Читать книгу "Великий Могол - Алекс Ратерфорд"

– Я знал, что Камран переоборудовал некоторые из помещений, сделав покои для Акбара, Махам Анги и ее сына, и усиленно охранял их. Я тихо прокрался туда с четырьмя моими самыми надежными людьми. Когда мы добрались до двора, они спрятались за большими складскими кувшинами. Через окошко в двери я сказал охране, что прихожусь мальчику дядей и что хочу навестить его. Узнав меня, они открыли дверь. Я разговорился с ними, а мои люди ворвались, связали их и заткнули рты кляпами.

Труднее всего было с Махам Ангой. Она попыталась наброситься на меня с кинжалом и стала кричать. Я легко обезоружил ее. Позднее она сказала, что кинжал был отравлен. Но труднее всего было унять ее крики. Пришлось зажать ей рот и снова и снова говорить, что я пришел от тебя и с твоего согласия, чтобы спасти их всех. Наконец она успокоилась, но это были тяжелые минуты. Хотя мы находились в дальнем краю крепости, я знал, что в любой момент нас могут обнаружить. К счастью, никто не появился, но время было упущено. Я знал, что через полчаса ворота крепости закроют на ночь. Надо было выбираться быстро и не привлекая внимания. Я заметил, что многие торговцы, что ежедневно приходили в крепость по делам для пополнения запасов после снятия осады, обычно к сумеркам возвращались в город. Поэтому я приказал своим людям захватить одежду и тюрбаны, чтобы все мы, включая Махам Ангу, могли бы притвориться купцами. Мы также припасли толстые овечьи шкуры, чтобы спрятать в них мальчиков, и смесь розовой воды с опиумом, чтобы те заснули и не плакали. Я приказал Махам Анге дать им немного зелья. Она заупрямилась; тогда я выпил немного сам, доказав, что это не яд.

Опиум подействовал быстро, и когда мы заворачивали детей в шкуры, они уже спали. Надежно заперев охранников на складе, чтобы скрывать исчезновение Акбара как можно дольше, и нарядившись купцами, мы поспешили к воротам, чтобы смешаться с толпой людей и животных. На нас никто не обратил внимания. Так мы дошли до города, где за воротами ждали остальные наши люди с моим конем и мулами. Мне подумалось, что на мулах мы больше будем похожи на торговцев, чем на воинов. Как только стемнело, мы направились сперва на север – для отвода глаз, на тот случай, если за нами следят или приметят, что мы выехали из города. Мы кружили в морозной ночи, потом направились на восток и, когда перед нами взошло солнце, начали поиски тебя.

Во время рассказа глаза Хиндала сверкали с почти мальчишеским задором и гордостью за то, что он преуспел в таком трудном и опасном деле. Когда брат закончил, Хумаюн почувствовал необычайное уважение к нему за его изобретательность и хладнокровие, за тщательную разработку плана. Кроме того, его впечатлило то, что Хиндал полностью понял Камрана и воспользовался его тщеславием, чтобы усыпить его бдительность. Разве Бабур не учил их с детства знать своих врагов? Хиндал просто слушал, но как хорошо он понял, что надо знать людей, и не только врагов, но и друзей, и даже родственников… А достаточно ли хорошо сам он, Хумаюн, пытался понять Хиндала и смотреть на вещи его глазами?

На миг они с братом снова стали близки. Может быть, так будет и дальше… Выпитое красное вино помогло ему произнести:

– Хиндал, ты только что говорил о нашем детстве в Кабуле. У нас с тобой столько общего, не только кровь и наследие, но еще многое из прошлого. Моя мать любила тебя как сына. Из всех братьев ты единственный, кто мне ближе всего, и я хотел бы дружить с тобой. Я необдуманно, даже эгоистично ранил тебя. Я искренне сожалею об этом и прошу тебя простить меня…

– Хумаюн…

Но, решив не дать Хиндалу говорить, пока он не закончит, старший брат продолжил:

– Давай забудем о прошлых обидах. Будь моим союзником снова и встань на мою сторону в захвате Кабула. Будущее сулит нам столь многое, если мы будем готовы его завоевать. Однажды Индостан снова станет империей Моголов, и я дам тебе положение и власть в нем. Клянусь. Хиндал… простишь ли ты меня? Разделишь ли ты со мной мою судьбу?

