Читать книгу "Тайна старого фонтана - Виктория Фокс"

Но если бы все было так просто! Денди Майклз отошел от дел и не готов был уделить ей время.

«Индустрия не стоит на месте, Вив, — его голос прерывался из-за плохой связи. — Я больше не вижу тебя в ней. Сейчас в моде большие сиськи и пышные прически».

Я могу увеличить грудь и сделать начес, — думала она. — Я все могу сделать. Она завершила разговор с Денди и сразу же начала набирать номера других агентов, большинство из которых были, впрочем, слишком молоды, чтобы помнить, как ярко светила ее звезда когда-то. «А, Вивьен Локхарт, конечно…» — без всякого интереса говорили их ассистенты, обещая, что босс перезвонит.

— Не отчаивайся, — подбадривала Изабелла.

Она помогала восстановить ее контакты, звонила в залитые солнцем офисы, оставляя сообщения, которые удивительным образом казались интригующими, а не умоляющими, как те, что оставляла сама Вивьен. Избавиться от этих интонаций в голосе ей не удавалось. Она была в отчаянии, и это было слышно.

Время от времени она покупала пачку импортных глянцевых журналов — пытка и роскошь одновременно — в газетном киоске в городе, чтобы быть в курсе всего, что происходит в Голливуде. Сразу после отъезда она то находила свою фотографию, то читала слухи о себе, но по прошествии времени упоминания становились все реже, вплоть до полной тишины. В прошлом месяце она нашла себя в списке «забытых имен», и это определение врезалось ей в память и всплывало, когда она меньше всего этого ожидала, — перед отходом ко сну или во время прогулки в саду.

К моменту своего отъезда из Лос-Анджелеса она убедила себя, что ненавидит его, что с ним покончено… но отнести ее к забытым именам? После всех усилий?

Твердость характера, с которой она взялась за возрождение своей карьеры, напоминала о ее первых шагах, об их с Джонни Лэйнгом борьбе за место под солнцем и обо всем, что случилось потом. Она с удивлением обнаружила, что только ее отец смог зажечь внутри нее этот огонь, пламя возмущения, потребность победить и никогда больше не быть жертвой.

Но где же был сам Гилберт?

Полиция не выяснила ничего. Оставшиеся скромные сбережения Вивьен потратила на частного детектива — безрезультатно. Он был лучшим в своем деле, но Гилберт не оставил ни малейшего следа. «За тридцать лет, что занимаюсь розыском, я никогда не сталкивался с таким полным отсутствием улик», — сказал он. Быть может, Гилберт изменил имя? Вивьен выдвигала самые невероятные предположения. Сделал операцию, изменил внешность? Она уже почти шутила, но детектив серьезно кивнул. «Несомненно, он мог, — ответил он. — Но обычно это не проблема. Я не нашел ни одной зацепки и вынужден прекратить расследование. Мне жаль». К его чести, деньги он вернул. Лучше бы он вернул ее отца…

Лежа в постели, Джио гладил ее волосы.

— Мы справимся с этим, — сказал он ей и поцеловал.

Она лежала рядом с ним, пока их малыш спал в своей кроватке в соседней комнате, и ее ярость понемногу утихала, ведь, в конце концов, у нее были они, ее семья, и за все богатства мира Гилберту этого не получить. Он был самым бедным человеком, которого она знала.

* * *

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Вивьен, что однажды она сойдется с Изабеллой, что она будет благодарна судьбе за нее, она рассмеялась бы этому человеку в лицо. Как бы то ни было, сейчас золовка поддерживала не только Вивьен, но и Джио, не ожидая похвалы, незаметно решая возникающие проблемы, сглаживая трудности быта, чтобы позволить им полностью отдаться родительству. Иногда взрывной темперамент или непредсказуемо меняющееся настроение давали о себе знать, но Изабелла всегда помогала им помириться, за что Вивьен была ей признательна. Она возвращалась мысленно в тот день, когда Адалина заставила ее посмотреть на Изабеллу как на жертву, прочувствовать ее боль и отменить принятое решение. Если бы не это, Изабеллы не было бы рядом сейчас. Страшно было вспомнить, как она стояла в шаге от этого чудовищного поступка. Если бы не разумные доводы Адалины, Изабелла лежала бы в земле.

И только одно беспокоило Вивьен. Она никогда не спрашивала Изабеллу о найденной записке: Я хочу его. Она показала ее Лили, но та, пожав плечами, предположила: «Мужчина с работы синьора Моретти?» Это и раньше приходило ей в голову. Изабелла была одинока, вполне вероятно, что она могла безответно влюбиться во время визитов на работу Джио. Записка была странной, да, но Изабелла и сама признавала, что едва ли ее поведение можно было назвать нормальным. Однако задать вопрос Вивьен не решалась, чтобы не смущать девушку.

Особенно после разговора, который произошел между ними с Джио неделю назад:

— Как думаешь, у Изабеллы будут свои дети? Она так любит Алфи.

Джио читал газету. Он поднял глаза, помолчал какое-то время, видимо обдумывая то, что собирался сказать, и ответил:

— Она не может иметь детей.

— Не может?

— Нет. Мы не знаем почему. Ей сказали это в двадцать лет. Она бесплодна.

Вивьен раскрыла рот от изумления. Тон, которым это было сказано, не предполагал дальнейших обсуждений, и это было очень кстати, так как она уже готова была выпалить что-то о Динаполи — ведь это же из-за него, правда? Ужасные вещи, которые Динаполи делал с ней, лишили ее возможности стать матерью.

Как будто одних только пыток было недостаточно!

И снова ее захлестнула волна сочувствия. Это многое объясняло. Изабелла вынесла больше ударов судьбы, чем под силу обычному человеку.

Это также могло пролить свет на странности, которые она обнаружила в спальне Изабеллы. Утром в пятницу она поднялась на чердак, чтобы попросить Изабеллу присмотреть за Алфи, пока она сходит в банк уладить вопрос еще об одном кредите. Изабеллу она не застала, но дверь была приоткрыта, и через нее Вивьен заметила лежавшие внутри игрушки: лошадка-качалка, карусель и армия солдатиков. Конечно, здесь она играла с Алфи. Возможно, она дарила ему игрушки без ее ведома — Вивьен была уверена, что раньше этих вещей она не видела. А может, они были у Изабеллы давно — кто знает, что на уме у женщины, которая пережила такое? Вивьен не собиралась ее осуждать.

Пройдут недели, месяцы, потом долгие одинокие годы до самой ее смерти, и Вивьен не раз вспомнит эти знаки судьбы, предупреждавшие ее. Это были не намеки, а просто-таки крик об опасности. Как она могла пропустить их?

Я хочу его.

Его. Но совсем не мужчину.

Мальчика. Ребенка.

Если бы она только прислушалась, если бы была внимательнее, то смогла бы предотвратить этот ужас. Но она отказывалась замечать то, что было прямо у нее перед носом. Возможно, после того как доверилась и была обманута отцом, она не была готова вынести это еще раз. Или просто отказывалась признавать, что горе может снова вернуться в ее семью, и защищала себя — и их, не замечая ничего. Может быть, просто боялась.

С другой стороны, требовалось мужество, чтобы продолжать вспоминать и прокручивать в голове события, предшествовавшие той ночи, а она делала это столько раз, что вряд ли дело было в ее трусости. Ей нужно было быть сильной.