Читать книгу "Гордиев узел с бантиком - Валентина Андреева"

— Оно вообще никакое! Ир, нас оскорбили или как? — насупилась подруга.

— Ну-у-у… Учитывая, что нас пытались удержать в Пупырях в благих целях… — протянула я. — Можно сказать, во спасение… Вот как Иваныча. Бедная фрау Райнхильда!.. Вот сволочь Туканов! Дайте же кто-нибудь хоть кусок хлеба. Даже подташнивает от голода.

С полминуты все сидели неподвижно. Обдумывали зигзагообразный полет моих мыслей. Только зря время теряли. Я решила провести его с пользой и потешить свое самолюбие. А потому поинтересовалась, знают ли присутствующие, почему Туканов спустил машину следователя под воду? Не дав им возможности обдумать ответ, скороговоркой поведала то, что поведала самому Стрельцову. Туканов обеспечивал себе необходимое время, чтобы беспрепятственно скрыться из Пупырей, где рассчитывал прикончить милую женушку. Настолько тупую, что продолжала ломать перед ним комедию о нахождении в милой Австрии. Место ее фактического пребывания пытался выяснить у бабы Нюши. И не предполагал, что будет ею узнан. К счастью, этот «буксир — толкач» очень торопился и надеялся, что после спровоцированного им падения со ступенек, она не выживет, но сомнения были. По дороге увидел машину следователя. Не будучи полностью уверенным в смерти пожилой женщины (раз пообещал вернуться и добить), рассчитывал на основательную задержку Стрельцова за счет выуживания авто. Вот и столкнул машину в озеро. С нашей же машиной этот номер не прошел бы. Слишком далеко от воды она стояла, а время поджимало. Что же касается знакомства с личностью следователя, то оно наверняка состоялось раньше. Не исключено, что в одностороннем порядке. Туканов — организатор «утопизма» троицы, находившейся в «Жигулях». Выбрал подходящий момент и столкнул машину с людьми вниз. Затем отогнал свою машину подальше, а сам вернулся, чтобы знать дальнейшее развитие событий. Спрятался где-нибудь неподалеку в кустах. Хотел убедиться, что действовал наверняка.

8

Интересно, кто первый сказал, что все бабы дуры? Вне сомнений, очень умный человек, поскольку пожелал остаться неизвестным. Не хотел пребывать в вечной немилости у женского рода. Знал, пройдоха, что врет, но рассчитывал на глупость собратьев, с удовольствием протаскивающих этот лозунг через века. Надо полагать, в свое время пострадал от какой-нибудь распрекрасной умницы. Выманила, например, у него хитростью половину мамонта, а следовало, по его разумению, выманить всего. Ну и дура. Жалостливая.

Никто из собеседников не мог или не хотел ответить на вопрос, зачем Туканову убивать жену. Я благоразумно промолчала. Были кое-какие основания. Михаил все чаще поглядывал на часы и, не выпуская мобильник из рук, нервно поигрывал им. Определенно ждал важного звонка. А когда дождался, стремительно сорвался с места и семимильными шагами заспешил в коридор. Не желал иметь свидетелей переговоров. Можно подумать, секретных. Я многозначительно фыркнула, следом чихнула Наташка, подтвердив мою правоту. А примета такая. И не важно, что подруга не знала, в чем эта правота заключается. Впрочем, с разъяснениями я не задержалась, поскольку Михаил в коридоре не задержался. Вернулся он повеселевшим, и я вслух порадовалась хорошим новостям. Туканову все-таки не удалось слинять из страны, его успели задержать. И что-то мне подсказывает — без жены. Какое счастье!

— Полагаю, нам нет смысла торчать здесь до появления господина Стрельцова? — безмятежно разглядывая дверной косяк, — проворковала я. — Ему сейчас не до нас. Да и нам не до него. Домой пора. В гостях, как говорится…

— … осточертело, — с готовностью подсказала подруга.

Я согласилась и рекомендовала Михаилу быстрее забрать гражданскую тещу Катерину от ее друзей-соседок с пятьдесят третьего участка. Галины и Полины. Бедняжке еще хуже, чем нам. Собственный надел под носом, а ей какой день приходится маяться в гостях.

