Читать книгу "Кардинал Ришелье и становление Франции - Энтони Леви"

Когда Оксеншерна прибыл в Компьень, его встретили с невиданными почестями. Ришелье, теперь зависевший от доброй воли шведов, был само очарование и остроумие, говорил по-латыни так изящно, как мог только он, но подстроил все так, чтобы проводить со шведами не больше времени, чем того требовали дела. Компьенский договор был заключен. Он обязывал обе стороны к войне, запрещая кому-либо из них заключать сепаратный мир. Католический культ должен быть восстановлен, но шведы могут сохранить епископальные доходы на захваченных ими территориях. Ришелье без энтузиазма относился как к своим союзникам, так и к необходимости осуществлять вместе с ними верховное командование.

19 мая 1635 г. французский посланник попытался официально уведомить губернатора Брюсселя об объявлении Францией войны Испании. Ему не удалось пробиться с этим поручением к губернатору, поэтому пришлось прикрепить декларацию к пограничному столбу. Испания сделала свое заявление в августе. Урбан VIII и его агент в Париже, Мазарини, настойчиво добивались мира и пытались созвать конференцию. Даже Ришелье и Оливарес вели личные переговоры с целью избежать войны. Впечатления от зрелища ужасных бедствий, причиненных Германии армией Густава Адольфа, ухудшили здоровье Ришелье, его болезни перешли в хроническую форму. Он сам говорил Мазарини, что готов отдать собственную руку или половину состояния, лишь бы избежать войны.

Однако 30 мая 1635 г. император был принужден своими духовными наставниками заключить в Праге мир с Саксонией, с целью высвободить силы для военных действий против Франции, и теперь альтернативы войне ради славы Франции и сохранения ее независимости уже не было. Ришелье не был готов к этому. Армия все еще состояла преимущественно из наемников. Организация интендантской службы оставалась крайне важной задачей, до тех пор пока не была передана в руки Сюбле де Нуайе, внимательного и старательного администратора, назначенного государственным секретарем по военным вопросам в 1636 г. и одновременно являвшегося интендантом финансов, а также суперинтендантом строительства и изящных искусств. Он стал одним из верных исполнителей замыслов Ришелье. На пике своего влияния он контролировал международную торговлю, покровительствовал Пуссену и спасал от разрушения Фонтенбло. По прошествии всего двух месяцев после смерти Ришелье его предусмотрительно лишили всех постов.

В распоряжении Ришелье было несколько армий; 25 000 солдат вокруг Седана под командованием Брезе, 9000 в Пикардии, 15 000 у семидесятисемилетнего де Ла Форса, 12 000 под началом герцога де Рогана, вновь призванного на службу после опалы, в которую он попал из-за своего сговора с Густавом Адольфом по поводу Вальтеллины, и свежие силы, которые собирал под Лангром кардинал де Ла Валетт. Был сформирован 21 новый полк и рекрутировано 12 000 швейцарцев, в то время как еще 15 000 оставалось в резерве. Задачей де Рогана было очистить Эльзас, затем отрезать швейцарские перевалы от Вальтеллины и, наконец, осадить Милан.

Тридцатилетняя война была отвратительной. Известны факты каннибализма, вызванного крайним голодом. Армия Брезе, соединившаяся с голландцами, была повинна в надругательствах и зверствах. В войсках царило разложение, а бельгийцы, присоединившиеся к войне против испанцев, посылали в отместку мешки с отрезанными человеческими ушами потрясенному маркизу де Айтона. Франция оказалась в критическом положении, когда Карлу Лотарингскому удалось с боями прорваться между армиями де Ла Форса и де Ла Валетта. Сам де Ла Валетт вынужден был отступить, оставив нижнерейнские города имперским силам, а его солдатам пришлось питаться виноградными листьями, капустой и всеми съедобными кореньями, какие только удавалось найти. Страсбург выгнал три тысячи голодающих солдат умирать в поля. Дезертиры из всех армий мародерствовали в деревнях, а Оксеншерна не видел выгоды в том, чтобы прийти французам на помощь.

Людовик XIII был крайне удручен и обвинял во всем Ришелье, который был вынужден удержать короля от принятия на себя командования армией в Лотарингии. То, что король мог увидеть, приехав к своим войскам, повергло бы его в еще более мрачное расположение духа, нежели это сделали настойчивые уверения Ришелье, что командовать армией на северо-востоке следует назначить графа Суассонского. Затем король лично возглавил поход на расположенный в пятидесяти километрах к западу от Нанси Сен-Мийель, который объявил о своей верности Карлу Лотарингскому и был осажден войсками графа. Ришелье был слишком болен, чтобы сопровождать короля, но послал вместе с ним Сегье и Леона Бутийе, сына Клода, вскоре после этого ставшего графом де Шавиньи, — двух министров, которым всецело мог доверять. Граф Суассонский был недоволен вмешательством короля, но Сен-Мийель пал как раз вовремя, чтобы предотвратить конфронтацию. Его тысячный гарнизон был приговорен к отправке на галеры, но семьсот человек сбежали и начали терроризировать окрестности. Самому королю пришлось отступить еще на семьдесят километров к западу, к Сен-Дизье.

На юге дела шли не лучше. В Средиземном море двадцать два испанских галеона бороздили прибрежные воды Франции, испанцы заняли и начали укреплять Леринские острова, расположенные в пределах видимости из Канна. План наступления на Милан провалился, когда французско-савойские войска, двигавшиеся от Пиньероля для соединения с де Роганом, который должен был прибыть из Вальтеллины, были остановлены. Тем временем Ришелье приходилось удерживать короля от потенциально саморазрушительной вспышки ярости, направленной против парламента, который препятствовал новым военным налогам всеми возможными законными способами.

Парламент чинил препятствия с 1630 г., в основном тем, что не регистрировал указы короля (в том числе и тот, который придавал поместью Ришелье статус герцогства-пэрства). Положение самого Ришелье оказалось бы под угрозой, если бы парламент взбунтовался всерьез, но, выступив 17 января 1634 г. с длинной речью по поводу отставки Шатонефа, он смог добиться от его членов определенной поддержки. Необходимость установления военного налога и неспособность населения нести эту ношу породили новую волну протеста в конце 1635 г. Король открыто проявлял свое негодование. Парламент отказался зарегистрировать сорок два новых эдикта, создающих должности, плата за которые помогла бы собрать необходимые деньги, но в декабре король разрешил эту задачу, прибегнув к процедуре lit de justice.[233] В январе 1636 г. было арестовано несколько членов парламента, и потребовалось все недюжинное мастерство Ришелье, для того чтобы избежать серьезной конфронтации, которая могла бы стоить Людовику XIII его трона.

С другой стороны, ему удалось добиться единства внутри малого совета, в состав которого входили Бюльон, с 4 августа 1632 г. являвшийся суперинтендантом финансов совместно с Клодом ле Бутийе, Сюбле де Нуайе и Сегье, хотя король вел себя с Ришелье капризно, вмешивался лично в совершенно формальные дела, а Бюльон иногда через голову Ришелье обращался непосредственно к Людовику XIII. Людовик, в свою очередь, рассматривал себя как хранителя благополучия своего народа, настаивал на том, чтобы ставить личную подпись на все важные документы и позволял себе сгоряча выказывать обиду, негодование и дурное расположение духа.