Читать книгу "Великолепная маркиза - Жюльетта Бенцони"

Догадываясь, что произойдет, когда Марино придет в себя, женщины усадили его в кресло. Лаура принялась готовить крепкий кофе, а Луиза стала приводить мужчину в чувство. Когда Марино наконец открыл глаза, он с трудом мог сообразить, где он и что с ним произошло. Луиза воспользовалась этим, заставила его выпить кофе, а когда Марино попытался встать, сильным толчком отправила его обратно в кресло.

— Послушай-ка меня хорошенько, гражданин Марино! — заявила она. — Я никому не скажу о том, что здесь произошло, и тебе советую об этом забыть.

— Забыть? Ты мне за это еще заплатишь! — заорал он. Крепкий кофе привел его в чувство и освежил память.

— Это вряд ли! Тебе следовало бы знать, что республика выступает за высокие идеалы морали, что она не допускает насилия над девушками, как это бывало при старом режиме. Если ты опять примешься за старое, я предупрежу одного моего старого друга…

— И кого же это?

— Гражданина генерала Сантера! Он любит женщин, это не запрещено, но он их уважает. Так что либо ты будешь с уважением относиться к моей племяннице, либо будешь иметь дело с генералом Сантером! Он приходит в Тампль каждый день, и мне не составит труда поговорить с ним. Ты понял?

Марино выл, ругался, но был укрощен. Он ушел, не сказав ни слова. Но Лаура все-таки была встревожена.

— Спасибо за то, что вы меня спасли, дорогая Луиза, но он легко догадается, что вы ему солгали.

— Солгала? Не совсем. Я давно знаю Сантера благодаря одному из моих дядюшек, виноградарю из Баньоле, который клялся только знаменитым красным пивом Сантера. Дядя был завсегдатаем его пивной «У Гортензии» и очень любил этого здорового, смелого парня, щедрого кутилу. Тщеславие было его самым главным недостатком. После взятия Бастилии Сантер стал королем в пригороде Сент-Антуан, чьи жители просто заворожены его внешним видом и громким голосом. С тех пор как он командует Национальной гвардией, он возгордился. Вы же видели, как он тут разгуливает в своей форме, на которой явно слишком много золота, и с этими трехцветными перьями на треуголке. Он сидит верхом на лошади, а вы должны обращаться к нему снизу. Да, Сантер высоко взлетел, но я знаю, что старых друзей он не забыл. Его мне нечего бояться. Если Марино пожалуется, Сантер его плохо примет. И я удивлюсь, если он вообще станет его слушать.

— Да услышит вас господь! Но я все равно боюсь Марино. Если он узнает обо мне правду… Вы окажетесь в не меньшей опасности, чем я.

Улыбка Луизы погасла. Она привлекла к себе Лауру и поцеловала в лоб.

— Поживем — увидим. Если это случится, тогда и придумаем, как нам поступить…

Госпожа Клери встревожилась, но постаралась это скрыть. Лаура не ошиблась. От Марино можно было ждать всего, чего угодно. Может быть, стоило бы предупредить Лепитра?

Глава 12УБИЙСТВО КОРОЛЯ

— Послушайте вот это! — воскликнул Питу, разворачивая длинный лист бумаги. — Посмотрите, как они решили обставить появление короля перед судьями в Конвенте завтра, 11 декабря: «Кортеж проедет по улице Тампль, по бульварам, по улице Нев-де-Капуцин, через Вандомскую площадь и двор монастыря Фейянов. Каждой секции надлежит оставить в резерве двести человек. К тому же по двести человек займут посты в каждой тюрьме и в каждом публичном месте. Для эскорта каждый легион предоставит восемь пушек…»

— Пушки? — удивился молодой Лезардьер. — Но зачем? Стрелять по домам?

— Дайте Питу дочитать, — вмешался де Бац.

