Читать книгу "Пришельцы, дары приносящие - Гарри Гаррисон"

Я на это ничего не ответил, только голову наклонил, чтобы лучше слышать, и приготовился мотать на ус. Если Сардж взял серьезный тон, можно не сомневаться: он за свои слова отвечает. В армии он служит со времен Пёрл-Харбора, а я в том году только на свет народился. Чего он об армии не знает, того в ее истории еще просто не было. А уж о девушках ему известно такое – послушаешь, и кровяное давление подскочит, и побежишь искать холодный душ.

Был один шанс на миллион, что мы одновременно уйдем в краткосрочный отпуск и окажемся в поезде на пути из Германии в Италию. О последней я не знал ничегошеньки, и, когда сержант предложил махнуть на Капри, я ответил: «Да запросто».

«В Европе женщины совсем не такие, как у нас, – кивнул он на пляж, когда наш паром приближался к берегу. – Они неприступны с виду, расчетливы, красивы и под завязку заряжены тайными страстями. И на дух не переносят неотесанных американцев. Да, они в курсе, что у нас большущие корабли, быстрейшие самолеты и крутейшее телевидение, но на все на это им совершенно наплевать. Европейская женщина верит в любовь и романтику. Она отлично знает, что у нее есть и чего ты от нее хочешь. Так что, если все делать правильно, никто не останется разочарованным».

– Мы что, на другом пляже? – удивился я, загребая к берегу. – Заходили вроде не здесь.

– Конечно не здесь. Мы заходили на общественном пляже, там сплошное жлобье и солдатня. А высадимся на пляже частном, его посещают все больше богатенькие и красивенькие. Никогда не соглашайся на второй сорт!

Мы вышли из воды и сбросили ласты. Уй, как больно по камням шагать! Пляж был пуст, если не считать нескольких детишек; все взрослые расположились наверху, в солярии, в шезлонгах.

– Ага! – легонько пихнул меня локтем в бок Сардж, точно стенобитная машина саданула по ребрам. – Надувной матрас видишь? А на нем она, впитывает солнышко. Спорим, это француженка?

Я напряг зрение – и в очках-то вижу не ахти – и обнаружил бикини (почти ничего не скрывающее), длинные ноги (одна закинута на другую), осиную талию (и это при полных тугих бедрах) и живот (плоский и твердый). Остальное тоже вполне тянуло на первый сорт, но разглядеть все подробности не удавалось – эта сплошная нагота в сочетании с маслом для загара буквально слепила.

Я то и дело оступался на камнях, дыхалка тоже сбоила. То ли дело Сардж – он вышагивал, точно петух на птичьем дворе. Перед тем как зайти на цель, дал мне последний совет:

– Смотри и учись. И ни на секунду не забывай, что этот плюгавый островок – туристическая Мекка Европы. Девчонка может быть откуда угодно родом, но что-то мне подсказывает: она француженка. У нее есть стиль!

Мы приблизились и как бы ненароком остановились. Сардж напустил на себя ужас какой скучающий вид – только что не зевал. Заговорил было со мной и – надо же! – лишь сейчас заметил милашку. И бесцеремонно обратился к ней, словно не хотел, чтобы она расстраивалась из-за недостатка мужского внимания:

– Tiens! Je suis content, belle plage…[31]

Когда на женщине темные очки, сложно угадать, смотрит она на тебя или нет. Но если она отворачивается, тут уже ясно: не смотрит. От нее веяло холодом – я бы не удивился, увидев иней от ее дыхания. Захотелось срочно найти укрытие – где тут ближайший мокрый валун?

Однако Сардж моих страхов не разделял. Повел рукой вокруг, словно красота ландшафта и впрямь была единственной причиной его задержки, и пошел дальше. Я, кривясь от боли, запрыгал по раскаленным камням вдогонку.

– Не француженка, – заключил мой приятель. – Тут никаких сомнений. Но она из романоязычной страны, и не спорь. Испанка. Может быть, дочка миллионера. Пойдем выпьем эспрессо.

В солярии был бар, и там Сардж заказал нам по стаканчику пережженного кофе. Мы стояли и глотали эту бурду и глядели, как девица сдувает матрас. Когда она опустилась на колени, чтобы свернуть его в рулончик, мы расступились из гуманных соображений – иначе паренек, дергавший рукоятки кофемашины и пытавшийся заглянуть нам через плечо, повредил бы себе шею.

Девушке пришлось идти мимо нас, и высокие каблуки пляжных сандалий превратили ее продвижение в медленный танец – ах, как восхитительно покачивалась она, перенося свой вес с пятки на носок!

– Muy bien, la playa en el sol, ‘ey chiquita…[32]– произнес Сардж низким, грудным, гипнотическим голосом.

Она не сбилась с умопомрачительного шага и даже не покосилась на моего товарища, но чуть искривила рот, будто от дрянного привкуса. Сардж облизал взглядом все детали удаляющейся анатомии и улыбнулся.

– Ну вот мы и вовлечены во флирт, – сообщил он. – Стильный, как менуэт. Я приближаюсь, она отступает. Но с каждым разом удаляется все меньше. Ты заметил, что она прошла впритирку к нам? А теперь передислоцируемся в город.

Я ушам своим не поверил:

– Это еще зачем?! Такая мощная артподготовка, и все насмарку? Мы же больше ее не увидим!

– Эх, Тосол, многому еще тебе учиться, – пустился он в объяснения, когда мы возвращались на первый пляж за своей одеждой. – С помощью нескольких слов нам удалось завязать отношения, но продолжать их на пляже дама не захотела. Следующий акт будет разыгран на пьяцце. Где ж еще?

Мы оделись и на автобусе поехали в город. Я понял, что Сардж, как всегда, прав – в смысле, насчет пьяццы. Это городская площадь размером с бейсбольное поле, сплошь укрытая зонтами, под которыми прячутся шаткие столы и стулья. Там собираются все. Сардж огляделся и кивнул на примыкающий к площади бар:

– Подождем здесь.

Мы облокотились на хромированную стойку и заказали по чинзано-соде. С виду она как малиновая шипучка, но на вкус – жуть, до того горькая, что и не проглотить. Сардж пил как ни в чем не бывало, я давился своей порцией, и оба мы за этим занятием оглядывали столики на площади.

– Приготовиться к выдвижению! – скомандовал он.

Я проследил за направлением его взгляда – так и есть, она пришла. Локти мои упирались в стойку, и очень кстати, иначе бы я соскользнул на пол снулым угрем.

Свое бикини она, должно быть, упаковала в тюбик от губной помады и припрятала, а на пьяццу явилась в мохеровом джемпере и брючках капри. Не то чтобы я в таких вещах здорово разбирался, но это были капри с Капри, а не из бутиков Кляйна или Мэйси – разница, скажу я вам, немалая. На этом острове есть люди, всю свою жизнь посвятившие штанам в обтяжку и в совершенстве постигшие искусство их шитья. Шкурка на нашем американском хотдоге не сидит так плотно, как сидели эти штанины на этих ножках. Будь у девицы татуировка, она бы выпирала скульптурным рельефом.

Татуировкой красавица не обзавелась, зато все остальное было при ней. И это все остальное плавными размеренными движениями пересекало пьяццу, ввергая зевак мужского пола в клинический паралич. Когда она уселась, я получил сигнал к действию – стенобитный тычок приятельского локтя.