Читать книгу "Любовь и верность - Мэгги Робинсон"

– Алек! – громче закричала Мэри. Птицы зашелестели в ярко-зеленой листве, но Алек не показался ни из-за пчелиных ульев, ни из-за неаккуратных розовых кустов, которые росли возле кирпичной стены.

Может быть, он в конюшне? Дверь в нее закрыта, так что, возможно, он ее не слышит. Открыв дверь, Мэри заглянула туда. Автомобиль Алека по-прежнему стоял накрытый брезентом, но раздвижная дверь, ведущая на дорогу, была открыта. Должно быть, он пошел на прогулку вдоль ухабистой дороги. Решив позавтракать, Мэри повернула назад, к сторожке.

И тут что-то шевельнулось справа от нее.

– Не двигайтесь, фройляйн Арден!

Мэри в испуге застыла на месте. Сомнений в том, кто находится рядом с ней, у нее даже не возникло.

Что она может сказать, чтобы не выдать своего страха? Ничего!

– Что ты сделал с Алеком, ты, скотина?

Ответ на свой вопрос она получила почти сразу. Бауэр вышел из тени. Одной рукой он отбросил брезент с машины, а в другой его руке поблескивал необычный серебряный пистолет.

Она не закричит. Нет. Алек, съежившись, лежал на сиденье автомобиля, его голый торс был бел как снег. На его волосах темнели пятна крови, а глаза были закрыты, но Мэри показалось, что он дышит.

Действительно это так, или ей просто хочется так думать?

Бауэр был весь взъерошен, словно его во сне мучили кошмары. В нем не осталось ничего от вежливого соблазнителя. Он никогда не казался Мэри привлекательным, но сейчас ей захотелось броситься к нему и вырвать его бледно-голубые глаза.

– Почему ты так поступила со мной, Мэри? Неужели ты все время работала на него?

– Н-не понимаю, о чем вы говорите? – Пусть считает ее дурочкой. Мэри оглядела конюшню, думая, чем бы защититься от Бауэра. Ржавые грабли висели на стене, а рядом с автомобилем валялась лопата. Должно быть, именно ею Бауэр ударил Алека. Но Мэри не была уверена, что успеет схватить ее, прежде чем он выстрелит.

– Ты обманула меня, Мэри. Ты делала это за деньги?

– Нет, погодите! Это вы меня обманули! Вы опоили меня наркотиком, чтобы изнасиловать, так что не думаю, что вам следует сетовать на то, что вас обманули. Сколькими женщинами вы овладевали таким способом? Полагаю, вам приходилось так поступать, потому что ни одна из них иначе не отдалась бы вам. – Мэри сожалела о том, что дала волю гневу, но ей доставляло удовольствие видеть, как у Бауэра открылся рот.

Правда, радость ее была недолгой. Он подошел к ней и ударил ее по лицу. Мэри отшатнулась, споткнулась о фонограф, накрытый мышиным одеялом, и упала. Едва ли она сможет ударить его восковыми валиками, выкатившимися на пол, но Мэри ухватилась за выгоревший хлопок, лихорадочно пытаясь что-то придумать.

Ее положение, мягко говоря, было невыгодным. Бауэр склонился над ней, целясь в голову из пистолета пугающе уверенной рукой.

– Почему бы вам просто не застрелить меня? – спросила Мэри. Это был неплохой вопрос, на который ей хотелось бы узнать ответ.

– Это было бы слишком просто. Нет, моя дорогая, тебя застрелит твой барон, а потом он отправится под суд за твое убийство, потому что его не осудили за убийство его бедной жены.

– Алек не убивал Эдит, – сказала Мэри.

– Это он тебе так сказал, глупая ты женщина! Он вытолкнул ее в окно!

Мэри покачала головой:

– Она выпрыгнула. Эдит покончила жизнь самоубийством, потому что носила вашего ребенка, а мысль о том, что она носит в себе часть вас, вызывала у нее отвращение.

Бауэр побагровел.

– Лжешь! Она влюбилась в меня и хотела, чтобы мы вместе убежали, как два романтических идиота.

– Но вы женаты.

Бауэр приподнял одну бровь.

– А ты много обо мне знаешь, – заметил он.

– Это мой бизнес – многое знать о людях. И ничего у вас не выйдет: Алек не станет стрелять в меня.

– А кто сказал, что я буду ждать, когда он это сделает? Просто со стороны все будет выглядеть так, как будто стрелял он. Пистолет будет зажат в его руке, а рядом – твое безжизненное тело. Кстати, это его пистолет. В Рейнберн-Корт так легко пробраться – прислуги-то там почти не осталось. И если Рейнберн придет в себя, пусть все объяснит. Все будет давно кончено, когда тебя разыщет твой никчемный братец. Это хорошо, что ты будешь мертва: тебе не придется всю жизнь стыдиться его позорных наклонностей. Когда я видел его в последний раз, он целовался с лакеем Рейнберна.

Бедный Оливер! Быть презираемым таким слизняком, как Бауэр, невыносимо.

– Как вы нас нашли?

– Было совсем нетрудно проследить, куда то и дело ходят лакей и второй брат, Эван. Скоро он станет бароном. Кстати, вчера вечером я наблюдал за вашим маленьким шоу. Танец обнаженных! Это было… как правильно сказать по-английски? Трогательно! Лучше бы тебе было поехать домой. – Бауэр помолчал, взглянув на Мэри со злобной улыбкой. – Но тогда мой план был бы не таким занимательным. А сейчас в нем есть гармония, не так ли? Сначала Рейнберн пытался погубить меня, а теперь я погублю его.

Слова Бауэра не испортят того очарования, которое вчера в сумерках охватило ее и Алека. Сердце Мэри неистово колотилось в груди. Глубоко вздохнув, она попыталась сосредоточиться. Она лежит у ног безумца, а раненый – или умирающий – Алек в машине. Она Мэри Ивенсон, умница, умеющая все улаживать. Богородица для людей, которые гораздо старше ее.

– Алек богат. Он может дать вам денег, чтобы вы уехали, забрав всю свою семью. Вы вернетесь в Австрию или поедете, куда захотите, – я смогу уговорить его.

Бауэр покачал головой:

– Нет, это меня не устраивает. Моей репутации конец, – сказал он.

– Вам следовало подумать об этом до того, как вы воспользовались слабостью многих женщин.

– Признаюсь, что с тобой я совершил ошибку. И ты не так уж молода, верно?

К чему с ним спорить? Он говорит правду.

– А ты хоть девственницей-то была? – спросил Бауэр.

– Была. – Мэри вызывающе на него посмотрела.

– Тогда Рейнберну еще за многое придется ответить. Лицемер!

– Я по своей воле отдалась ему. Чего не сделала бы ни одна разумная женщина по отношению к вам.

– Заткнись!

Язык не слушался Мэри. Хорошо хоть этот человек еще не застрелил ее. Но Мэри подумала, что если она не перестанет спорить с ним, то он не сдержится и попытается взять над ней верх. Может быть, каким-то чудом Алек придет в себя, или ей удастся бросить пригоршню земли в глаза Бауэра – сделать хоть что-то.

Но земля в конюшне была слишком хорошо утоптана. Мэри умрет с грязью под ногтями.

– Вы застрелите меня тут, где я сижу, или мне встать?

– Какая разница?

– Я читала о расстрельных командах. Разве ее члены не выстраиваются в шеренгу перед стеной? Вам будет проще прицелиться.