— Обязательно, — любезно согласился Миша, но лицо его сразу поскучнело. К его чести, он быстро взял себя в руки и будничным голосом пригласил нас с Наташкой в свой коттедж со всеми удобствами.

— А чего мы там не видели? — проворчала она, переминаясь с ноги на ногу — подошвы отстояла.

— Мы не видели там Гельку — раз, Динку — два и еще фрау Райнхильду, — загибая на левой руке пальцы, уверенно заявила я. Почему-то вместо трех получилось четыре. Не озадачиваясь, добавила в перечень бабу Нюшу. Едва ли она, находясь в сознании, позволила увезти себя в больницу. — Только нам и смотреть на них не хочется. Вот как Иванычу, — я персонально улыбнулась дедке. — Ему надоело играть роль бедного родственника сумасшедшего коллектива. Особенно заграничного.

Несмотря на мой благожелательный тон, Иваныч испепелял меня неподвижным взглядом. Но я заупрямилась. В конце концов, своей легендой ныне живущие Дьячковы спровоцировали негативные последствия, напрямую затронувшие и нас с Наташкой.

— Иваныч когда-то совершил преступление? Он находится в розыске? — стараясь не обращать на него внимания, я выводила пальцами правой ноги треугольники на полу. — Зачем вы выдали его за сточетырехлетнего Петра Ивановича, внебрачного сына купца Поспелова и гувернантки Оленьки?

Ответ Михаила меня поразил. Не сомневаюсь, что и Наташку тоже.

— А никто его за Петра Ивановича и не выдавал, — заявил Михаил. — Ничего предосудительного в этой истории нет. С Иванычем мы вместе служили. Только он в звании старшего лейтенанта, а я рядового. Десять лет назад случайно нашел его в Доме инвалидов. Вернее, вначале обратил внимание на знакомую фамилию, имя-отчество. Постарался разузнать о нем побольше, услышал от директора немудреную историю Иваныча и понял — да, это мой бывший командир, которому я жизнью обязан. В Доме инвалидов Иваныч был лежачим. Серьезная травма позвоночника, ноги не двигались. Чудом выжил после налета боевиков. Заживо горел в машине, пока не подошло подкрепление и наши ребята не отбили нападение. И не хотел жить. Жена с ним развелась, вышла замуж за другого, а родителей он потерял. Мать не выдержала известия о его геройской гибели — результат ошибочно посланной похоронки, а вскоре разбился на машине отец. Когда я впервые пришел к Иванычу, он сказал, что не помнит меня. Прошлого для него не существует, живет одним днем. Прошел и ладно. Я стал к нему частенько заглядывать. — Михаил подмигнул Иванычу. — В итоге он перестал играть в молчанку и даже поведал мне свое сокровенное желание еще разок походить босиком по настоящей траве. Я ему это организовал. После активной терапии, конечно. А еще и массажист классный попался. Как только Иваныч на ноги поднялся, мы с матерью забрали его в Пупыри. Только он изъявил желание жить одиночкой. Ничего не попишешь, стеснялся своей наружности. Вот я и уладил дело с участком земли, принадлежавшей когда-то моему родному деду, а заодно со строительством маленького домика. Народ в деревне любопытный, неоднократно пытались вызнать у матери, кто такой новый поселенец и откуда. Матери надоело отмалчиваться, она и ляпнула: мол, родственник. Считайте, что с того света вернулся. Остальное люди сами придумали. Иванычу это на руку было — побаивались его, с общением не навязывались. Даже местные алкаши денег в долг не просили. Со временем на него навесили прозвище колдуна. А тут, как на грех, эта фрау — правнучка купца Поспелова и его законной жены. В семнадцатом году в ее семье родственник пропал. Малолеткой потерялся в России. То ли двоюродный прадед фрау, то ли двоюродный дед. Вот она по слезной просьбе бабушки и прикатила искать следы его потомков. Благо, муж в столице фирму открыл. Наведалась в Пупыри, получила от местных кое-какие сведения и обрела уверенность, что нашла родственника. Только он не желал с ней общаться.