Читать книгу "Иосип Броз Тито - Евгений Матонин"

Далее, по утверждению Судоплатова, планировалось:

«1. Поручить „Максу“ добиться личной аудиенции у Тито, во время которой он должен будет из замаскированного в одежде бесшумно действующего механизма выпустить дозу бактерий легочной чумы, что гарантирует заражение и смерть Тито и присутствующих в помещении лиц. Сам „Макс“ не будет знать о существе применяемого препарата. В целях сохранения жизни „Максу“ будет предварительно привита противочумная сыворотка.

2. В связи с ожидаемой поездкой Тито в Лондон командировать туда „Макса“, используя свое официальное положение и хорошие личные отношения с югославским послом в Англии Велебитом, попасть на прием в югославском посольстве, который, как следует ожидать, Велебит даст в честь Тито. Теракт произвести путем бесшумного выстрела из замаскированного под предмет личного обихода механизма с одновременным выпуском слезоточивых газов для создания паники среди присутствующих, чтобы создать обстановку, благоприятную для отхода „Макса“ и скрытия следов.

3. Воспользоваться одним из официальных приемов в Белграде, на который приглашаются жены дипломатического корпуса… Теракт произвести таким же путем, как и во втором варианте, поручив его самому „Максу“, который как дипломат, аккредитованный при югославском правительстве, будет приглашен на такой прием. Кроме того, поручить „Максу“ разработать вариант и подготовить условия вручения через одного из коста-риканских представителей подарка Тито в виде каких-либо драгоценностей в шкатулке, раскрытие которой приведет в действие механизм, выбрасывающий моментально действующее отравляющее вещество. „Максу“ предложено было еще раз подумать и внести предложения, каким образом он мог бы осуществить наиболее действенные мероприятия против Тито».

Как вспоминал Судоплатов, ознакомившись с документом, он сказал Сталину, что считает предлагаемые методы покушения на Тито «наивными». Кроме того, по его мнению, агент «Макс» не подходил для подобного поручения, так как никогда не был боевиком-террористом. «Как бы мы о Тито ни думали, мы должны отнестись к нему как к серьезному противнику, который участвовал в боевых операциях в военные годы и, безусловно, сохранит присутствие духа и отразит нападение», — отметил он. Сталин прервал его и, обратившись к находившемуся здесь же главе МГБ Игнатьеву, сказал, что это дело надо еще раз обдумать, приняв во внимание внутренние «драчки» в руководстве Югославии.

Судоплатов начал «думать», однако через два дня умер Сталин и идея покушения на Тито была окончательно похоронена[401].

Мемуары Судоплатова — пока что единственный источник информации о попытке Сталина убрать Тито. Известный советский разведчик Иосиф Григулевич, известный также как член-корреспондент АН СССР и автор многих историко-политологических работ о странах Латинской Америки под псевдонимом «Лаврецкий», по понятным причинам, никогда до своей смерти в 1988 году не упоминал о том, что готовился выполнять подобную миссию, а может быть, и не знал, что его к ней готовили. Во всяком случае, ни в Советском Союзе, ни в постсоветской России наличие таких планов официально никогда не признавалось.

Тито «стучится в двери» Запада

В годы советско-югославского конфликта не было ни одной крупной газеты или журнала, которые не помешали бы карикатуры на Тито и его окружение. Толстый человек на кривых коротких ногах, в фуражке с высокой тульей, с топором в руках, с которого стекает кровь, в одном кармане — пачка долларов, в другом «Майн кампф», правая рука поднята в нацистском приветствии, и с нее тоже капает кровь — таким был самый распространенный карикатурный образ Тито. Правда, сюжеты часто менялись. Югославского руководителя, к примеру, рисовали у американской кассы с деньгами в руках и подписью:

Старается Тито И вся его свита, Чтоб были довольны Тузы Уолл-стрита.

Был еще Тито-паук в виде нацистской свастики, Тито и его соратники в виде кривоногих бульдогов, тявкающих на поводке Дяди Сэма, или Тито в виде девицы на панели с подписью «Брозтитутка». Говорят, что изобретение очень популярного тогда эпитета принадлежало Самуилу Маршаку — он использовал его впервые в стихах к очередной карикатуре на Тито в исполнении знаменитых Кукрыниксов (художники Куприянов, Крылов и Соколов):

Теперь Тито совсем не то, Он изменился не на шутку: Он был Иосиф Тито Броз, А стал Иосиф Брозтитутка.

Стихи и очерки Константина Симонова, Сергея Михалкова, Николая Тихонова и многих других авторов, в которых прославлялся «легендарный маршал Тито», были запрещены. Впрочем, те же Симонов, Михалков, Тихонов и многие другие мастера советской культуры тут же взялись за создание его нового образа. Скажем, Михалкову принадлежит такой «сатирический портрет» Тито:

Жаждой зла наполнен туго, Патентованный бандюга. Он всех подряд повесить рад, Законченный дегенерат.

Малоизвестный в то время писатель Орест Мальцев вообще остался в истории как раз благодаря конфликту с Тито. Его роман «Югославская трагедия» стал, пожалуй, символом всей антититовской кампании. В нем Тито был выписан самыми черными красками: он и агент Англии и США, и изменник делу коммунизма, и просто неприятный, жуликоватый человек, пренебрегающий всеми нормами морали. По одним данным, Мальцев выполнял заказ ЦК, по другим — кандидатуру автора одобрил лично Сталин и он же сам правил рукопись. Как бы то ни было, но «Югославская трагедия» за два года выдержала более двадцати изданий тиражом в несколько миллионов экземпляров. Она принесла Оресту Мальцеву Сталинскую премию второй степени за 1951 год.

Читал ли Тито то, что пишут о нем в Советском Союзе? Конечно читал. Можно только догадываться, что именно творилось в его душе, когда он читал, что его сравнивают с Герингом, или рассматривал карикатуры на самого себя.

Все эти годы Тито находился в странной ситуации. Для бывших друзей — уже враг, а для бывших врагов — еще не друг. Он никуда не выезжал из Югославии — в течение пяти лет не покинул ее ни на один день, и никто из руководителей других стран не приезжал к нему.

«Этот год был для нас очень тяжелым, — записал он в дневнике 31 декабря 1950 года, — но кто знает, что несет нам следующий». Новый, 1951 год Тито встретил в своей резиденции, в компании своих товарищей — Ранковича, Гошняка, Карделя, Кочи Поповича и других. Потом всей компанией они пошли в клуб. «Там было слишком скучно, так как всю ночь смотрели какие-то фильмы», — записал Тито. На следующий день рано утром он отправился на охоту, которую считал чуть ли не самым лучшим отдыхом для себя.

4 февраля 1951 года он записал: «Сегодня я был в Банате (область на северо-востоке Сербии. — Е. М.) на охоте на диких гусей, однако сумел подстрелить только одного. Было довольно холодно, но снега не было. Я смотрел на поля и боялся даже подумать, что холода без снега могут снова уничтожить осенние посевы. Сейчас я жду снега так же сильно, как летом ждал дождя»[402]. Мысли о засухе, которая поражала Югославию несколько лет подряд, не оставляли Тито почти никогда.