Читать книгу "Все возможно, детка - Бен Элтон"

Так, хватит тянуть время! Нужно срочно браться за дело! Меньше всего на свете я хочу задерживать людей в этой кошмарной очереди. Вот только как, скажите на милость, взяться за это самое дело, когда прямо физически ощущаешь на себе такое давление? Это просто невозможно. Я сел на стул, снова встал, заглянул в один из журналов. Паника во мне поднималась и крепла, и кроме паники, к сожалению, не поднималось ничего!

В конце концов каким-то нечеловеческим усилием воли я заставил себя немного успокоиться. Мне пришлось призвать на помощь все свое логическое мышление и согласиться со своими же собственными доводами насчет того, что дверь заперта, сюда никто не войдет, никого из людей, сидящих в очереди, я больше никогда в жизни не увижу, и в конце концов я могу торчать тут столько, сколько мне, черт подери, захочется!

Итак, я присел на этот ужасный, вытертый, старый стул и решительно сосредоточился на том деле, ради которого сюда пришел. При этом на меня еще сильно давило то, что согласно всем про читанным мною книгам, посвященным этой теме, я обязательно должен поймать баночкой самую первую каплю нужного вещества! Столь же настоятельно требовала этого от меня и приложенная к баночке инструкция в полиэтиленовом пакете. Первое - оно и самое лучшее, и с этим трудно поспорить. А все остальное - просто барахло, и если оно даже никуда не попадет, то туда ему и дорога.

В итоге у меня все-таки что-то получилось. Что-то. Надеюсь, этого количества для анализа хватит. Надеюсь. Ничего другого мне не остается. Прав ли я - время покажет. Посмотрев на часы, я обнаружил, что просидел в этой камере пыток больше двадцати минут. Я почти физически ощутил волну язвительных восклицаний со стороны заждавшихся меня товарищей по несчастью. Стараясь смотреть себе под ноги, я прошел мимо них, просунул баночку в окошко и направился к выходу. Мне было настолько не по себе под перекрестным огнем презрительных взглядов, что я даже забыл вернуть на место злосчастную инструкцию в пластиковом пакете. Медсестре пришлось окликнуть меня. Возвращая проклятый пакетик с бумажкой, я чувствовал себя просто униженным.

В общем, как я уже говорил, доводилось мне проводить утро и получше.

В общем, мне кажется, что я чувствовал бы себя лучше, если бы мне залили в шейку матки галлон чернил. Впрочем, говорить об этом Люси я не рискну.

Дорогая Пенни.

Сегодня мне сделали гистеросальпингограмму. Эта процедура не считается особенно болезненной, но меня предупредили, что лучше, если кто- нибудь подъедет встретить меня после нее и отвезет домой - на тот случай, если я буду слишком напряжена эмоционально или почувствую дискомфорт. У Сэма, естественно, на это время запланирована очень важная встреча, которую он немедленно предложил отменить, на что я ему сказала: «Нет-нет, ни в коем случае. Не утруждай себя, со мной все будет в порядке». В клинику со мной поехала Друзилла, что было очень мило с ее старо - ны в любом случае, и было бы еще милее, если бы она не воспринимала все больницы, в особенности гинекологические отделения, как те места, где человек богохульствует, идет наперекор воле богов и пытается обрести здоровье, подвергая себя противоестественным пыткам. Все бы ничего, но я чувствую себя несколько неловко, когда она начинает рассуждать об этом во весь голос в комнате ожидания.

– Ты же понимаешь, что от большинства болезней, которыми они здесь занимаются, можно избавиться с помощью правильно подобранного сбора трав, - заявила она с порога, да так громко, чтобы все ее слышали. -Да и вообще немного найдется на свете хворей, от которых не помогла бы клизма из сирени с шиповником. Может, сразу и не вылечишься, но полегчает определенно.

