Читать книгу "Наследство племени готов - Ольга Баскова"

— Потом они нас убьют, — послышался тихий голос Тамары. — Они не обещали, но я знаю… И ты тоже знаешь, верно? Они не позволят уйти свидетелям. Мы же побежим в полицию, а это им не нужно. Ты согласен со мной?

Виталий чувствовал: несмотря на вопросы-утверждения, Тамара ждет от него поддержки, и попытался ее успокоить:

— Подожди… Соберись с силами. Мы должны что-то придумать, чтобы их перехитрить. Скажи, что они вам говорили?

Девушка поежилась. Видимо, воспоминания были не из приятных.

— Они ворвались сюда, откуда ни возьмись, — жалобно проскулила она. — Ребята не были готовы к такой встрече. Этим двоим удалось вырубить, а потом связать их. Мне приказали сидеть тихо. Я попыталась сбежать, но высокий выстрелил мне вслед, давая понять, что держит ситуацию под контролем. Пришлось вернуться. — Она тихо заплакала, но продолжала говорить сквозь рыдания: — Они ищут какие-то драгоценности. Они сказали, что твой дед спрятал их в этом доме. Это правда?

— Не знаю, — вздохнул Виталий. — Впервые я услышал об этом от преступников совсем недавно. Мой дядя, Светкин отец, никогда не говорил ни о каких сокровищах. За две недели до всех событий мы с ним убирались в доме, и Вадим Сергеевич ни словом не обмолвился, что здесь могут быть спрятаны драгоценности.

— Жаль, — Тамара снова всхлипнула. — Может быть, знай ты, где они находятся…

— Мы бы умерли быстрее, — продолжил за нее Громов. — Моли Бога, чтобы эти уркаганы здесь подзадержались. Как только в их грязные руки попадет шкатулка или еще какой-нибудь футляр, где спрятаны ценности, они тут же убьют нас.

— Господи! — Тамара сжала кулачки.

— А я помолюсь о том, чтобы поскорее приехали мои коллеги, — шепнул Виталий. — Они знают, что я их жду.

— Так где же они? — Тамара хотела еще что-то добавить, но снова съежилась, увидев, как один из бандитов спускается по лестнице.

Лезвие ножа сверкнуло в лучах заходящего солнца.

«Нашел или нет?» — мелькнуло в голове Громова.

Равнодушное грубое лицо бандита ничего не выражало. Он присел на пластмассовый стул, рядом с диваном, поигрывая оружием.

— Парень, мы у тебя загостились. — Его голос хрипел, как старый граммофон. — Нам пора. Нас ждут неизведанные дали.

— А я вас и не держу, — буркнул Виталий. — Катитесь колбасой из моего дома.

Верзила усмехнулся, показав гнилые зубы. Наверное, в тюрьме, где он коротал время, был плохой стоматолог. Если вообще был.

— Если мы отсюда уйдем, то только с цацками, — заверил он. — Машка сказала, что они спрятаны в доме. Ты нас очень обяжешь, если подскажешь, где конкретно их искать.

— Ты идиот, — хмыкнул Виталий. — Выходит, мы с дядей знали про ценности, но до сих пор не взяли их? Напряги то, что у тебя осталось на месте мозгов… Их бы давно здесь не было. Дед никогда не рассказывал нам о них. Неужели он собирался унести эту тайну в могилу? Вряд ли. Он любил сына и внуков и наверняка желал им обеспеченного будущего. Почему же тогда ничего не сказал про цацки? Ответ очевиден: их не было. Никогда не было, понимаешь? Интересно, почему Мария решила, что они здесь? Ей сказал человек, который видел, как дед прятал их в доме? В таком случае лучше поговорить с ним. — Верзила тупо смотрел на Виталия, словно не верил своим ушам.

Детектив разложил все по полочкам, и не видеть логики в его словах мог только дурак. Бандит почесал редеющий затылок, шумно высморкался на пол и произнес:

— Но Машка рассказывала, что твой дед все отнял у ее прабабки и у тех, кто владел хотя бы одной ценностью из черного чемодана, а потом организовал убийство трех человек, которые много знали. Следовательно, сокровища у него, и они могут быть спрятаны только здесь, потому что проклятый энкавэдист сам строил себе жилище и никого сюда не пускал.

— Не любил гостей, — поправил его Виталий и улыбнулся. — Слушай, хочешь — верь, хочешь — нет, но я никогда не слыхал о черном чемодане. Может, введешь в курс? Мне станет понятно, что вы ищете.

Уркаган снова высморкался, растер комок слизи грязным ботинком и пробубнил:

— Когда на Крым наступали немцы, сотрудники Керченского музея вывезли сокровища, самые ценные из которых когда-то принадлежали древним готам, в черном чемодане. Я не особо слушал эту историю, меня интересовали цацки. Потом чемодан попал к партизанам. Существует версия, что начальство партизан разграбило его. Когда их окружили немцы, командир погиб в бою, а комиссар отдал сокровища своей любовнице Годлевской, прабабке Собченко, и той удалось выйти из окружения. Потом, после войны, всех оставшихся в живых и имевших какое-то отношение к пропаже сокровищ, вызвали в НКВД. Твой дед был слишком молод, но ему поручили заняться этим делом. Что они со своим начальником написали в отчете, я не знаю, но уверен, что они решили присвоить сокровища, пообещав отпустить всех и закрыть дело. Да, они отпустили свидетелей в обмен на драгоценности и молчание, задумав в скором времени расправиться с ними. Твой старик не предусмотрел — тогда не предусмотрел, — что Годлевская и ее приятели могли рассказать об этом своим близким. Так оно и случилось. Годлевская открыла тайну своей дочери, бабке Марии. А потом свидетели погибли…

Громов кивнул с пониманием:

— Значит, дочь Годлевской и раскрутила дело.

Верзила пожал широченными плечами:

— А вот это мне неведомо. Знаю, что мы просто исполнители, которые получат свою долю и которым хорошо заплатят. У Машки нет денег, чтобы взять на себя все расходы. Думаю, тут замешаны другие родственники бывших партизан. Впрочем, мне на это глубоко наплевать. — Его рот оскалился, как у хищного зверя.

Что-то человеческое, на миг промелькнувшее на его лице, когда он рассказывал о сокровищах, исчезло. Перед Виталием снова сидел уголовник, прошедший огонь, воду и медные трубы.

— Слушай, парень, а ведь я с тобой заговорился, — будто спохватился он. — И, вполне возможно, ты водишь меня за нос.

— А вот мы сейчас это и проверим. — Другой уркаган, пониже ростом и поплотнее, тоже в наколках, спускался со второго этажа. — Что, если мы немножечко попытаем его? Немножечко — это отрежем сначала ухо, потом кончик носа, потом отрубим палец. Говорят, при таких пытках человек испытывает страшную боль и молит, чтобы его скорее убили. Мы пойдем бедняге навстречу только тогда, когда выведаем, где, по его мнению, дед мог спрятать сокровища.

— А может, того, он прав и их в доме нет? — попытался возразить громила. — Разве отец не сказал бы сыну о том, какое наследство его ждет?

— Марина, мать Машки, и сама Машка утверждали, что в последние годы жизни Воронцов страдал маразмом, — отозвался крепыш. — Он, как Кощей, чах над златом, но не собирался ни с кем делиться, даже со своими родственниками. Маразматикам все равно: сгорел бы его дом — он и тут бы не проговорился.

Высокий снова почесал затылок:

— А ведь верно…