Читать книгу "Стопроцентно лунный мальчик - Стивен Танни"

Он был очень умный и смешной. Когда меня дразнили, Иеронимус прятался у меня в ухе и нашептывал остроумный ответ, который мог сразить наповал самого нахального противника. Иеронимус был всегда на моей стороне и знал меня лучше, чем я сама.

Он меня спасал из черного провала необъяснимой грусти, откуда так трудно было выбраться. Только с ним я чувствовала себя нормальной. Он слушал меня, мы смеялись, нам было так весело! Когда я наконец рассказала о нем родителям, они ужасно расстроились. Они не понимали, но и поделать ничего не могли. Я сама его придумала, и для меня он был настоящим.

Замечательнее всего в моем Иеронимусе были сияющие глаза. Он умел видеть в темноте, а еще сквозь стены. И людей он видел насквозь, часто мог заранее сказать, что ты сейчас сделаешь. Однажды я заблудилась в лесу. Было темно, я ужасно испугалась, а потом из мрака моих слез появился Иеронимус и отвел меня домой, освещая дорогу светом глаз вместо фонарика.

Благодаря моему воображаемому другу я жива до сих пор. Когда на неделю зарядили ужасные дожди и вся моя страна ушла под воду, мы всей семьей забрались в лодку, причаленную к крыше дома, — так высоко поднялась вода. Ветер сбил меня с ног, и, к общему ужасу, течение потащило меня прочь. Я увидела плывущий стол и забралась на него. Я плакала от страха за братьев и маму с папой. У меня ничего не было, только дождевик. Вдруг рядом появился Иеронимус и стал меня успокаивать. Сказал, чтобы я ничего не боялась. Когда стемнело, я при свете его чудесных глаз выбралась на сушу. Вода все еще поднималась, а Иеронимус находил для меня такие места, куда она не могла добраться. Он сказал, что видит, куда пойдет вода, потому что у него глаза светятся.

Из всей семьи спаслись только я и бабушка. Мы стали беженцами и уехали в чужие края. Мне было ужасно одиноко.

После наводнения Иеронимус исчез. Я всех потеряла, родных и друзей, настоящих и выдуманных. С этим трудно было смириться. Я рассердилась на Иеронимуса за то, что он меня покинул, и отказалась вылезать из кровати. Я нашла где-то дождевик и никогда его не снимала. Во сне я возвращалась к наводнению. Я хотела спасти своих родных, я хотела, чтобы меня спас Иеронимус. Но я так ничего и не сделала, только плакала, почти не останавливаясь.

Из-за депрессии я попала в больницу.

И там однажды ночью Иеронимус вернулся ко мне. Он вышел из теней — их было много в палате, и все такие зловещие… Я тогда была уже взрослой девушкой, и воображаемый друг явился мне в образе юноши. „Я вернулся, Барби, — сказал он мне, — но ты изменилась, и я не смогу остаться надолго“. Я так обрадовалась ему! Я сказала: „Милый Иеронимус, у тебя глаза светятся, ты видишь, как темно у меня на душе. Ты можешь вывести меня из этого безумия, как вывел тогда из потопа? Помоги найти дорогу из печальной чужбины, с обратной стороны души, где тени такие длинные и ночь никак не кончается!“

Иеронимус только улыбнулся. В следующий раз, когда мы встретимся, так он сказал, я буду настоящим и больше не исчезну среди теней. А тебе не понадобятся больше чужие светящиеся глаза — твои собственные слова превратят ночь в день и покажут тебе путь к спасению от потопа, который промочил твой мир тоскою насквозь, так что слезы твои никак не останавливаются. Я вернусь и услышу твои слова, которых я ждал от тебя всю мою жизнь.

Когда-нибудь ты будешь надевать дождевик только в дождь».

Эпилог

Если меня просят подвезти, я никогда не отказываю. Обратная сторона Луны — самый настоящий край света, и у меня просто духу не хватит бросить человека посреди Нулевого шоссе. Так вот, вы не поверите, кого я подобрал на прошлой неделе. Девчонка, ну очень странная. Настоящая лисохвостка, кстати. Я сначала подумал, обкуренная, но нет, с этим все в норме. Я, как обычно, ехал от шахты до Коллинзберга, смотрю — стоит у дороги. Даже руку не поднимает. Говорю вам, красотка — обалдеть можно! Фигурка такая… Ну, вы меня поняли. Я, конечно, остановился, говорю: «Привет, симпомпошечка! Хочешь прокатиться?» А она этак посмотрела и говорит: «Нет, спасибо, я лучше пешком». Я тогда спросил: «Тебе куда нужно?» Она уже ответила спокойней: «В округ Коперника».

Я же сказал, на обратной стороне подвезти не отказываются. Прическа у нее была совсем чудная — вроде когда-то волосы намазали гелем, а потом к ним пристала пыль и грязь разная, и лохмы торчат во все стороны. Одета как будто на выход, но все замурзанное до невозможности. Я ее спросил, как она сюда попала. Говорит — была на вечеринке, и вдруг ее друга арестовали. И теперь у нее особое задание, идти в Лунный федеральный суд, отделение округа Коперника. Она, мол, и пешком доберется. Шизанутая, в общем. Но не мог же я ее там бросить!

В конце концов я ее уговорил сесть в машину. Оказалось, она уже три дня так шла. Спала прямо на обочине. Изголодалась, наверное. Я ее угостил вяленой лосятиной — отказалась. Говорит: «Не буду ничего есть, пока не выполню то, что нужно». Вот едем мы с ней по пустыне, а она, лисохвостка эта, уставилась прямо перед собой, вся в каких-то своих мыслях, только и рвется к тому здоровенному зданию в форме раковины, которым славится округ Коперника. Мне ее прямо жалко стало. Да я и так всегда по пути в Коллинзберг проезжаю Коперника, так чего уж там. Согласился довезти, куда ей приспичило.

Уставший я был как не знаю кто. Предложил снять комнату на двоих в мотеле, а она странно на меня посмотрела и говорит: «Я такими вещами больше не занимаюсь».

Я остановился у ближайшего мотеля, говорю — если не хочет идти со мной, пусть спит в машине. Сам придавил подушку часиков на семь. Отоспался, возвращаюсь — она так и сидит, ждет, что я ее отвезу в округ Коперника.

Не знаю, как ее зовут. Она мне не сказала. В жизни не видел такой целеустремленности. Еще целый день в пути, и вот мы добрались до места. Может, вы знаете — как въезжаешь в округ Коперника, первым делом видишь то самое громадное здание-улитку. Она давай тыкать пальцем, раз двадцать повторила: «Туда, мне туда!» Потом достает такую серенькую штучку вроде бруска, размером с палец, и лампочка красная мигает. Девчонка эту дрянь держала обеими руками. К тому времени я уже был рад от нее отделаться.

Подвез ее к зданию. Она поблагодарила и вышла из машины. Это надо было видеть, как она поднималась по широченным ступеням, словно у нее вся тяжесть Луны на плечах.