— «…пушек, — принялся снова читать Анж Питу, — по четыре капитана, четыре лейтенанта, четыре младших лейтенанта и по сто человек, вооруженных ружьями, имеющих в запасе шестнадцать патронов, хорошо владеющих оружием. Они составят корпус из шестисот человек и выстроятся в три ряда по пути следования кареты. Жандармерия должна предоставить сорок восемь конных жандармов, которые составят авангард процессии. Кавалерия Военной школы также предоставит сорок восемь всадников, которые составят арьергард. В саду Тюильри расположатся двести человек резерва. Первый резерв у дворца составит двести пехотинцев, второй — возле моста Турнан — будет вооружен восемью пушками, предоставленными шестью легионами, и будет состоять из восьми канониров, сорока восьми стрелков и одного зарядного ящика… Третий резерв будет состоять из батальона копейщиков и расположится во дворе Тюильри. Приказы „не стрелять“ должны строжайшим образом исполняться. Каждый легион предоставит восемь канониров и восемь стрелков для сопровождения пушек…» Все! Что скажете?

— Что эти люди просто умирают от страха, — вздохнул Дево. — Но чего они так боятся? Неужели горстки дворян, которые еще остались в Париже?

— Нет! — резко ответил ему де Бац. — Они боятся народа. Существует не только сброд, есть еще множество порядочных, честных, благоразумных людей, которые наверняка не одобряют режим, который им навязали. Вот этих людей они и боятся.

— И все-таки это странно, — заговорил маркиз де Лагиш, скрывавшийся под именем гражданина Севиньона и часто бывавший в доме в Шаронне. — Такая демонстрация силы — и только для того, чтобы привезти короля в Конвент! Что же будет, когда его повезут на эшафот?

— Хуже определенно не будет, — негромко ответил ему барон. — Возможно, это всего лишь проба сил, и я полагаю, что мы не должны ничего предпринимать, чтобы этому помешать. Эта армия защитит короля и от возможной попытки убийства. Мне кажется, из этого дня мы сможем извлечь немало уроков.

— Боюсь, что Конвент готов на все, — заявил Питу. — За неделю произошло столько событий! Третьего декабря было принято решение о процессе над королем, шестого уже была определена процедура, и Конвент присвоил себе функции и дознавателя, и судьи, нарушив тем самым самые священные права. Седьмого числа появилось решение изъять у узников все режущие предметы — бритвы, ножи, ножницы, вилки, — как поступают с обычными уголовниками, а завтра…

— У короля есть хотя бы право на защитника? — спросил Лагиш.

— Есть, но не завтра. Адвокатам придется ждать, пока они смогут прочесть обвинения, выдвинутые на первом заседании. Король обратился к Тарже, который столь блистательно защищал кардинала де Рогана перед парламентом, но этот великий адвокат заявил, что он болен!

— Он болен трусостью! — проворчал Дево. — А как насчет вашего друга Тилорье, защищавшего на том процессе Калиостро и добившегося его оправдания?

— Он мне и в самом деле друг, — вздохнул де Бац, вспоминая сухопарую фигуру отца Мишель, с которой он так неожиданно столкнулся ночью в доме на улице Менар. — Тилорье талантлив, но он слишком трепетно относится к узам масонского братства, чтобы взять на себя защиту короля. Но, в отличие от Тарже, он скажет об этом откровенно. К счастью, Тарже нашлась отличная замена. Король обратился к Тронше, и потом многие другие известные юристы предложили свои услуги. Де Малерб и Раймон де Сэз обратились с письмом в Национальное собрание и попросили «оказать им честь» и предоставить возможность защищать его величество. Есть еще некий господин Сурда, которого я не знаю. Даже женщина, Олимпия де Гуж, придерживающаяся республиканских взглядов, предложила свою кандидатуру. Она сказала очень верные слова, и я даже записал их, — добавил барон. Он порылся в карманах и достал сложенный листок бумаги. — Да, вот они: «Недостаточно отрубить голову королю, чтобы убить его. Он живет долго после своей смерти. Но король и в самом деле мертв, если он переживает свое падение…»