Читать книгу "Бегство от волшебника - Айрис Мердок"

От ее смеха Кальвин вздрогнул и открыл глаза. И тотчас же лошадь проснулась и вскинула голову, отчего оглушительно затрезвонили пять подвешенных под дугой колокольчиков. Роза продолжала смеяться. Впервые при виде Кальвина она почувствовала самую настоящую радость.

— Дорогая моя! — воскликнул Кальвин. — Вот и вы! Ну, наконец-то приехали! Сегодня уже третий поезд встречаю! Едем скорее, не то это бедное животное не выдержит.

— Но как вы сюда попали? — весело спросила Роза. — Я же с вами только что говорила в Лондоне! — Она чувствовала громадное облегчение.

— Вы когда-нибудь слышали о самолетах? — в свою очередь поинтересовался Кальвин. — Стрелы Амура, уверяю вас, летят медленней. Я прилетел на самолете Британских Европейских авиалиний.

Роза забралась в коляску, опасно накренившуюся, когда она поставила ногу на ступеньку. Кальвин поправил свою съехавшую на бок широкополую соломенную шляпу, дернул поводья и крикнул: «Avanti!»

Лошадка, наверняка еще не вполне проснувшаяся, толчками двинулась вперед, вместе с ней такими же толчками поехала и коляска. Колокольчики на дуге мелодично позвякивали, железные гвоздики на хомуте посверкивали. Облако пыли поднималось из-под колес, и сквозь него Роза видела разворачивающийся перед ней довольно суровый сельский пейзаж — белесые камни да пыль; даже оливковые деревья и виноградники на склонах холмов, и те казались серыми, словно лето, не успев еще толком начаться, уже утомило их своей жарой. Между светло-коричневых изгибов холмов, сквозь голубую дымку белели, как обглоданные кости, хижины, а за ними темной линией обозначалось море. Пронзительный вечерний свет красил далекие вершины гор и стягивал небо вниз, как шелковую скатерть. Роза вдыхала теплый воздух. Она уже и не помнила, когда в последний раз была на юге.

Розе хотелось вот так ехать и ехать, бесконечно. Так близко к Мише и вместе с тем так свободно она еще никогда себя не чувствовала. Посреди бедности и красоты этого обнаженного края она не могла понять, почему раньше Мишина Италия виделась ей похожей чуть ли не на тропический рай, а на самом деле оказалась совсем другой, и только такой и могла быть. Коляска проехала через небольшой поселок, и местная детвора с криками окружила ее. Мелькнули белые ворота церкви и исчезли за поворотом. Затем мимо проплыл караван тяжело груженных тележек, которые тащил один-единственный ослик, крохотный, словно только что родившийся. Коляска вновь оказалась на открытой местности и поехала гораздо быстрее. Роза сидела, подавшись вперед. Пахло пылью, и морем, и какими-то неведомыми цветами, и югом.

Свернули с дороги, предстояло одолеть небольшой подъем. Лошадь, которая до этого трусила, можно сказать, рысью, теперь перешла на медленный шаг. Кальвин спрыгнул на землю и повел ее по склону. Роза увидала на вершине холма белые стены и плоскую крышу, бывшую когда-то красной, но постепенно выгоревшую и ставшую, как и весь окружающий пейзаж, рыжевато-серого цвета. Лучи заходящего солнца легли на боковую стену, и она приобрела настолько ослепительно-белый цвет, что Роза даже зажмурилась. У нее все еще рябило в глазах, когда коляска въехала в небольшой дворик, и она сошла прямо в объятия Миши.

— Пойдем в дом, — сказал он, не высказывая ни малейшего волнения, — ты ведь, наверное, очень устала.

Какой-то парень, итальянец, взялся распрягать лошадь. Кальвина и след простыл.

Роза пошла за Мишей через двор. И на каждом шагу черные куры с алыми, как цветы, гребешками с квохтаньем вырывались у нее из-под ног. Они зашли в какую-то темную комнату. Через минуту, когда глаза привыкли к полумраку, Роза различила близко от себя профиль Миши; раздались тихие слова: «Твоя комната здесь, на этой стороне дома. Мария сейчас принесет колодезной воды для умывания. Приведи себя в порядок и приходи Поужинаем вместе».

