Читать книгу "Найденный мир - Андрей Уланов"

На взгляд Мушкетова, звери меньше всего напоминали коней. С другой стороны, индейцы, впервые столкнувшись с лошадями, называли их «большими собаками» – другого домашнего животного для сравнения у них не было. Хоть конем назови…

– Надо подобраться к ним поближе, – рассуждал Злобин вслух. – Незаметно. И так, чтобы, если от выстрелов звери взбесятся, нас не затоптали.

– Вон там, – указала Тала, – черные деревья.

Черной была кора. Невысокие корявые деревца, сплошь усыпанные палевыми цветами, образовывали тугую купу чуть в стороне от пути титанического стада. Проломиться сквозь нее трудно было бы и жирафоподобным великанам, от мелких же ящеров она тем более могла послужить надежной защитой.

Но достичь убежища оказалось непросто. Зеленый ковер стланика на равнине уступал место густой поросли мелких кустарников и папоротников, достигавших пояса. Ломиться сквозь них было трудно, а землю под ними вдобавок прорезали неожиданно глубокие промоины. Мушкетов, едва не угодив в одну, долго гадал, куда же стекает из них дождевая вода: должно быть, какие-то ручьи впадали в океан, минуя Зеркальную бухту, потому что, кроме Жарковского ручья, кольцевой кратерный вал не рассекало ни одной речушки, хотя кое-где родники пробивались сквозь пористый туф. Кое-кому из матросов повезло меньше, чем геологу. Одного, Костю Бабочкина, вытаскивали из ямы, куда моряк ушел с головой, будто в омут, – только что брел человек, загребая ладонями зеленую пену листвы, и нету его. Искали по сдержанной, вполшепота, ругани: выкарабкаться сам матрос не мог, как ни старался.

В конце концов отряд вышел на позицию. К этому времени до бронтозавра-вожака оставалось едва с полсотни шагов, так что Мушкетов, почти отрешившийся от остального мира, мог рассмотреть зверя во всех подробностях. От чудовища лишь немного несло терпентином и птичьим двором. Дивно было наблюдать, как огромные в сравнении с человеком тикбаланги снуют под ногами у великанов, точно цыплята вокруг курицы. Даже приподнявшись на цыпочках, «бесовские кони» с трудом дотягивались до тех ветвей, к которым бронтозавру приходилось нагибаться, а мелкие ящеры, вроде флагохвостов, ощипывали подлесок, не конкурируя ни с теми, ни с другими. Время от времени то один, то другой гигант брал вполголоса ноту на невидимом тромбоне. Голоса у них были монотонные. Видимо, звери не очень полагались на зрение и подавали друг другу сигналы: все в порядке, все хорошо… все спокойно… «Вряд ли они слишком сообразительны, – подумал геолог. – Голова небольшая, мозг еще меньше. Приходится надеяться друг на друга. Страшно подумать, какая паника поднимется, стоит хотя бы одному зверю напугаться. Выстрелы едва ли будут слышны: ветки и стволы так трещат под ногами титанов, что хоть из пушки стреляй, никто не заметит».

Эту мысль сменила другая: что может напугать тварь ростом с трехэтажный дом?

На Земле Толля живут травоядные трех предельных размеров: мелкие динозавры вроде флагохвоста или чуть больше, крупные тикбаланги и черно-белые ящеры – и великаны-бронтозавры. Экспедиция сталкивалась с «черными петухами», которые способны убить человека или флагохвоста, и стимфалидами, которые охотятся на черно-белых. Кто питается великанами?

Внезапно вожак вскинул гребнистую голову. Ноги продолжали нести его вперед танцующей, абсурдно легкой походкой, а из глотки уже несся мучительный стон, от которого волосы дыбом вставали на голове и ноги превращались в вату.

А потом разверзся ад.

Только чуть позже Мушкетов осознал, что все это время смотрел на чудовище – и не видел, отвлеченный шествующими бронтозаврами. Даже когда оно взметнулось из ложбины, где пряталось до сих пор, и ринулось к разбегающемуся стаду, его бока сливались с пестрой растительностью.