Сама гистеросальпингография прошла абсолютно как обычно. Ноги вверх и в стороны - как обычно. Дежурный гинекологический осмотр - как обычно. Дюжина прыщавых студентов, уставившихся мне в промежность, - как обычно. Потом - заливка контрастного вещества. Кладут тебя при этом так, чтобы заливаемые чернила не вылились обратно, а потекли туда, куда надо, то есть в маточные трубы. Если честно, мне даже было по-своему интересно, поскольку мне дали возможность посмотреть на маленьком телевизионном мониторе, как чернила расползаются по моему телу. Сначала я боялась и думала, что потеряю сознание от этого зрелища, но на самом деле все оказалось не страшно. Мне даже в некоторой степени понравилось. Потом рентгенологи сделали несколько снимков, и на этом все закончилось. Доктор потратил на всю процедуру минут десять, я же - с раздеванием и одеванием - примерно двадцать. Чувствовала я себя в общем-то нормально, если не считать легкой тошноты и головокружения. Между прочим, меня предупреждали, что некоторые женщины считают эту процедуру очень неприятной и болезненной. Похоже, мои внутренности уже просто потеряли чувствительность к какому бы то ни было вмешательству извне.

После процедуры мы с Друзиллой зашли выпить по чашечке кофе, и я рассказала ей про Карла. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что Друзилла по этому поводу придерживается того же мнения, что и Мелинда. Она считает, что я просто обязана «перестать издеваться над бедным мальчиком и переспать с ним»! Если честно, я даже не предполагала, что все мои подруги настолько вольно относятся к понятию супружеской верности. Впрочем, если бы я потрудилась хорошенько подумать об этом, то не стала бы удивляться по крайней мере позиции Друзиллы. Она же просто зациклена на сексе и твердо уверена в том, что трахаться нужно с кем угодно и с чем угодно при первой подвернувшейся возможности. Предпочтение, естественно, отдается групповухе, устроенной где-нибудь поближе к Стоунхенджу.

На это я возразила Друзилле, что мы с ней, возможно, слишком уж торопим события. «Может, бедный Карл даже и не собирается трахаться со мной», - сказала я. Нет, мы, конечно, с ним целовались, но это был особый случай: я была жутко расстроена, а он меня утешал. Может, он просто исключительно милый парень, который испытывает ко мне чисто дружеские чувства.

– Ха! - заявила Друзилла так громко, что некоторые леди за другими столиками пролили свой кофе. Друзилла, она такая - ей нет никакого дела, как кто на нее посмотрит. А мне - есть.

А еще меня неприятно поразило вот что: независимо от того, каковы намерения Карла насчет меня, отношение моих подруг к Сэму достойно, прямо скажем, сожаления. По-моему, они считают, что я замужем за каким-то бесполым, бесчувст венным придурком, которому можно и нужно безнаказанно изменять направо и налево. Я высказала это Друзилле, а она возьми да и ответь: «Обрати внимание, подруга: все это ты сказала, а не я». С ее стороны это было просто свинство.

Дорогой Сэм.

У Люси сегодня была ее пинго… понго-как-ее- там. Она хотела, чтобы я поехал с ней в клинику, но, господи ты боже мой, у меня ведь в конце концов еще и работа есть. Би-би-си платит мне за то, чтобы я плевал в потолок, сидя в Доме радио, а не в клинике Спаннерфилд. Впрочем, сегодня мне действительно было чем заняться - хотите верьте, хотите нет.

Фонд принца Уэльского организует большой благотворительный концерт в Манчестере. Радио-1 будет транслировать его в прямом эфире, и вся организация с нашей стороны была возложена на редакцию развлекательных программ, то есть под мою личную ответственность. Сделано это было по двум причинам. Во-первых, среди участников концерта будут юмористы и комики (комические номера у нас теперь, видите ли, считаются частью рок-н-ролла и вставляются в рок- концерты. Охренеть можно). Во-вторых, и это самое главное, в концерте примут участие в основном старые заслуженные рок-звезды, а у нас на Радио-1 никто из тех, кто занимается музыкой, не захотел, фигурально выражаясь, ворошить багром груду этого топляка. Наши, с позволения сказать, музыкальные редакторы полагают, что если кто-то из участвующих в концерте артистов впал в смертный грех - быть старше сорока лет (а кроме того, исполняет музыку, содержащую хоть какое-то подобие мелодии), то вся эта тусовка ни хрена, значит, не крутая, и место этому отстою в лучшем случае где-нибудь на Радио-2, никак не ближе.