Читать книгу "Расколотые небеса - Андрей Ерпылев"

– Почему?

– Почему, почему… Долго объяснять. Не выгорит, и все. Кстати, тебе уже пора.

– Куда? Стой, я ведь хотел…

Но и без того бледный силуэт друга уже был почти неразличим, а мгновение спустя Александр почувствовал, как неодолимая сила потянула его вниз, ватная тишина в ушах сменилась жужжанием, позвякиванием металла о металл и бормотанием эскулапов, в обонятельные центры ввинтилась аммиачная вонь… А заодно ворвалась в голову такая боль, будто она, бедная, была старинной артиллерийской бомбой, начиненной порохом, огонек запала уже добрался до цели, и стенки черепа через какое-то мгновение должны разлететься зазубренными осколками по всей операционной, калеча и убивая мучителей…

– Все, все, все… Мы уже заканчиваем, Александр Павлович. Контакты уже введены, и осталось лишь закрепить их в шлеме… – на голову легло что-то мягкое и настолько прохладное, что мученик ощутил горячую благодарность неведомому благодетелю. Впрочем, эффект оказался мимолетным. – Вот все и завершилось. Теперь вам сделают несколько инъекций, вы полежите полчасика и…

– И буду полностью готов к прожарке… – попытался пошутить Бежецкий, едва ворочая одеревеневшим от наркоза языком. – Благо вертелов вы в меня уже насовали…

Боль постепенно уходила, и ему казалось, что жизнь не так уж и ужасна. Тем более – тот небольшой отрезок, что ему остался.

«Ну что, Володя, повоюем еще?..»

* * *

– Неужели эти железки нельзя было оставить на своем месте еще после первой операции, – пробурчал Александр, пытаясь восстановить кровообращение в затекшей от неудобного положения шее, – попробовал бы тот умник, который изобрел эту вешалку, сродни орудию средневековой пытки, сам провисеть на ней два часа кряду. – И времени бы массу сэкономили, и вообще…

– Вы разве торопитесь? – поинтересовался профессор медицины Амбарцумян, только что блестяще завершивший установку контактов и теперь с удовольствием озирающий результаты своей работы. – Мне кажется, что вам любая секунда отсрочки должна быть дорога.

– Зря кажется. Секунды-то дороги, конечно, но не под вашим ножом, сударь.

– Чушь городите! – обиделся, судя по тону, хирург – лица его Александру по-прежнему не было видно. – Скальпель или, как вы изволили выразиться, нож в данной операции вообще не применялся. Золотые электроды вводились внутрь вашего черепа исключительно через отверстия, сделанные лазерным сверлом. Если хотите знать, то вы даже капли крови не потеряли.

– От всей души благодарен вам за это, – саркастически заметил Бежецкий. – Это так важно для меня… Особенно сейчас.

– Оставьте иронию, – еще больше надулся хирург. – Вам делали операцию по методикам даже не двадцать первого века, а двадцать второго! Тысячи будущих пациентов будут благодарны вам за ту помощь, что вы оказали медицине.

На это пациенту по-настоящему было нечего возразить. И он промолчал.

– А оставить электроды в… во внутречерепной полости, – Камо Вахтангович никак не мог успокоиться, – было нельзя. Невозможно. Во-первых, это просто бесполезно – даже сделанные из высокопробного золотого сплава, их тончайшие острия очень быстро окисляются и контакт с нервными центрами теряется…

– Достаточно, – перебил медика Александр, не к месту вспомнив известный анекдот про Наполеона, отчитывавшего своего маршала за сдачу важной крепости. – Я вам очень благодарен, профессор. Надеюсь, что контакт не потеряется за то время, что мне…

– Это исключено. Часов двенадцать я вам легко могу гарантировать.

– Это даже чересчур, – вздохнул Бежецкий, с помощью ассистентов хирурга покидая кресло. – Что-то мне подсказывает, что управлюсь я гораздо раньше…

* * *

Маргарита появилась в «центре управления», по своему обыкновению, без предупреждения.

«Град Чудымушкино» опустел. Хотя ученые клятвенно обещали, что после взрыва на высоте одиннадцати тысяч метров над землей выброса радиации практически не будет, поскольку он должен произойти уже в «запределье», и переход схлопнется в течение каких-то долей секунды, меры безопасности были приняты в полном объеме. Все немногочисленные службы, что еще оставались, были свернуты и перемещены за «черту ответственности», а то, что перевести было нельзя, постарались защитить по максимуму. В частности, «центр управления» был переведен из обычного жилого дома в бункер, оборудованный в обширном подвале одного из бывших жителей. И уж тут специалисты развернулись вовсю. Обиталище «головастиков», как военные прозвали ученых, выдержало бы даже, если самолет Воинова-Бежецкого рухнул бы прямиком ему на крышу и ядерное устройство, смонтированное в фюзеляже – вещь вообще невероятная при тех супернадежных предохранительных системах, что в нем были предусмотрены, – сдетонировало.

Но пока что массивные двери, способные герметично отгородить «садок с головастиками» от остального мира, были открыты, и дежуривший рядом жандарм лишь отдал честь «ее высокопревосходительству», даже не попытавшись преградить дорогу. Через пятнадцать минут попасть внутрь можно будет лишь бестелесному духу – только против подобных субстанций не было предусмотрено преград…

Все были заняты работой. Отсутствовала лишь «ученая верхушка», напутствующая сейчас «камикадзе» в последний рейс, и здесь ее представлял один лишь доцент Смоляченко. Баронесса была даже несколько разочарована отсутствием приветствия, которым ее обычно встречали вымуштрованные Бежецким «научники».

«Да-а, начальник еще не отбыл, а дисциплина понемногу падает, – подумала фон Штайнберг, озирая спины ученых, склонившихся над приборами. – Ума не приложу – кем мне заменить его? Неужели придется брать человека со стороны? Проблема-а…»

И тут же одернула себя, устыдившись привычной практичности, давно уже вытеснившей почти все человеческие чувства.

– Сударыня! – подскочил на месте доцент, наконец почувствовав присутствие начальства каким-то шестым чувством, унаследованным от поколений предков и еще не до конца выветрившимся из его разночинной души. – Добрый день. А мы думали, что вы на аэродроме.

– Мне там нечего делать, – сухо ответила Маргарита, усаживаясь на свободный стул и сдвигая на столе чьи-то записи, судя по всему, лежащие тут не первый день. – Вы тоже не отвлекайтесь. Если что-то упустите – боюсь, следующий случай проверить свои теории представится не скоро.

– Вы думаете, что получится? – воровато оглянулся на коллег Смоляченко. – Я, лично…

– Не сомневайтесь, – холодно глянула на него женщина. – Получится. Не может не получиться. Иначе кое-кому придется срочно менять профиль деятельности.

– Понимаете…

– Я ничего не хочу понимать. Мне был представлен проект, под который я лично и мой… коллега с той стороны выбивали определенные средства и материально-техническое обеспечение, – слово «бомба» бывалая разведчица употреблять всуе считала недопустимым. – А теперь вы сомневаетесь, что все это пригодится?