Читать книгу "Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин"

Василий — полный, с толстым добродушным лицом, Андрей — худой, с лицом аскета, всегда хмурый, насупленный. Временами он бывал приветлив, улыбался, но и приветливости его боялись. На Андрее Щелкалове синий длинный кафтан на золотых шнурках, а на Василии лиловый. Оба лысые, с рыжими короткими бородами и орлиными носами.

— Пока агличанам будем потакать, — горячился дьяк Андрей Щелкалов, — казна пустая будет. Почему им без пошлины торговать? Почему купцам из других земель нет хода в наши пристанища? Агличане все доходы с собой увезут.

— Легче на поворотах, Андрей Яковлевич, — отозвался правитель. — Потерпеть надоть… Ежели война случится, агличане нам и огневой снаряд привезут, и порох, и селитру, и другое, что надобно для войны. Твои купцы из других земель через датские пушки не поплывут, а аглицкие датских пушек не побоятся.

Отношения с Англией по-прежнему оставались натянутыми. Особенно настораживало боярскую думу желание английских купцов плавать на своих кораблях в северных владениях русского государства и с помощью русских открывать там новые земли… В этом дьяк Щелкалов прав. Однако он понимал, что правитель Годунов тоже прав. Главным поставщиком необходимых для войны товаров по-прежнему оставались англичане. Борис Годунов был сторонником более гибкой политики. Обращение английской королевы Елизаветы лично к царскому шурину поднимало его в глазах бояр и в то же время заставило быть несколько уступчивее, чем это хотелось бы дьяку Щелкалову.

Великий дьяк хотел что-то возразить правителю, но брат его Василий наклонился и прошептал ему несколько слов.

— Государь Борис Федорович, — сказал Андрей Щелкалов, — купцы, двоюродные братья Строгановы, по приказу царскому приехали, третий день твоей милости дожидаются.

Борис Годунов вспомнил пустую казну и оживился.

— Строгановы? Пусть войдут, ко времени! — Он дернул за веревку, раздался приятный серебряный звон.

Вошел слуга.

Нужда в деньгах была велика. Борис Годунов подумывал, что пришло время вернуть ливонские земли, захваченные шведами. Для войны потребны обученное войско, пушки и порох. Были и другие нужды. Правитель помнил, как откликались Строгановы на просьбы царя Ивана Грозного.

В раскрытую дверь разом вошли двоюродные братья, внуки знаменитого Аники Строганова, — Никита Григорьевич и Максим Яковлевич, оба в дорогих красных кафтанах. Низко поклонились Борису Годунову.

— Как здравствуете, хороша ли дорога? — спросил правитель, разглядывая братьев.

Один, казалось, был совсем молод, другой постарше, годов тридцати.

— Зимой дорога хорошая, — отозвался старший, Максим, — на ямских ехали, от Сольвычегодска до Вологды три дня и от Вологды до Москвы тако же.

— В Москве по-хорошему ли живете?

— Четыре двора Строгановых в Москве. Живем, как дома.

Борис Годунов задал еще несколько вопросов. Думные дьяки Щелкаловы молчали.

— Государь наш боярин Борис Федорович, — снова начал разговор старший брат, Максим, — бьем тебе челом: накажи убивца нашего дяди Семена Аникеевича, крепко накажи, чтобы другим холопам неповадно было.

— Убийца схвачен?

— На воле бродит. Однако кто убил, знаем: холмогорский мореход Васька Чуга.

— Накажем, — веско сказал Борис Годунов, — пусть только сыщется.

— От ваших приказчиков солеварам и другим работным людям жесточь великая, — вставил Андрей Щелкалов, — разъярили они людишек.

Братья Строгановы промолчали.

— Послушайте, гости имениты, — продолжал великий дьяк, — нужны ли вам аглицкие купцы в Холмогорах? Выгодна ли аглицкая торговля для вашего кошеля?

Братья Строгановы посмотрели друг на друга, потом на правителя Бориса Федоровича.

— Один вред торговым людям от аглицких купцов, — поколебавшись, сказал Максим. — Агличане пошлину не платят либо самую малость. Нам, купцам Строгановым, и то тяжело бывает, а другим купцам, помельче, совсем невмоготу. Пусть агличане, како и русские купцы и все другие, пошлину платят. Запрети агличанам самим железо варить, государь Борис Федорович. За железо они в царскую казну копейки дают, а лесу сжигают на большие рубли. — Максим помолчал. — Однако всю заморскую торговлю в свои руки мы взять не можем. Кораблей способных нет. Вот ужо како настроим свои корабли, тогда в море. И чтоб торговля русским купцам так же была выгодна, како и агличанам, инако и корабли новые строить смысла нет.

— Ты слышал, Борис Федорович? — сказал великий дьяк, глядя на правителя. В голосе его слышалось торжество.

— Слышу, Андрей Яковлевич. Однако я не впервой все это слышу. Да и не время копья ломать. — Правитель понимал, что ответ купца Строганова был подготовлен, и знал, что теперь дьяки Щелкаловы будут об этом говорить боярам. — Вот что, купцы, — сделал строгое лицо Борис Годунов. — Призвали мы вас в Москву великих дел ради… Царь Федор Иванович всея Руси собирается свои отчины у свеев воевать. Деньги большие понадобятся, а доходов государских от меховой торговли приуменьшилось. Хочу от вас слышать, в чем причина. Либо ясак худо сибирские людишки платят, либо наши воеводы воруют, либо иное что!

Двоюродные братья Строгановы посмотрели на великого дьяка Андрея Щелкалова, он сделал едва заметный отрицательный знак головой.

— Мы ждем суждения вашего, — помолчав, напомнил правитель. Он знал, что задел думных дьяков Щелкаловых, и сделал это в отместку.

— Государь наш боярин Борис Федорович! — сказал старший Строганов. — Неведомо нам, в чем причина. Все может статься, и соболя в прошлом и позапрошлом годе меньше родилось. А может, мор зверя убил. Как бог похочет. И никому против божьего веления не выстоять. Чтобы воеводы воровали, того мы не слыхивали в наших краях… Ежели милостивому государю царю Федору Ивановичу всея Руси для его великих дел деньги надобны, мы, Строгановы, всегда готовы всё, что имеем, до последней крохи к его ногам положить. Верим, что не пропадет за царской милостью.

Купцы Строгановы, а особенно старший брат Максим, превосходно знали, почему от соболиной торговли казне убыток. Кто только не тащил к себе в карман драгоценные соболиные шкурки! И те, кто должен был охранять государственную выгоду, сами прикладывали руки, желая как можно скорее обогатиться. Из добытых в Сибири и в северных русских лесах только малое число соболей проходило через царскую таможню.

Хорошо знали причину оскудения царской казны и братья Щелкаловы. Они и сами немало попользовались доходами от драгоценного зверька. Из малозаметных приказных людей, живущих на царское жалованье, они превратились в богатейших вельмож. После смерти Ивана Грозного им бояться было некого. Их ставленник Борис Годунов не мог обойтись без помощи великих дьяков и принужден был закрывать глаза на многие злоупотребления.

— Что ж, — помедлив, ответил Борис Годунов, — от имени великого государя и царя Федора Ивановича я благодарю за помощь именитых гостей. Великий государь и впредь не оставит вас своими милостями. Желаю вам здравствовать долгие годы.