Читать книгу "Шанс? Жизнь взаймы - Василий Кононюк"

Не забыл я и о психологическом оружии. Лавор, свободно владеющий татарским, должен был громко орать: «Быстрее, быстрее, казаки догоняют!» Поскольку основную боевую мощь отряда мы выбьем первым залпом, оставшиеся пастухи должны были беспрекословно выполнить приказ, раздающийся за их спинами, и передать его вперед по цепочке.

Но еще одна мысль грызла мою больную натуру, придавленную большой жабой. А вдруг кони понесут следом нашу добычу? За что мы боролись, не щадя ни своей, ни чужой крови? Чужой особенно.

– Лавор, вот ты мне скажи. Зачем я взял с собой аркан, если бросать его не умею?

– Да кто тебя знает… В полон небось хочешь главного взять? Вот и взял, чтобы его подраненного связать.

– А что, у него своего аркана не будет? Для такого дела мне мучиться тащить аркан не нужно было?

– Так ты и не мучился, мне его сунул.

– А почему я тебе его сунул – разве мало других хлопцев было?

– Так мне то самому невдомек… у меня, окромя самострела, и лук, и сагайдак со стрелами на плечах, а ты мне еще аркан суешь… вот опять принес и суешь.

– Будет тебе, Лавор, еще одно задание. Как пустим стрелы по супостату, кони не станут, следом за табуном понесут. Добычу нашу унесут. Надо, чтобы ты аркан метнул. Либо коня зааркань, припни его, остальные в него упрутся, либо через тропу, на то дерево захлестни, так чтобы конь грудью налетел на него и стал. Сделаешь?

– Не боись, не уйдут. Сразу остановим.

К этой пятерке я добавил и Андрея. Во-первых, был он не по годам хладнокровным и спокойным в экстремальных ситуациях. Вроде не было у меня еще повода делать такие выводы, но это проявляется и в мелочах, и в характере. За него был спокойным, хоть это его первый настоящий бой: он не запаникует и не даст этого сделать другим. Его единственного я посадил с противоположной стороны тропы на подстраховку.

– Андрей, ты на подхвате. Я знаю, ты трохи по-татарски балакаешь, будешь следом за Лавором кричать и в спины стрелы пускать. Ваша задача, чтобы те, кто захочет назад повернуть, с нами в бой вступить, сразу стрелы схлопотали. А остальные тикали что есть духу. Но первым делом добьешь подранков, кто за зброю схватиться сможет, – чтобы они беды не натворили. Стрелы с той стороны полетят, на тебя никто смотреть не будет. С Богом. Прикрыл я тебя добре, ни одна вражина не заметит.

После этого перешел в голову отряда и заставил первую пятерку поменять бронебойные стрелы на срезни. Если все пройдет так, как я задумал, им и мне придется бить по неприятелю в пластинчатых доспехах. А тут срезень по роже или по ноге значительно предпочтительнее бронебойного болта будет. Еще одну пятерку отвел метров на сто вперед и разместил в засаде на арьергард. Не знал, будет ли он и в каком количестве, но оставлять его без внимания было бы верхом легкомыслия. Тем более что замыкающая пятерка и в кольчугах, и с виду бойцы там подобраны тертые, не молодняк. Таких встречать с разряженными самострелами и демаскированной позицией означало получить неприемлемые для нас потери.

Разместив всех и разъяснив каждой пятерке стоящую перед ними задачу, еще раз повторил всем и каждому:

– Хлопцы, еще раз всем говорю. Если вражина в кольчуге или в халате – бей в грудь. Если на нем доспех пластинчатый – бей в лицо или в ногу. В глаза не смотреть, смотреть на коня, на ногу, на грудь. Как услыхал, что я крикнул: «Бой!» – сразу прицелился и выстрелил. Как стрельнул, за деревом самострел взвел и опять на землю плюхнулся, осмотрелся, подранков добил. Дальше по команде со щитом и копьем к вражине пошел. Первым делом копьем в горло – проверил, что неживой, затем коня припял и добычу снимаешь. Всем понятно?

