Читать книгу "«Я – АНГЕЛ!». Часть третья: "Клякса бифуркации" - Сергей Николаевич Зеленин"

«шок и тремор» лишь своим видом, достаю за волосы скальп — принадлежащий некогда-то некому Иосиф Гури и, стараясь максимально доходчиво — объясняю весь текущий расклад:

— … Вот этот, когда мог делать это, сказал, что ты взял у него и его товарищей похищенные сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов — с целью открыть им в Швейцарском банке личные счета и перегнать эти деньги на них. Что скажешь?

Тот, вполне искренне возмущается:

— Да я их и знать не знаю!

Сунув скальп ему под нос, со всем скептицизмом, на который был способен:

— Ну и кому мы должны верить? Тебе — здоровому и невредимому, или этому товарищу — прошедшему самые суровые испытания, перед тем как предстать перед нами в столь непритезательном виде…?

Тот в полнейшем обалдении:

— Он, что? Умер?

— Умер, но не сразу… Так сказать — умирал по частям.

Вижу: товарища Томаса начинает мелко колотить.

Последовал длинный перечень пыток — которыми подвергли белогвардейцы из РОВСа сего стойкого товарища, перед тем как лишить его жизни и шевелюры.

Затем, сильнейшее психологическое давление:

— Запомни сам и если уцелеешь — став хотя бы инвалидом-колясочником, а не «жмуром» как хозяин этого кабинета — передай другим: лафа кончилась! На самом «верху» было решено за вас взяться и любыми способами выбить похищенные народные деньги…

От осознания реальности происходящего бытия и, ближайших — далеко не блестящих перспективах для собственной бренной тушки тела, товарища Томаса начала колотить уже крупная дрожь.

А я знай нагоняй жути:

— … Знаешь, что такое «подноготная правда»? Нет⁈ И чему вас только в царских гимназиях учили… Вот, товарищ Абрамов — не захотел этого узнать на своих-собственных ногтях, вернул все украденные у пролетарского государства деньги и умер быстро, безболезненно и достойно — а не валяясь в луже собственных испражнениях вперемежку с кровью из разорванного в лохмотья ануса.

Несколько вальяжно развалившись в кресле за своим собственным столом, вышеназванный покойник, казалось внимательно прислушивался к моему монологу и, вытаращив стеклообразные глаза — всем своим видом подтверждал, что всё было именно так и никак иначе.

Поймав понимающе-перепуганный взгляд моего визави на лежащем на столе фалоимитаторе:

— Вот, вот! А ты что думал? Для собственного «самоудовлетворения» — мы с товарищем Лейманом, его через границы буржуазных государств — туда-сюда таскаем? Нет! Для таких вот расхитителей социалистической собственности, как ты.

* * *

Давид Лейман, чьи повадки я уже достаточно хорошо знал, ища встречи с Яковом Рейхом в ресторане — не мог не набить там своё могучее чрево, до состояния туго натянутого барабана… После этого вскоре, у него обычно начинается естественный «обратный процесс». Вот и в этот раз, «поход по-маленькому» — плавно перешёл в «поход по-большому» и, у меня было достаточно времени — чтоб запугав, подписать собеседника на «чистосердечный» ответ на каждый вопрос главного экзекутора.

Поэтому, когда напарник вернулся облегчённый телесно и просветлённый духовно, наш пленник — прямо-таки курским соловьём пел, рассказывая про все свои финансовые преступления в отношении первого в мире государства рабочих и крестьян и, выделяемого им средств на Мировую революцию.

Почему-то косясь на меня, Давид грозно вопрошал, красноречиво помахивая чёрно-резиновой «хреновиной» у носа допрашиваемого, как будто давая нюхать:

— Ты, гнида, деньги у товарища Иосиф Гури и других, брал?

Тот, буквально радостно:

— Брал!

— Где они?

— В чемодане!

— А чемодан где?

— В камере хранения на «Bahnhof Berlin-Lichtenberg»…

Номер ячейки, ключ — всё как положенно.

Внимательно посмотрев на бегающие глазки:

— Давид! По-моему, товарищ от нас что-то скрывает.

Не успел Лейман даже нахмуриться, как тот заверещал:

— Мне нечего скрывать, товарищи! Я просто не успел сказать, что ещё деньги — хранятся у меня…

Долго ли, коротко, но наконец «клиент» по всем признакам был выжат досуха — как лимон прошедший через вакуумную соковыжималку:

— У меня больше ничего нет!

Оглушительная плюха:

— Врёшь сцука!

Слёзы, сопли, рыдания…

Врёт, конечно — наверняка хоть немного, да зашкерил где-нибудь, крысёныш.

Ну, да ладно!

К счастью, бывший представитель Коминтерна в Германии не имел пока подлинных документов, чтоб открыть счёт в серьёзном банке и перевести туда деньги. Да и не доверял он германским банкам. Все уворованные средства, подобно подпольному миллионеру Корейко, он по большей части хранил в камерах хранения двух железнодорожных вокзалов и на трёх снимаемых берлинских квартирах.

— Давид! Чтоб с лихвой возместить ущерб, этого вполне достаточно.

Тот, озадаченно спрашивает, глядя в цифры столбиков в моём блокнотике.

— Сколько там, хоть?

Когда я называл общую сумму, на пару порядков превышающий долг «парижской пятёрки» — даже Давид только возмущённо ахнул и, первым делом хорошенько врезав собеседнику в лоб резиновой «балдой», принялся совестить расхитителя социалистической собственности:

— Как ты мог так поступить⁈ Ты же коммунист!

Мошенник лишь пожал плечами, оправдываясь:

— Я никогда не состоял ни в какой партии. Ни в вашей большевистской, ни в германской, ни в какой другой.

Недоумеваем от такого расклада оба, в унисон воскликнув:

— Как же тебе доверили распоряжаться такими суммами⁈

— Обыкновенно. Завели в комнату в кремлёвском подвале с сокровищами и сказали: «Бери сколько надо для революции в Германии». А про партбилет меня никто не спрашивал…

Давид психует:

— СВОЛОЧЬ!!! Ты — хуже белогвардейца! Ты — хуже всех белых генералов и интервентов, вместе взятых! Из-за таких как ты, до сих пор Мировой революции не произошло!

Не успел я подумать: «А других „кадров“ — априори быть не может, если говорить о хоть какой-то массовости», как выдержав, товарищ Лейман — со всей имеющейся у него дури, врезал товарищу Томасу кулаком в «бубен». Тот, чуть кульбит вместе со стулом не сделал — всего лишь четверти оборота не хватило.

— Полегче, напарник!

Поставил стул с привязанной, впавшей в беспамятство тушкой в естественное положение напротив хозяина квартиры — бывшего, а ныне бездыханного представителя Отдела международной связи (ОМС) ИККИ Коминтерна — сочувственно глядящими выкатившимися мёртвыми «шарами» на всё происходящее.

— Пойдём-ка, Давид, лучше на кухню — кофейка попьём, успокоимся да обсудим дела наши скорбные…

* * *

Перекусить у покойника — хоть шаром покати, в вот кофе было отличным!

Сварив на спиртовке уже заранее хозяином обжаренные и размолотые зёрна арабики, остудив и ароматно-бодрящий разлив напиток в фарфоровые чашечки, сделав первый глоток, спрашиваю:

— Каковы дальнейшие планы, Давид?

Тот, морщит лоб:

— Задавить эту гниду, забрать все деньги