честити вытащила оттуда серебряную цепочку с кулоном из черного оникса и лунного камня. Солнечный луч скользнул по ониксу — камень заблестел, заискрился и немного осветился по окружности.

Нет, это был не кулон, а медальон.

Открыв его, Честити обнаружила вощеную сердцевину, от которой исходил приятный аромат. Поднеся медальон к носу, она вдохнула этот запах, и тут же ее кровь и тело нагрелись, ощутив знакомое благоухание — сущность Тейна. Пьянящая смесь обольстительных нот, которую она сама источала в лабиринте. Аромат, который всегда исходил от ее тела в присутствии Тейна. Те самые духи, которые и сейчас стояли на ее туалетном столике.

Надев цепочку через голову, Честити восхитилась подарком и тем, как медальон низко опустился ей на грудь. Ювелирное украшение было великолепным, но она не могла принять этот медальон, не могла носить его.

— Ты будешь носить это, думая обо мне.

Честити услышала повеление Тейна и послушно оставила медальон на груди. Она не могла ослушаться темного принца и тут же принялась гадать, не сработали ли в который раз мощные чары фей.

Ровно в половине пятого Кром и лорд Араун прибыли в дом Леннокса, чтобы забрать Честити, Пру и Мэри. Через четверть часа компания отправилась на прогулку.

Благие были в высшей степени пунктуальны и внимательны ко всем условностям, принятым в светском обществе. Пока лошади легким галопом бежали вниз по улице, Честити размышляла о дворе светлых фей. Был ли он полон политики и формальностей? А вдруг королевство, слывшее средоточием солнечного света и веселья, на самом деле было лишь мрачной, холодной и чопорной страной, скрытой под яркой золотистой личиной? А что же представлял собой Неблагой Двор? Действительно ли там царили лишь тьма и грех? Или, возможно, это было место, созданное для обольщения и чувственности?

Лошади повернули налево, и карета покачнулась. Точно так же, как и медальон, уютно устроившийся между грудей Честити. По салону кареты разнесся запах духов. Сегодня днем Честити погрузила палец в воск из медальона и скользнула ароматной субстанцией по запястьям, за мочками ушей и вниз по ложбинке между грудями. Жар ее кожи тут же поглотил воск, и теперь ее плоть мерцала, источая благоухание. Любуясь этим сверканием в солнечном свете, струящемся из окна кареты, Честити вспоминала о тумане, подсвеченном лунными лучами.