Читать книгу "Доллары царя Гороха - Дарья Донцова"

«Кофе – 50 рублей, штрудель – 75 рублей, стол 100 рублей,итого 225. Вознаграждение официанту остается на ваше усмотрение и всегдаприветствуется». Я слегка удивилась и перечитала не слишком четко напечатанныестроки. С кофе и штруделем понятно, с чаевыми тоже проблем нет, во всем миресуществует на них единая ставка – десять процентов от суммы итога. То естьсегодня девушке следует оставить двадцать или двадцать пять рублей. Но почему сменя решили взять еще какую-то сотню за стол? И что под этим подразумевается?А, наверное, в соседнем зале люди могут подходить к прилавку сами и выбиратьпирожные. Шведский стол. Очень удобная форма самообслуживания. Но я-то к ней неприбегала.

Девушка в форменном костюмчике стояла с будто наклееннойулыбкой. На ее груди белел бейджик: «Варвара».

– Варенька, – вежливо сказала я, – тут вкраласьнебольшая ошибка: я не пользовалась шведским столом. Поймите правильно, мнесовсем не трудно отдать лишнюю ассигнацию, но я не люблю платить ни за что.Очевидно, ошиблись на кассе, бывает так, что к чеку присоединяется предыдущаяпокупка…

– Не, – протянула Варя, – все верно. И потом, какэто вы не пользовались столом? Сидите же за ним!

– Стол? В вашем кафе берут за мебель?

Варя кивнула:

– Да.

– С ума сойти!

– Почему? Вы же им пользовались, – катая во рту жвачку,стала объяснять Варя, – стол, может, поцарапался. Вы по нему локтямиелозили, полировку стерли.

– У меня нет нарукавников из наждачной бумаги, – толькои сумела возразить я, – за что же платить сто рублей? Да этому столикукрасная цена тысяча! Он у вас при таких аппетитах давным-давно окупился и началприносить прибыль.

– О господи, – закатила глаза Варя, – ну каждыйраз одно и то же! Прочтут счет и возмущаются. Чего же тут странного? В любойточке с вас вычтут за мебель.

– Первый раз вижу подобную строку в счете. – Я решиластоять на своем до конца.

– Просто мы честные, – мерно двигая челюстями, ответилаВаря, – в иных кафе чашечка кофе будет стоить не полтинник, а сотню, да иштрудель на полторы потянет. Мы же без обмана, указываем истинную цену блюда иберем за мебель.

– Очень глупо!

– Это почему еще? – уперла руки в боки Варя.

– Тогда следует указать еще массу составляющих.

– Каких?

– Ну… занавески, люстру, скатерть, чашку, тарелку, ложку,электричество, воду, паркет… В конце концов, стул, вдруг я его задницей протру!

– А вы не грубите!

– Просто я указываю на ваши недочеты. Да, кстати, перед темкак начать обслуживать клиента, советую давать ему на подпись «Акт приемкистола», а уходя, пусть завизирует «Акт сдачи».

Варя покраснела.

– Давай плати живо! Разговорилась тут. Иначе…

– Что? – усмехнулась я. – Заставишь меня выплюнутькофе и штрудель?

– Милицию позову, – рявкнула Варя.

– Очень хорошо, – кивнула я, – тогда я немедленнозвякну в налоговую инспекцию, пусть проверят, какой процент кофе находился втом напитке, который вы именуете капуччино. Его явно сэкономили, а в штруделевес был меньше заявленного в меню.

Варя открыла рот, закрыла, потом снова открыла. Я вытащилапортмоне и выложила на стол двести двадцать пять рублей, ухитрилась наковырятьсумму без сдачи.

Официантка обрела дар речи:

– Это все?

– Естественно. Получите, и до свидания, – сердитосказала я.

– А чаевые?

– Они обязательны?

– Конечно.

– И где это написано?

– Ну… все дают.

– А я не стану.

Варя прищурилась.

– Небось в этом НИИ работаете, что рядом стоит. Угораздиложе нас тут открыться. Косяком уроды идут, то в туалете на два часа засядут, тоскандал устроят! Ваще прям!

Не слушая недовольное ворчание официантки, я схватиласумочку и ушла. Больше в эту кофейню не загляну, даже если стану умирать отголода!

К Гортензии Петровне я поехала без предварительного звонка.С пожилой дамой лучше пообщаться лично, тем более что и повод у меня есть самыйзамечательный: вручу ей пятьсот долларов.

Считается, что пожилые люди предусмотрительны, аккуратны,поголовно боятся бандитов, поэтому, прежде чем открыть входную дверь, долгорасспрашивают нежданного гостя и рассматривают его в «глазок». Но ГортензияПетровна распахнула дверь мгновенно. Едва я успела нажать на звонок, как напороге появилась маленькая, верткая дама, смахивающая на престарелую стрекозу.

– Вы кто? – резко спросила она, выходя на лестничнуюклетку.

– Даша Васильева, – автоматически ответила я, – авы Гортензия Петровна Клара́?

– Да, – быстро сообщила старушка, – говоритескорей, что надо, я за хлебом собралась. Сейчас ларек закроется, он всего лишьдо четырех работает, останусь без батона.

Только сейчас я заметила у нее в руках хозяйственнуюматерчатую сумочку. Сразу стало понятно, что Гортензия Петровна открыла дверь,собираясь уходить, вполне вероятно, что она даже не услышала моего звонка.

– У вас на первом этаже супермаркет, – напомнилая, – круглосуточный, там небось хлеба завались.

– Гадость! – воскликнула Гортензия. –Отвратительная выпечка, по вкусу напоминающая вату! Я беру только заводскиесайки!

– Хорошо, подожду вас вот тут, посижу на подоконнике.

В глазах Гортензии Петровны вспыхнуло возмущение.

– Это с какой стати? Вы кто такая?

– Ну не на лестнице же нам беседовать.

Старушка быстро заперла дверь и твердо заявила:

– Никогда не пускаю к себе посторонних. У вас естьрекомендательное письмо?

Я постаралась не рассмеяться во весь голос. Рекомендательноеписьмо! Господи, в каком веке живет Гортензия Петровна?

– Если нет, то до свидания, – желчно произнесла бабусяи со скоростью, которую трудно ожидать от пожилого человека с артритныминогами, унеслась вниз. Мне показалось, что она перепрыгивала через ступеньки,но это, наверное, все же было не так. Пришлось устроиться на подоконнике.