– Понятно, Богдан! Ты ж нам месяцами это каждый божий день талдычишь. Иди ховайся, не стой тут, как тополь на Плющихе.

Нахватались выражений у командира. Пришлось им придумать, что Плющихой мы называли большое поле возле моего села, на котором росли три одиноких тополя. Не рассказывать же им про улицу в Москве, названную в честь владельца кабака. Тем более что нет такой улицы еще, да и будет ли? Бабочка крылышками машет и надеется в ближайшие сорок лет еще много ими намахать. Но человек предполагает, а Бог располагает. Не будем заглядывать в далекое завтра. Как верно замечено одним непростым человеком, «у каждого дня достаточно своих забот»[25].

За огромными, выступающими из земли корнями старого ясеня простелил овечью шкуру, нагреб на нее кучу прошлогодней листвы, а потом зарылся, проползая ее насквозь к своему оружию. Наступило время одного из двух труднейших действий, сформулированного лучшими умами человечества. Ожидания.

Волновался ли я? Несомненно. Первый бой пятнадцати-шестнадцатилетних пацанов. И вроде обучены они и заточены именно под эту задачу. Неплохо обучены, вплоть до мелких нюансов, таких как: оружие не трогать руками, пока врага не увидел. В лицо ему не смотреть. Если в направлении прицеливания неприятель отсутствует, ищешь цель, находящуюся левее. Не уверен, что поразишь цель, – ждешь, не стреляешь, пока не будет твердой уверенности в результате. Если ты не выстрелил, враг тебя не видит, будет стараться достать твоего товарища, который самострел взводит. Вот тут-то вражина и откроется, и ты его достать сможешь. Эти и многие другие тонкости мы разбирали регулярно: чем дотошней разобраны нюансы, тем меньше нужно думать бойцу. Значит, тем меньше у него шансов совершить ошибку.

Почему я был уверен, что татары не полезут в балку, а вернутся обратно? Не знаю. Больно осторожно вел себя этот отряд. Теперь поставим себя на место казаков, которым поручено деревья подпиленные завалить. Им наверняка атаман дал приказ: «Передний дозор пропустить, как увидите основной отряд – валите деревья». Откуда они могут знать, что второй отряд – это тоже дозор, или, как его называют в мое время, боевое охранение походной колонны? Не могут они этого знать. Не принято в это время два передних дозора пускать. И местность там такая, что не видно, десять человек едет или сто. Пропустили первую пятерку, увидели первого бойца из второго отряда – и надо валить деревья, а то не успеешь. Наверняка атаман разместил казаков в балке, только толку от этого ноль. Связи нет, чтобы предупредить, а как разберешься, что к чему, – так уже не побегаешь. Больно глаз чужих много будет. Плащи-невидимки ведь только в сказках бывают.

Никто не виноват, что мы нарвались на параноика-новатора в военном деле. В лучшем случае казаки завалят всех из этих двух дозоров, в худшем – из второго кто-то и обратно прорваться сумеет. Что сделает командир татарского отряда, обнаружив впереди засаду? Прикажет атаковать ее, не зная ни количества противников, ни как они расположены? В чужом дремучем лесу, заваленном опавшими ветвями и деревьями? Который его противники знают как свои пять пальцев? Лично я уносил бы из такого леса ноги, и чем скорее, тем лучше. Не думаю, что он тупее меня.

Еще предполагал, что тратить драгоценное время на перестройку отряда он не станет. Да и смысла особого нет. В тех дозорах тоже не отборные бойцы собраны были. Пара опытных бойцов и глазастая молодежь. Дозорцы, конечно, не смертники, но что-то общее между ними есть. Поэтому сформирует передние дозоры из пастухов, а задние – из своей гвардии, развернет колонну на месте и двинет обратно на максимальной скорости. То есть быстрым шагом. По-другому на этой тропе не получится.