Оно было огромно.

Вытянутое, сплющенное с боков тело метнулось вперед пушечным снарядом, под жуткий протяжный скрежет, исходящий из разверстой пасти. Бронтозавр-вожак поднялся на дыбы, готовясь обрушить на хищника удар могучих передних ног – не хвоста, для этого ему бы потребовалось развернуться, а инерция замедленных, плавных движений не давала зверю такой возможности. Но тварь в последний момент дернулась вбок. Внезапный изгиб тела, свист воздуха, рассеченного балансиром-хвостом, и невероятные челюсти сомкнулись на зеленой шее тикбаланга. Сомкнулись и перекусили с громовым хрустом. Чудовище замерло, приподняв добычу, добрых полторы тонны мяса и костей, в воздух, а потом швырнуло оземь, переламывая хребет для надежности. Молодой геолог слышал рассказы о необычайной живучести обитателей Земли Толля, но не до конца им верил, пока сам не увидал, как пятиметровый ящер с дважды перебитым позвоночником пытается уползти, беспомощно шевеля ослабевшими лапами.

А вокруг царил пандемоний. Уши закладывало от трубных воплей бронтозавров. Тикбаланги присоединились к ним хриплыми, визгливыми голосами. Мелкота разбегалась молча во все стороны сломя голову. Чудовище, застывшее над телом добычи, выхватило подвернувшегося флагохвоста из-под ног, перекусило пополам и сглотнуло вместе с колючим хвостом, не разжевывая. Потом вырвало кусок мяса из еще подергивающейся туши, тряхнуло башкой, разметав вокруг кровавые брызги, и окинуло произведенное им опустошение взглядом глубоко посаженных недобрых глаз.

Полюбоваться было на что. Только что неторопливо вышагивавшие титаны торопливо семенили прочь. Геолог краем сознания сообразил, что неправильно оценил соотношение размеров хищника и добычи. Чудовище могло, конечно, в прыжке перервать глотку бронтозавру, но зачем рисковать, когда рядом полно не столь крупной, зато вовсе безобидной пищи? Бросок из засады, и вот уже жертва растерзана, а уцелевшие разбегаются.

Прямо на рощицу черных деревьев, где прятались охотники.

Тала с неженской силой рванула геолога за руку. Миг спустя на то место, где он только что стоял, рухнул переломанный ударом исполинского хвоста ствол. От поступи бегущих титанов вздрагивала земля.

– А… – выговорил Мушкетов и умолк, задохнувшись. Филиппинка продолжала волочить его куда-то в сторону, и он повиновался, положившись на ее знание опасного, непривычного мезозойского мира. Слышался, будто сквозь грохот фабричных станков, голос Злобина, выкрикивавшего неразборчивые команды. Рыдал многоголосый духовой оркестр, и все перекрывал торжествующий, механический рев чудовища. Потом раздался выстрел, и на миг по контрасту стало тише.

«Не стреляйте!» – хотел крикнуть геолог, но голос не повиновался ему.

А потом очередной великан ворвался в рощу.

Стволы толщиной в руку ломались, как соломинки. Над головой у геолога просвистел, сметая ветви, огромный хвост. Мушкетова бросило вбок, в гущу саговников, он хватался руками за колючие черешки, обдирая ладони, и внутри у него холодело от ужаса. На глазах у него другому бронтозавру, промчавшемуся в стороне от рощи, подвернулся под ноги, замешкавшись, тикбаланг. Только хрустнули кости пушечным выстрелом, когда колонноподобная нога раздавила ящеру хвост. «Конь-демон» испустил мучительный полувой-полухрип, опускаясь на колени, и чудовище, замершее было при первом выстреле, сорвалось с места, не в силах справиться с кровожадностью. Жуткая пасть перекусила шею тикбаланга чисто, как садовые ножницы. Хищник вскинул голову и взревел жестяным голосом.