Читать книгу "Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работы - Мартин Форд"

Еще один фактор, достойный внимания, связан с поведением потребителей в ситуации, когда им грозит безработица или снижение дохода. Изменение дохода, которое воспринимается потребителями как долгосрочное или постоянное, оказывает намного большее влияние на структуру их расходов, чем краткосрочные колебания. Экономисты придумали отличное название для этой гипотезы — «гипотеза о постоянном доходе»; первым ее формализовал лауреат Нобелевской премии Милтон Фридман. Впрочем, ее содержание — во многом обычный здравый смысл. Если вы выиграете тысячу долларов в лотерею, вы можете потратить часть этих денег, а остальную сумму отложить на потом, но это событие вряд ли существенно повлияет на структуру ваших расходов. Ведь это увеличение дохода будет разовым. В то же время, если вы получите прибавку к месячной зарплате в размере тысячи долларов, вы вполне можете купить в кредит новый автомобиль, чаще посещать рестораны или даже снять более дорогое жилье.

Безработица традиционно считается краткосрочным явлением. Если вы потеряете работу, но при этом будете уверены, что сможете быстро найти новую с приблизительно такой же зарплатой, вы просто начнете тратить свои сбережения или активнее пользоваться кредитной картой, сохраняя прежний уровень потребления. В послевоенный период компании нередко увольняли рабочих на период от нескольких недель до нескольких месяцев, а потом нанимали их обратно, когда ситуация начинала исправляться. Очевидно, что сейчас все совсем по-другому. С наступлением финансового кризиса 2008 г. длительная безработица достигла невиданных показателей и продолжает оставаться очень высокой по историческим меркам. Даже те опытные специалисты, которым все-таки удается найти новую работу, часто вынуждены мириться с более низкой оплатой труда. Эти тенденции не обошли стороной потребителей. Соответственно, есть все основания предполагать, что отношение к безработице постепенно меняется. По мере того как все больше людей начинают воспринимать безработицу как что-то долгосрочное — а в некоторых случаях и вовсе постоянное, — потеря работы начинает оказывать сильное влияние на структуру потребления. Другими словами, далеко не всегда можно судить о будущем по историческим данным: приходя к осознанию последствий развития технологий, потребители могут избрать намного более агрессивную стратегию сокращения расходов, чем во всех примерах из прошлого.

Запутанность реальной экономики во многих отношениях похожа на сложность климатической системы, которая также характеризуется практически бесчисленным количеством взаимосвязей и эффектов обратной связи, которые образуют практически непроницаемую сеть. Климатологи говорят нам, что рост температуры в результате увеличения количества углекислого газа в атмосфере не будет постепенным и последовательным. Напротив, средние температуры буду увеличиваться хаотически в рамках общей тенденции к повышению, периодически стабилизируясь, возможно, на годы или даже на десятилетия, когда климат будет относительно прохладным. Также следует ожидать увеличения количества ураганов и прочих экстремальных погодных условий. Нечто похожее может произойти и в экономике, когда доходы и богатство сконцентрируются в руках немногочисленной элиты и все больше потребителей окажутся в условиях недостатка покупательской способности. Такие показатели, как производительность и уровень безработицы, не будут повышаться поступательно, а вероятность финансовых кризисов может существенно возрасти. Исследователи климата также уделяют особое внимание максимальному проявлению тех или иных тенденций, относясь к ним с большим опасением. Например, одним из последствий увеличения температуры может стать таяние арктической тундры, в результате которого произойдет выброс в атмосферу огромного количества заключенного в ней углерода, что, в свою очередь, ускорит потепление. Если применить эту схему к экономике, становится понятно, что в определенный момент в будущем в результате появления новых технологий может произойти сдвиг в ожиданиях потребителей относительно вероятности и продолжительности безработицы, что заставит их радикально сократить расходы. Нетрудно догадаться, что, если это произойдет, в экономике возобладает тенденция к снижению, которая затронет даже тех работников, рабочим местам которых не будет грозить исчезновение вследствие очередного технологического прорыва.

Можно ли сохранить экономический рост в условиях резкого увеличения неравенства?

Как мы уже видели, даже несмотря на более высокую степень концентрации доходов, приведшую к тому, что всего на 5 % богатейших домохозяйства сейчас приходится почти 40 % всего потребления, общий объем потребительских расходов в США до сих пор продолжал расти. В этой связи возникает важный вопрос: удастся ли сохранить эту тенденцию в ближайшие годы и десятилетия, несмотря на продолжающееся стремительное развитие информационных технологий?

Подавляющее большинство тех 5 % населения, которые получают высокие доходы, очень сильно зависит от своих рабочих мест. Среди этих домохозяйств отмечается чрезвычайно высокий уровень концентрации богатства, однако количество по-настоящему богатых домохозяйств — тех, которые могут существовать и сохранять привычный уровень расходов исключительно за счет накопленных средств и активов, — намного меньше. В первый год восстановления после Великой рецессии 95 % роста доходов выпало на долю всего 1 % населения{279}.

Большую часть 5 % населения с наибольшими доходами составляют высококлассные специалисты и работники умственного труда как минимум с одним высшим образованием. Однако, как мы видели в главе 4, многие из этих видов деятельности, требующих высокой квалификации, могут оказаться под угрозой в результате развития технологий. Некоторые из них могут полностью исчезнуть — всю работу за людей будет выполнять ПО. Другие могут столкнуться с проблемой деквалификации, в результате чего зарплаты пойдут вниз. Еще одна потенциальная угроза для этих работников — офшоринг, а также переход к методам менеджмента, основанным на анализе больших данных, что зачастую означает сокращение числа аналитиков и менеджеров среднего звена. Помимо прямого воздействия на домохозяйства, которые уже наверху пирамиды распределения доходов, те же самые тенденции затруднят молодым работникам продвижение по карьерной лестнице к должностям, которые обеспечат им сравнимый уровень доходов и расходов.

В итоге наиболее состоятельные 5 % населения — это своего рода микрокосм, которому суждено пережить все то же самое, что ждет рынок труда в целом: они тоже рискуют остаться ни с чем. С развитием технологий количество американских домохозяйств с достаточным доходом и степенью уверенности в будущем, обеспечивающей устойчивый уровень расходов, будет и далее сокращаться. Риск такого развития событий становится еще выше, если учесть, что многие из богатейших домохозяйств, скорее всего, более уязвимы финансово, чем кажется на фоне их доходов. Эти потребители, как правило, концентрируются в городских районах с высокой стоимостью проживания и, наверное, часто даже и не ощущают себя особенно богатыми. Многие из них обязаны принадлежностью к самым состоятельным людям брачным связям: они заключили брак с другим выпускником колледжа с высоким доходом. Однако расходы на жилье и образование зачастую превращаются в такое тяжелое бремя для этих семей, что потеря даже одним из супругов работы ставит под угрозу благосостояние всего домохозяйства. Иначе говоря, в домохозяйстве с двумя работающими супругами вероятность того, что внезапная безработица приведет к значительному сокращению расходов, фактически удваивается.