Читать книгу "Колыбельная для жандарма - Ольга Игоревна Елисеева"

Алексий чувствовал, что Государь минутами не владеет собой. Горечь переполняла его.

– Что мне теперь делать без Алекса? – спросил он. – Ведь и тогда, когда сломался телепорт, кто меня вытащил?

Выходило, без Кройстдорфа никуда. Такого подхода патриарх тоже одобрить не мог.

– Карл Вильгельмович, конечно, был очень важный для империи человек, – осторожно начал Алексий, – но разве он один, кто честно и верно служит?

Макс даже не дослушал.

– Важный! – взревел он. – Честно и верно? Этого добра пруд пруди. А надо еще и с головой. Кройстдорф служил умно. Кто теперь подскажет, как именно поступить?

Патриарх был почти оскорблен, но прощал царю неудачные выражения. У того целый Государственный Совет, целый Кабинет Министров, а он убивается!

Макс без труда понял мысли Владыки.

– У всех свои интересы и своя выгода. Они ее, как рубашку, носят ближе к телу. Потому-то Алекс и был дорог. Знал, кажется, обо мне все и ни разу не ударил по больному. Не использовал слабости.

Алексий вздохнул: все-то он понимал, всему-то соболезновал.

– Так ты мстить решил? – Кустистые брови старика сдвинулись над переносицей. – Не ценишь тех, кто «честно и верно». Но вот что скажу: начнешь карать правых-виноватых, и пруд их преданности поиссякнет.

Макс несколько раз сжал и разжал кулаки.

– Видит Бог, хочу, очень хочу. Прямо головы бы на тын натыкал. Однако место свое царское помню. И то, что поставлен не карать, а править, тоже.

Патриарх кивнул: наконец-то.

– Но ведь те люди, которые пострадали на Рождественском маскараде, – опять встрепенулся император, – разве они не хотят справедливости? Разве мое попустительство убийцам не покажется им кощунственным?

– О погибших не думай, – сказал Алексий, грузно опершись на посох, – им уже хорошо. Близких утешить нельзя, во всяком случае казнями. Возложи упование на Бога, он каждому из них даст свою отраду. Раненые получат компенсацию из казны, но она не заставит калек ходить, а ослепших от вспышки видеть. Опять же надежда на Бога. Сам посмотри: куда ни кинь, ты везде без власти. Никому не можешь толком помочь. Все за тебя Господь. Так почему же ты отказываешь ему в первом требовании? В милосердии?

Макс помялся.

– А справедливость? – Он и сам знал, что без человеческого дыхания закон какой-то жесткий, не братский.

– Ты эти ниточки, идущие от главных виновников, обрежь, – посоветовал патриарх. – Не то полстраны потянешь на виселицу. Охота?

Макс отрицательно покачал головой. Больше всего ему хотелось править тихо-мирно и вести жизнь «безмолвную, во всяческом благочестии и чистоте». Быть мужем и отцом, на службе мичманом, ну самое высокое – капитаном.

Но не везет! Не он сам взорвал минный тральщик. Не он потопил брата-наследника в Японском море. Не он надел на себя корону. И как бы та ни пригибала к земле, несет.

Эпилог

О том, что ничего не заканчивается

Елена прилетела на Марс в пятницу. Она не смогла воспользоваться большими телепортационными воротами между Москвой и колонией Тихой. Те были перегружены. Хуже – пространство вокруг оцеплено автоматчиками, которые не отвечали ни на какие вопросы. Просто держали периметр, по которому безостановочно следовали грузовые фуры и техника в чехлах.

Гражданское сообщение почти прекратилось. С космодрома в Царевом Займище – полторы минуты лета от столицы – в день отбывал всего один пассажирский корабль, и билеты на него были раскуплены за пару недель.

Елена уже отчаялась. Ведь летела она на присягу к Варьке. Как вдруг волшебным образом кто-то отказался от брони, и вежливая девушка-оператор позвонила именно ей. Последний привет Кройстдорфа, так это назвала Коренева. Создавалось впечатление, что сверху нажали, но не хотели признаваться в невольном покровительстве. Что ж, Елена благодарна, очень, но лучше бы он сам…

Билет был на VIP-места, синие пухлые кресла в носовой части космолета. Молодая женщина никогда не летала такими. И снова горечь – вместе бы полетели. Закрыть глаза и представить, как Алекс, не спрашивая, пропускает ее к иллюминатору, садится рядом, включает персональник, даже в полете работает, несмотря на протесты стюардесс: «Вся электроника на борту должна быть выключена». А когда те подходят, велит передать пилоту: его сигнал борта не завалит. И вообще – не видите, кто летит?

А может, у него был бы личный корабль? Или он сиганул бы через дырку, открытую портативником: время, время! В любом случае это путешествие было рассчитано на двоих. Величайшая в мире несправедливость, что Елена осталась одна.

Она тяжело пережила случившееся. По ощущению, постарела лет на десять. Может быть, потому что постоянно слушала стержень? А может, из-за проклятого ролика с казнью, который прокрутила бесчисленное количество раз. У нее даже не осталось совместных с Алексом фотографий. Да и роман-то – всего месяц. Даже меньше. Можно ли за это время полюбить? Только увлечься. Однако они вошли друг в друга: «Ты? – Ты?»

Теперь, глядя в иллюминатор, Коренева понимала, почему не могла вырваться с Земли. Видела, чем именно были забиты многочисленные телепорты и космодромы. Главные, запасные, грузовые, пассажирские, резервные – работали все. Но что они отправляли? Мимо лайнера на высокой скорости проходили военные транспортники, космические катера пограничной службы, два раза величественно проплыли крейсера, один раз длинный, выкрашенный в глубокий синий, с красными крестами медицинский корабль – совершенно новый, иллюминаторы выключены.

Усиленные меры безопасности. Между рядами проходили жандармы с собаками. Елена уже реагировала на них, как на родных, начиная привычно улыбаться, а потом спохватывалась.

Марсианскую колонию нашпиговывали техникой. Через арки порталов перебрасывали живую силу. В грозовом затишье становилось ясно: за Япет будут воевать. А Тихая – ближайшая вынесенная за пределы земли база. Плацдарм для накопления силы. На самом спутнике едва закончилось терраформирование, там еще мало кто жил. Разве что на боевое дежурство у пояса астероидов вышли не только пограничные корабли, но и два крейсера: «Петр Великий» и «Екатерина Великая», которую в просторечье именовали «чугунной бабушкой». Крейсера зависли с двух сторон от Япета и демонстративно открыли огневые люки. Чтобы уже всем стало ясно – стрелять будут.

Елене все это не нравилось. Не потому, что она была солидарна с большинством своих коллег: давайте отдадим себя на волю победителей, ведь они добры и разумны… Война на шельфе ничему не научила? Начнись снова пальба, и внутри страны опять возникнет пятая колонна, чей голос зазвучит тем слышнее, чем сильнее окажется давление Альянса. Поэтому Коренева со сжимавшимся сердцем смотрела на выставку военного могущества, проплывавшую в окне на фоне черного неба.

Медицинский корабль вызвал у нее новый поток размышлений. Кому теперь нужны лекции? По второму образованию Елена – сестра милосердия. Правда, препараты теперь другого поколения и оборудование куда сложнее – все равно придется переучиваться. Но сейчас даже мысль об университете бесила. А они-то с Резвой собирались на курорт!