Мария, которая, казалось, состояла из большого белого чепца и пары смеющихся черных глаз, провела Розу в ее комнату, вышла и вскоре вернулась с двумя кувшинами — в одном была горячая вода, в другом ледяная. В этой комнате тоже было темно, лишь немного света пробивалось сквозь плотно закрытые ставни. Свыкшись с полумраком, Роза рассмотрела обстановку: каменный пол, железную кровать под пестрым покрывалом, уставленный кувшинами умывальник, небольшой диванчик и рядом стул. Больше мебели не было. Она подошла к окну. Попыталась открыть ставни. Долго возилась, но в конце концов створки распахнулись.

Заполненный трепещущим светом квадрат пространства открылся перед ней. Вечер извлек из выцветшего пейзажа оттенки, которые полуденное солнце скрывало — коричневатые, золотистые; и одиноко растущее оливковое дерево, прежде чем окунуться в черноту, стало густо-зеленым. Перед ней, окаймленное холмами, лежало море; расчерченное огненными полосками, оно из синего стало фиолетово-пурпурным и светилось уже не искрящимся поверхностным, а приглушенным внутренним светом. Свет этот горел словно по ту сторону громадного окна. Роза всматривалась в его глубины. Море раскинулось совсем близко от дома и при этом где-то глубоко внизу; по склону холма шли каменные ступени, ведущие от дома к пляжу, но Роза видела лишь один пролет лестницы и лишь краешек песчаного пляжа. Прямо перед окном ее комнаты находилась терраса с каменными перилами, огибающая, как она догадывалась, весь дом, с фасада которого наверняка открывался более широкий вид на море. Ее комната находилась в крыле, расположенном под углом к центральной части дома. Терраса была пуста. Пахло мятой, слышалось, как гдето журчит фонтан. Роза простояла на террасе довольно долго. Потом вернулась в комнату и начала умываться. Теплый вечер проник внутрь вслед за ней.

Чуть позднее Роза пришла в комнату, где они недавно с Мишей расстались. Скорее всего, это была главная комната в центральной части дома, служившая одновременно и гостиной, и столовой. Обставлена она была непритязательно на скорую руку подобранной мебелью. Стол был накрыт. В комнате по-прежнему господствовал мрак; голос Миши послышался из темноты: «Мария еще не все приготовила. Выйдем на террасу».

Он распахнул половинки дверей, и Роза вышла вслед за ним. И здесь перед ней во всем великолепии открылся пейзаж, фрагмент которого она увидела прежде из окна своей спальни. Море лежало между двух оголенных золотых холмов, и ступеньки прерывистой извилистой линией сбегали вниз к длинной полосе песка, а дальше начиналась вода, тихая, забывшая о волнах, сонная, как озерная гладь. Над морем, будто в чаше, собирался теплый воздух; тени медленно ползли по склонам далеких холмов, постепенно изменяя золотое в темно-коричневое. Миша и Роза прошли по террасе. Стройные кипарисы вели в долину, где уже властвовала ночь. Оттуда, снизу, доносился собачий лай. Звук улетал вверх и растворялся в широком круге угасающего светила.

Роза взглянула на Мишу. Он смотрел вниз, в долину; таким рассеянно-смягченным она его видела впервые. Почувствовав ее взгляд, он еще ниже опустил голову. И она поняла: его образ мыслей откроется ей не раньше завтрашнего утра. Он отошел в дальний конец террасы, и там Роза заметила фонтан, звук которого с самого начала преследовал ее. Из грубо высеченной львиной пасти вода падала в длинный, серый желоб. Подойдя поближе, Роза обнаружила, что он сделан в виде саркофага, украшенного резными изображениями марширующих друг за другом животных. Выливаясь из желоба, вода ручейком текла по террасе и просачивалась сквозь усыпанный гравием пол.