Читать книгу "Пляжное чтение - Эмили Генри"

«Извиняется, – подумала я, – и хочет его».

Мой желудок снова сжался. Она явно пришла сюда с намерением, и ей нужно что-то сказать Гасу. Господи, только бы меня не вырвало прямо здесь!

Пит не стала задавать вопросов. Она начала примерно так:

– Почему бы вам не начать с рассказа о ваших книгах?

Гас повернулся на стуле лицом к ней и отвечал, отвечал. Я даже не все расслышала, что он говорил, но тон его был спокойным и даже механическим. А потом он посмотрел на меня, ожидая моего ответа, и его лицо показалось мне совершенно непроницаемым.

Это было похоже на главную спальню папиного дома – безликую и чисто вымытую. В ней не было ничего для меня. Мне действительно казалось, что меня сейчас вырвет.

Я сглотнула комок, начала описывать свою последнюю книгу и сделала это достаточно полно, почти пересказала. Мне не нужно было даже прислушиваться к себе, достаточно было позволить словам выходить наружу. Мне действительно было плохо.

А затем Пит задавала вопросы из написанного от руки списка, который она держала перед собой. «Каков ваш писательский процесс? С чего вы начинаете? Кто на вас повлиял?». В промежутках между ними Мэгги вносила свои собственные возвышенные дополнения. «Если бы ваша книга была напитком, что бы это было? Вы когда-нибудь представляли себе, где следует читать ваши книги? Каков эмоциональный процесс написания книги? Был ли когда-нибудь момент из вашей реальной жизни, который вы не смогли бы передать словами?».

«Вот этот самый как раз бы подошел», – подумала я.

Действительно, сколькими разными способами можно написать «Элеоноре ужасно хотелось вытошнить из себя все, что она съела в тот день»?

Возможно, очень многими. Время тянулось медленно, и я никак не могла решить, хочу ли я, чтобы оно двигалось быстрее, или же то, что произойдет потом, только ухудшит ситуацию.

Сам вопрос об этом, казалось, разрушал проклятие ситуации. Прошел примерно час, и к нам подошла группа людей, чтобы получить автографы на книги. А я, стиснув зубы, пыталась сдержать себя от нервной чечетки, в то время как внутри меня ощущались перекати-поле и опустошенное сердце.

Наоми держалась в стороне от остальных, прислонившись к книжному шкафу. Интересно, подхватила ли она эту склонность от Гаса или наоборот? Я боялась смотреть на нее слишком долго и все больше узнавать в ней его, хотя весь последний час отчаянно пыталась найти в нем хоть какой-то след себя – доказательство того, что он страстно шептал мое имя еще днем мне в лицо. Пит загнала Наоми в угол и пыталась увести ее из магазина, но та спорила, а потом к ним присоединилась Лорен, стараясь не допустить скандала.

Я не слышала, о чем они говорили, но видела, как кудри Наоми подпрыгнули, когда она кивнула. Люди вокруг стола начали расходиться. Мэгги окликнула нас, переводя взгляд с кассы на возбужденный разговор у двери и обратно.

Наконец Гас посмотрел на меня. Он, казалось, был готов предложить свое объяснение, но, должно быть, выражение моего лица заставило его передумать. Он прочистил горло:

– Я должен узнать, зачем она здесь.

Моего ответа не последовало. Гас смотрел на меня не более двух секунд, затем встал и пересек зал магазина. Мое лицо пылало, но руки были холодными и дрожали. Гас отослал Пит. Она посмотрела на меня, но я не смогла не отвести взгляда. Я встала и поспешила через дверь в офис, затем через офис к задней двери, которая вела на площадку с парой мусорных контейнеров.

Он ее не приглашал, и я это знала. Но я не могла догадаться, что она хотела и почему она пришла сюда, эта жесткая и красивая Наоми, чья непостижимость приводила Гаса в восторг.

Ведь Наоми не нуждалась в нем и не пыталась спасти его. Гас не боялся сломать ее внутренний мир и хотел провести с ней всю свою жизнь. Он точно остался бы с ней, будь у него такая возможность.

Мне хотелось закричать, но все, что я могла сделать, это заплакать. Я выжгла весь свой гнев, остался только страх. Может быть, именно страх и был здесь все это время, замаскированный под более острые эмоции.

Не зная, что еще делать, я пошла домой. Когда добралась, уже стемнело. На крыльце я забыла включить свет и поэтому, когда кто-то встал с плетеной кушетки, чуть не упала со ступенек.

– Прости меня! – послышался женский голос. – Я не хотела тебя пугать.

Я слышала его всего два раза, но этот голос прочно въелся в мой мозг. Мне никогда его не забыть.

– Я надеялась, что мы сможем поговорить, – сказала Соня. – Нет, больше чем надеялась. Мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста. Пять минут. Ты многого не знаешь. Думаю, то, что ты узнаешь, поможет тебе. На этот раз я все записала.

Глава 25

Письма

– Не хочу ничего слышать, – сказала я ей.

– Знаю, – кивнула Соня. – Но я подвела бы твоего отца, если бы не позаботилась о тебе.

Я хрипло рассмеялась:

– Вот в чем дело! Ты не должна была допустить, чтобы мой отец потерпел такую жизненную неудачу, как две семьи.

– А точно ли не должна была? Если бы перейти к самому началу жизни твоего отца и предсказать все, что должно произойти, основываясь только на том, где это началось, он, возможно, никогда не встретил бы твою мать, и тебя могло не быть.

Внутри меня все гудело от гнева:

– Не могли бы вы убраться с моей веранды, пожалуйста.

– Ты не понимаешь, – сказала она, вытаскивая из кармана джинсов листок бумаги и разворачивая его. – Пожалуйста. Всего пять минут.

Я начала отпирать дверь, но она уже читала что-то у меня за спиной.

– Я познакомилась с Уолтом Эндрюсом, когда мне было пятнадцать, на уроке лингвистики. Он был моим первым свиданием, моим первым поцелуем и моим первым парнем. Это был первый мужчина, или юноша, которому я сказала: «Я люблю тебя».

Ключ застрял в замке. Я остановилась, ошеломленная, и повернулась к ней. У меня перехватило дыхание. Соня с тревогой посмотрела на меня, потом снова на страницу.

– Мы расстались через несколько месяцев после того, как он поступил в колледж. Я не получала от него вестей двадцать лет, а потом однажды случайно наткнулась на него здесь. Он был в небольшой деловой поездке – всего час езды на восток – и решил продлить свое пребывание в Медвежьем углу на пару дней. Мы решили поужинать вместе, проговорили несколько часов, прежде чем он признался, что недавно расстался с женой. А когда мы расстались, мы оба думали, что никогда больше не увидимся.

Соня посмотрела на меня снизу вверх и продолжила:

– Я серьезно. Но по дороге из города у твоего отца сломалась машина.

Она снова заглянула в записки, но в ее глазах стояли слезы.

– В то время мы оба были разбиты. Иногда те отношения, что у нас были, оказывались единственным хорошим моментом в моей жизни.