Но брат покачал головой.

– Во время нашей последней встречи я сказал, что мы никогда не примиримся, и это так. Я сделал то, что обещал, вот и всё. Твой лагерь мне не дом. Я задержался здесь лишь потому, что хотел убедиться, что за мной не следили, что я не привел к тебе Камрана – и, конечно, чтобы побыть со своей сестрой Гульбадан.

– Неужели должно быть именно так?

– Ты ничего не понял, да? Как и твоя мать, ты жаден до того, чего хочешь, не задумываясь о счастье других, – лишь о своем. Теперь ты хочешь, чтобы я забыл все, что было между нами, твою необдуманную надменность и себялюбие. Ты хочешь снова поиграть в доброго любящего брата. Я этого не хочу. Это было бы ложью, а я слишком уважаю себя.

– Хиндал…

– Нет, Хумаюн. У тебя есть жена и сын. Возможно, скоро у тебя будет и трон. Разве этого не достаточно? Завтра с первыми лучами солнца я уеду отсюда на поиск остальных своих людей, которым приказал уйти из Кабула до возвращения Камрана. Как только я их найду, мы уйдем в горы. Не знаю, когда и при каких обстоятельствах мы снова увидимся. Возможно, никогда…

Хиндал замолчал. Хумаюну показалось, что он хотел сказать еще что-то, но через несколько мгновений брат встал и, не оборачиваясь, вышел из шатра прямо в ночь.

Глава 20

Кабул

– Повелитель, они отравили колодцы.

Это были слова одного из разведчиков Ахмед-хана. Когда он подъехал к Хумаюну, стоявшему на вершине хребта и глядевшему на Кабул, на морозе от его рыжего мерина валил пар. Несмотря на то, что снег еще не начал таять, снегопады уже закончились. Именно поэтому Хумаюн и его люди так быстро возвратились на запад. Кроме того, близкая цель прибавила им энергии и смысла. Падишах чувствовал это в своих людях и ощущал в себе самом.

– Говори еще, – велел он.

– Мы нашли дохлых и умирающих животных вокруг потоков и колодцев вблизи стен цитадели. Ворота крепости и города закрыты, а на их стенах полно защитников. Одного из наших, отважившихся подойти слишком близко, они подстрелили.

– Проверьте источники и колодцы вдали от крепости. Напоите водой тех блохастых собак, что вертятся вокруг нашего лагеря. Пока не найдем чистую воду, будем топить снег.

К восьми часам того же вечера под Кабулом снова раскинулся лагерь Хумаюна, и во тьме запылали костры, на которых готовился ужин. Люди Камрана поработали слабо – всего в миле от Кабула были найдены чистые источники воды. Стоя у командного шатра, Хумаюн видел на крепостных стенах точки огней. Не стоит ли теперь там Камран, так же, как и он сам, разглядывая их и размышляя? И если так, то что творится в его голове при виде армии Хумаюна, снова стоящей у ворот Кабула? Что чувствует Камран, обманутый точно так же, как обманывал он других? Потеряв своего узника, как надеялся он победить разгневанного Хумаюна? Винил ли он свою чрезмерную самоуверенность, легкомысленную веру в Хиндала и его лояльность, думая, что чувство превосходства дает ему право считать себя бесспорным лидером?

Хумаюн вдруг поморщился. А так ли сильно он сам отличался от Камрана, совсем недавно доверившись Хиндалу? Возможно, и не отличался. Он надеялся, что Камран дрожит от страха. Но не время было злорадствовать. Важно отыскать кратчайший путь к победе, а это будет нелегко. Крепость неприступна и хорошо оснащена. Камран станет отчаянно сопротивляться, зная, что не смеет рассчитывать на пощаду.