Читать книгу "Руины предателя - Эрин Бити"

виду, что министр Синда — предатель.

Король уставился на нее.

— Дэв Синда был вашим главным защитником с момента вашего прибытия.

Сальвия выглядела так, будто хотела заплакать.

— Я знаю, но все это имеет смысл.

ГЛАВА 95

Она не хотела в это верить, когда Алекс рассказал, что ударил человека своими цепями, когда тот пытался убежать. У Дэва Синды была подобная рана, но она могла быть получена при усмирении Алекса, как хвасталась Лани. Сальвия не хотел делать поспешных выводов, тем более что Синда открыто поддерживал короля, Лани и Деморанцев. Ради Духа он протащил Лани на заседания совета и дал ей больше власти.

Но это дало ему огромное влияние на Лани. Принцесса могла быть достаточно взрослой и иметь хорошие отношения с Хассетом, чтобы быть назначенной регентом, но если Синда женится на ней, то у него будут серьезные претензии и к военному министру, и к регенту. Увольнение генерала Кэлодана сделает его пост вакантным и позволит Синде занять его в качестве дяди молодого короля. Если молодость и относительная неопытность Лани считались препятствием для назначения ее регентом, то ее муж был альтернативой, против которой она могла бы не возражать. Даже если бы он каким-то образом был отстранен от обеих должностей, Синда все равно мог бы получить власть через свою жену.

Однако Лани сказала, что Кэлодан — или генерал Свинолицый, как она его называла, — собирается уйти в отставку. Синде больше не нужно было убирать с дороги военного министра, но его отставка почти наверняка затянется из-за разборок с приближающимися силами Деморы. Если Синда «раскроет» вину Сальвии и Николаса в убийстве Беннета, он сможет использовать это, чтобы добиться отставки военачальника, который позволил этому случиться у него под носом, и поставить себя на место генерала. Кроме того, принцесса была бы убита горем из-за предательства Сальвии и еще больше зависела бы от Синды.

Третьей деталью было отсутствие кимисарского долофана в тюремной документации. По словам Лани, министр Синда еженедельно проверял тюремные счета. У него были все возможности стереть их официальное существование, не говоря уже о доступе к казначейским средствам для подкупа любого, кто видел слишком много. Узнав об Алексе, Синда увидел в нем золотую жилу информации, которую он мог использовать, чтобы подорвать и подставить Деморанцев.

Беннет не был убежден.

— Ты сказал, что Кимисар сделает это в обмен на проход через горы для нападения на Демору, — обратился он к Алексу. — Только военный министр или король могли отдать приказ гарнизону на перевале отступить. Это уличает генерала Кэлодана.

— Если только это не было сделано, чтобы подставить его, — сказала Сальвия. — Синда мог подделать приказ, чтобы все выглядело так, будто его отдал Кэлодан. Если он подкупает тюремных охранников, он может заплатить нужным людям, чтобы это было сделано.

— Если он подкупает тюремных надзирателей. — Король вздохнул и потер лоб. — Я не могу решить, пытаетесь ли вы ухватиться за песок или я. Все косвенно.

— Я бы узнал его, если бы увидел или услышал, — сказал Алекс.

— Неважно, верю ли я вам; я не могу арестовать высокопоставленного члена совета из-за убийства, на которое не было покушения, на основании слов иностранного пленника, — сказал Беннет. — Мне нужны доказательства.

— Возможно, мы получим их от долофана, когда Дэрит найдет их, — сказал Сальвиг. — Но, возможно, мы сможем найти какую-нибудь деталь, которую Синда знает, но не должен знать. — Она посмотрела на Алекса. — Когда тебя… допрашивали, что ты ему сказал?

— Я рассказал ему о Николасе. — Лицо Алекса под синяками стало пергаментно-белым.

Ее глаза расширились и устремились на короля.

— Я никому не говорила, кто он такой.

— Думаю, ты должна рассказать мне сейчас, — сказал Беннет, сложив руки.

Сальвия задержала взгляд Алекса на несколько ударов сердца и глубоко вздохнула.

— Николас — принц. Он младший сын короля Деморы.

— Понятно. — свел брови Беннет. — А кем ты работаешь?

— Я воспитатель королевских детей. Не более того

Король перевел взгляд своих зеленых глаз на Алекса.

— Она говорит правду?

— В строгом смысле, — признал Алекс. Он улыбнулся ей однобоко. — Но она — все для меня. — Сальвия закатила глаза, покраснев.

Беннет вздохнула.

— Очень хорошо. Если мы сможем заставить Синду признаться, что он знает об этом, а также получить признание от долофана, это будет достаточным доказательством.

— А что насчет принцессы Лани? — сказала Сальвия. — Мы не можем позволить этому застать ее врасплох.

— Ты говоришь, что она влюблена в Синду. — Беннет покачал головой. — Если тебе было трудно убедить меня, а я все еще не до конца убежден, представь, как она отреагирует. Это будет шок, когда бы она ни узнала.

Сальвия не сдвинулась с места.

— Чем дольше ты будешь ждать, чтобы сказать ей, тем более унизительным это будет, и тем более публичным. Если ты не расскажешь ей, она никогда больше не будет тебе доверять, но самое главное, она заслуживает того, чтобы знать.

Алекс не колебался.

— Я согласен с Сальвией.

— Ты даже не знаешь мою сестру, — сказала Беннет.

— Это не имеет значения, — сказал Алекс. — Она заслуживает того, чтобы знать.

Лани не хотела этого слышать. Она кричала на Алекса и бросала вазы в стену.

Беннет молчал, ожидая, когда ярость сестры пройдет. Когда Лани наконец рухнула на пол, рыдая, король опустился перед ней на колени и взял ее на руки.

— Предательство хуже для тебя, — сказал он. — Я знаю, что твое сердце разбито.

— Я не верю в это, — всхлипывала Лани. — Он не мог этого сделать. Мне все равно, что они говорят. — Она подняла глаза, такие же зеленые, как у Беннета. — Докажи это, Сальвия. Если сможешь.

Сальвия посмотрела на Алекса, который наблюдал за разговором почти все время, не понимая, о чем идет речь.

— Тогда иди сюда, — сказала она Лани.

Принцесса встала и подошла к кровати Алекса, пока Сальвия поднимала его рубашку, чтобы обнажить грудь. Она указала на три синяка по всему телу, и Алекс вздрогнул, перекатившись на бок, чтобы показать еще больше синяков на спине.

— Кто носит кольца, которые могли бы сделать это, Лани? — Тихо спросила Сальвия.

Лани развернулась и побежала во внутренний дворик, но Беннет поймал ее за руку.

— Ты не выйдешь из этой комнаты, Алания.

— Он собирался попросить у тебя моей руки сегодня вечером, Беннет, — заплакала Лани, свежие слезы падали по ее красным щекам. — Сегодня должен был быть самый счастливый день в моей жизни.

— Значит, не случилось ничего такого, чего нельзя было бы исправить, — успокаивал он.

Лани посмотрела на Сальвию. Беннет