Читать книгу "Власть и война. Принципы управления государством - Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье"

Кардинал Ришелье

Политическое завещание. Принципы управления государством

© Перевод с французского

© ООО «Издательство Родина», 2023

* * *

Вступление

Письмо от кардинала герцога де Ришелье королю Людовику XIII

Всемилостивейший Государь!

Когда Вы вознамерились дать мне вдруг доступ в советы Ваши и великое участие в ведении Ваших дел, то я могу сказать по истине, что вельможи вели себя, как если бы они не были Вашими подданными, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя так, как будто они были государями в чинах своих.

Я могу сказать, что худой пример тех и других так был предосудителен королевству, что самые порядочные люди их невоздержанием соблазнялись. Могут сказать, что всяк достоинство свое измерял своею наглостью. Я могу еще сказать, что иностранные союзы находились в пренебрежении: интересы частные предпочитались государственным; одним словом, достоинство Вашего Величества было столь унижено и столь отличалось от того, каким бы оно должно было быть, по вине тех, кто имел тогда главное управление Вашими делами, что почти невозможно было признать его.

Уже нельзя было сносить более поступки тех, коим Ваше Величество правление своего государства вверили, не потеряв всего; с другой же стороны невозможно переменить всего вдруг, не нарушая законов мудрости, которые не дозволяют переходить от одного до другого края, миновав середину.

Лучшие умы не думали, что можно без крушения обойти все подводные камни, которые появились в столь мало надежное время; двор был полон людей, которые уже порицали безрассудство тех, кто желал взяться за это; и так как все знали, что государи легко приписывают тем, кто находится при них, плохие успехи дел, относительно которых они получили хорошие советы, то столь немного людей надеялось на хороший исход перемены, которую, как объявили, я хотел произвести, что многие считали мое падение обеспеченным ранее, чем Ваше Величество возвысили меня.

Я Вам обещал употребить все свое искусство и всю власть, которую мне дать изволили на сражение гордости знатных вельмож, на приведение в должность всех Ваших подданных и на возвышение Вашего имени в чужих народах на такую степень, на какой ему быть надлежит.

И такие успехи, кои следовали за добрыми намерениями, которые Бог дать мне изволил для приведения в порядок сего государства, оправдают в будущие времена твердость мою, с которою я постоянно производил мое предприятие.

Ежели тень моя, которая в сих записках явится, возможет по смерти моей несколько способствовать в учреждение сего великого государства, в правлении которого изволили Вы меня учинить участником свыше моего достоинства, то я почту себя счастливым.

Сие писание учинено будет по рассуждению верных свидетелей истории Вашего времени, с такой искренностью, что всему свету подаст причину верить, что данные от меня советы Вашему Величеству не имеют другого основания, кроме пользы государства и преимущества особы Вашей, которой вечно пребуду.

Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства.

Нижайший, вернейший, покорнейший, усерднейший подданный и слуга

Арман дю Плесси.

Раздел I

О государстве

О следовании велениям разума в управлении государствами

Природная просвещенность учит каждого, что человек, будучи сотворен разумным, должен всегда поступать лишь согласно велениям разума, иначе он пойдет наперекор своей природе и, следовательно, наперекор тому, кто ее создал.

Еще она учит, что, чем знатнее человек и чем выше он стоит, тем больше внимания он должен обращать на этот принцип и тем реже превратно употреблять свой рассудок, который составляет его суть, потому что превосходство над другими людьми принуждает его сохранять данное ему от природы сообразно замыслу, который имел в виду тот, кто его возвысил.

Из этих двух принципов явственно вытекает, что человек должен давать разуму властвовать безраздельно, а сие требует не только ничего не предпринимать без его совета, но и, более того, обязывает человека сделать так, чтобы все находящиеся под его властью чтили разум и неукоснительно ему следовали.

Этот вывод является посылкой для другого, который учит нас, что как не следует желать ничего неразумного и несправедливого, так не следует желать и ничего такого, чего нельзя будет добиться и при осуществлении чего повеления не сопровождаются повиновением; в противном случае разум не будет царствовать безраздельно.

Применить этот принцип на практике тем легче, если учесть, что любовь – сильнейшая побудительная причина, заставляющая покоряться, а подданные не могут не любить государя, ежели знают, что всеми его действиями руководит разум.

Власть принуждает к повиновению силой, разум же склоняет к нему убеждением, и гораздо целесообразнее руководить людьми при помощи способов, позволяющих незаметно подчинить себе их волю, нежели таких, которые чаще всего заставляют их действовать лишь покуда их к этому вынуждают.

Если правда, что разум должен быть факелом, освещающим путь государям в их собственном поведении и управлении государствами, то также истинно и то, что нет на свете ничего менее совместимого с разумом, чем страсть, которая так ослепляет, что иногда заставляет принимать тень за отбрасывающий ее предмет, а посему государь должен всячески избегать следования подобной напасти, из-за которой он может вызвать к себе ненависть, – ибо это прямо противоречит тому, как надо вести себя человеку, чтобы отличаться от скотов.

На досуге к людям нередко приходит сожаление по поводу поступков, совершенных второпях под воздействием страсти, но у них никогда не возникает желания каяться в том, что было продиктовано соображениями разума.

По указанным причинам надобно сильно хотеть исполнения того, что было решено, поскольку это единственный способ добиться повиновения; и как смирение есть первооснова для совершенствования христианина, так и повиновение есть наиболее крепкое основание совершенного подчинения, столь необходимого для существования государств, что ежели оно недостаточно, то они не могут процветать.

Есть множество дел такого рода, в отношении которых между желанием и его воплощением не существует никакой разницы в силу той легкости, с какой их можно исполнить, однако желание должно быть действенным, то есть настолько неколебимым, чтобы оно оставалось неизменным и чтобы после отдачи распоряжения о его выполнении те, кто не повиновался, подлежали суровому наказанию.

Дела, которые кажутся наитруднейшими, видятся такими лишь из-за безразличия, с коим, судя по всему, их желают и повелевают осуществлять; бесспорно, подданные станут всегда неукоснительно повиноваться, когда государи тверды и настойчивы в своих указаниях, из чего вытекает неопровержимая истина: если в государствах отсутствует порядок, то правители сами в том